Конечно, можно было применить магию, но она не раз замечала, что стоит об этом подумать, как сила от нее уходит. Не то, чтобы насовсем, просто сразу становится не по себе. Была одна странность, семь защитных или полезных поступков, в которых она применяла магию, обязательно вели к новому заклятию, которое вдруг выходило на ум, как озарение. И три, примененные в корыстных целях, умерщвляли одно заклятие, которое она считала полезным и освоенным. Заклятие вдруг переставало работать. Убийство, или воровство, или деяние, повлекшее вред здоровью, по закону бытия вели к истончению защитного поля.
Или она просто не умела и не хотела причинить кому-то вред…
Конечно, до полных знаний ей было далеко, откуда знать, что такое «каленаки», или те же «усункеруши», или где бы достать «перстень Мерострадотика»? Между делом, и посох имел немаловажное значение, генерируя в себе силу обладателя. Таким образом, маги не разбрасывали силу налево и направо, а сохраняли, накапливая. Изготовлялись посохи из специальных деревьев, с которыми у мага была особая связь. У древних волхвов тоже были такие посохи – из березы, из ясеня, из дуба, липы или лиственницы. Кто-то разбирался и в хвойных деревьях, но посохи из хвойных деревьев нередко изменяли самого мага, словно бы вытягивая из него дурное. Их пропитывали специальными составами, чтобы придать им прочность и на каждое дерево был свой состав. Все это Любка узнавала из той информации, которая к ней приходила, которая по большей части оказывалась бесполезной. Но увиденная в воспоминаниях смерть, когда маг смог обратить тело в пепел легким касанием, ее поразила.
Она умылась, переоделась и вышла во двор. По дороге купила газеты с объявлениями о работе. Возвращаться домой уже не хотелось. Пусто и одиноко. Прошлась до парка, подыскивая место для уединения.
«Опять!» – Любка взвыла…
Самое первое к ней дерево погрузилось во мрак.
«Кто?» – с ужасом вспоминала она всех, кого она могла считать близким.
Правильно, или Муська, или Лошарик… Лошариком звали овчара, который из расплывчатого пузыря, зараженного глистами – таким его подбросили в подъезд, вдруг превратился в статного кобеля красавца. Это была уже вторая кошка и третья собака. Они умирали внезапно. Одна собака свалилась от судорог с пеной у рта, вторая просто исчезла, не оставляя следов, кошку она нашла с перебитой мордой, будто кто-то ударил ее лопатой.
Точно такой же мрак она видела перед смертью Сергея и матери…
Любка забыла, зачем пришла.
Прививки поставила, проглистогонила… «С поводка не спущу… – и тут на Любку накатила обида. Странно, за мраком она не могла нащупать ни духа, ни сколько-нибудь признаков Голлема, который всегда имел эмоциональный заряд.
– Ах ты, зараза! – Любка взбесилась – столько лет потратила на то, чтобы избавиться от твари, а она все еще жива.
Против правил, она внезапно набросилась на него, ломая ветви и стегая дерево, сбивая пожелтевшие листья. Не можешь отвратить беду, не лезь на глаза, а можешь – отврати беду, больше некому!
Она отошла подальше, обычно издалека мрак являл себя более плотным. Загадала на Солнце. Заметила скамейку и села, принимаясь перебирать в уме заклятия, которые могла применить против твари, преследующей ее. И вдруг заметила в мусорном баке рядом со скамейкой рукопись.
Достать ее – дело пары секунд.
Она пропустила влюбленную парочку, вынула рукопись из мусорного бака и углубилась в чтение, согласившись, что автор немного не дотягивал, но, несомненно, умел изложить свою мысль. Читалась она на одном дыхании.
Хуже, Любка вдруг узнала себя – не в деталях, в целом и по некоторым местам, которые в точности описывали события из ее жизни…
– Кхе, кхе! – кашель заставил Любку вздрогнуть. – Вы бы ее стали печать?
– Безусловно! – бросила Любка, не отрываясь от рукописи. – Конечно, корректура нужна… Но, мне кажется, этим и должны заниматься корректоры редакций.
До Любки вдруг дошло, что рядом стоит автор…
– Я рад, что вам понравилось, – автор тяжело вздохнул. – Но в редакции мне отказали.
Любка подняла голову и застыла с каменным лицом и отвисшей челюстью.
– Люба? – автор тоже изменился в лице.
– Игорь? – расплылась Любка в улыбке.
Глава 32
Игорь упал рядом на скамейку, выронив из руки трость. Старые джинсы, поношенная куртка на меху. И седые волосы. Слишком много седых волос. Хотя… вставить такие дорогие зубы рядовому работяге не по карману… Значит, что-то случилось. Кольца нет, но не факт, многие не носят. Смущен, в глазах тревога…
М-да, выглядел Игорь потрепанно.
– Ты что здесь делаешь? – он выглядел растерянным.
– Живу неподалеку…
– Могу себе представить… Замужем, дети? – кисло поморщился он.
– Да нет, как-то не срослось. Но есть собака и кошка. Кстати, может, зайдешь? – пригласила Любка. С работодателями много не поговоришь, а из простых работяг к ней редко кто заходил. Не хотела, чтобы знали, чем она в действительности занимается. Изучение магии отнимало все время. – Расскажешь о себе… У тебя-то как?
Игорь кивнул. Не сразу.
– Нормально, – бросил он и заметно повеселел.
По дороге Любка зашла в магазин, набрала продуктов. В винном отделе, недолго раздумывая – давно у нее не было праздника, – купила бутылку красного вина.
Заметив, как Игорь старается не смотреть на корзину и пытается сделать сосредоточенное лицо, успокоила.
– Не скись, я сегодня шефа разорила. Я не для тебя, для себя, редко бываю в магазине. Лучше помоги дотащить, чтобы не пришлось идти еще раз. А знаешь, мне понравилась твоя рукопись, – рассматривая названия вин, одобрила Любка. – Надо выложить в Интернет.
– Украдут тему! – не согласился Игорь.
– Ну и пусть, талант не переплюнешь, ума не хватит, – усмехнулась Любка. – Представь, что ты закрыл тему, а человеку надо ее продолжить… И что у него выйдет? Ты сросся с героями, стал частью их и внезапно понял, что они как бы сами по себе и ведут тебя, а украденный сюжет искусает досмерти. Тебе надо ее напечатать.
– Сначала надо денег заработать, – усмехнулся Игорь, разглядывая ее с некоторым удивлением. – А ты почти совсем не изменилась, выглядишь на двадцать пять.
– Думаешь, сделал комплемент? На самом деле мне всего лишь… – Любка посчитала в уме. Если в ее мире жили по двести лет, а тут по пятьдесят, то ее тридцать с хвостиком надо делить на четыре. – Не больше десяти… Ну пусть двадцать… Кстати, есть еще один способ достать деньги – забыть о них, тогда они сами придут. Им любопытно станет, почему их не любят. Все так делают.
– Все, это кто? – полюбопытствовал Игорь.
– Люди, духи…
– Не придут, болезнь мне это доказала, – грустно, с печальной нежностью усмехнулся Игорь. – Я, правда, я удивлен… Наверное, мы с тобой смотримся, как отец и дочь… Я тебя такой и помню. Если бы я подъехал на джипе, с охраной… а то почти бомж.
