Гай поставил локти на стол и, уперев подбородок в сомкнутые пальцы, усмехаясь стал смотреть на Робина, который отвечал ему таким же пристальным взглядом. Два заклятых врага, они сидели один напротив другого, и тому, кто не знал их, могли показаться добрыми приятелями, которым довелось коротать вечер за столом. Но Джону, хорошо знавшему обоих, почудилось, что взгляды, которыми они мерялись, осязаемы и даже звенят, как скрещенные клинки.
– Леди Марианна!.. – снова повторил Гай так, словно смаковал звучание этого имени, как глоток бархатистого вина. – Прекрасная, очаровательная леди Марианна! Скажи, тебя за ней привел долг, налагаемый давней помолвкой? Или сердечное влечение?
Не услышав ответа, он снисходительно пояснил:
– Я спрашиваю не из пустого любопытства. Если все дело в долге, то мой ответ будет исчерпывающе полным. Если же ты питаешь к ней нежные чувства, то…
– Рассказывай все, что знаешь! – потребовал Робин. – Хватит строить из себя шута.
– Все так все! – согласился Гай, не оскорбившись даже в малости на резкие слова Робина. – Тогда слушай, а сам выпей: не помешает, из каких бы побуждений ты сюда ни пришел.
Тяжело поднявшись из-за стола, он принялся ходить из угла в угол. Джон следил за ним неотрывным взглядом, готовый при первом же шаге в сторону Робина встретить его острием меча. Но Гай словно забыл о присутствии и лорда Шервуда, и Джона, погрузившись в мрачные раздумья.
– Сначала то, чему я сам был свидетелем и участником, – монотонно заговорил он. – Сэр Гилберт и я – мы оба были гостями сэра Рейнолда. И вдруг посреди ночи Невилл без объяснения покидает Ноттингем. Потом я узнал, что он получил известие, что Фледстан занят Лончемом, и помчался туда, наверное, беспокоясь о судьбе дочери. Все это я узнал от гонца, который изнемогал от усталости, и потому Невилл разрешил ему остаться в Ноттингеме. Если бы сэр Гилберт предупредил меня о неожиданном отъезде, я хотя бы дал ему в сопровождение своих ратников! А так я, как и все, утром узнал о том, что Гилберт Невилл погиб. Я отправился его искать и нашел уже остывшее тело, окруженное трупами его ратников. Оставив слуг сэра Рейнолда разбираться в том, что произошло, я решил доставить тело Гилберта Невилла в его замок. Это та часть событий, о которой я знаю не с чужих слов. Другая часть произошла до моего появления во Фледстане, и я знаю об этом то, что поведал мне Роджер Лончем.
Итак, он приехал во Фледстан вчера днем, огласил приказ принца, занял замок. Отсутствие Гилберта Невилла его не волновало, а вот отсутствие его дочери – напротив. Ведь он по дороге отправил посыльного к своему кузену, и епископ Гесберт, должно быть, уже готовился к обряду венчания. Сэру Роджеру оставалось только отвезти к нему Марианну и предстать с ней перед алтарем. Но невесту нигде не могли отыскать! – Гай насмешливо развел руками. – Где же она?! Люди Лончема обшарили весь замок, каждый закуток, допросили всех слуг и ратников – никто свою госпожу не выдал. Напротив, один из них добровольным гонцом помчался к сэру Гилберту, зная, что при поимке рискует жизнью. Лончем от ярости уже готов был крушить замок по камешку, как вдруг его стражники на стенах увидели, что Марианна – одна! – верхом едет к замку. Не иначе как травы в лесу собирала. К ее несчастью, Лончем не позаботился сразу заменить флаги с гербом Невиллов на свои, и она заподозрить не могла, что ее ждет западня, которая захлопнулась за ней вместе с воротами Фледстана. Несмотря на всю ярость, Лончем признался мне, что достоинство, с которым она держалась, когда поняла, что случилось, вызвало в нем восхищение. Но ей не надо было снова напоминать о вашей давней помолвке и тем более бросать в огонь приказ принца! Лончем и так был вне себя от того, что везти ее в церковь было уже поздно, а она еще и дерзила ему в лицо! Я однажды предупреждал ее – научись хоть немного лгать. Ведь ложь и притворство – родные сестры. Глядишь, и толика притворства пошла бы ей на пользу! Но Марианна меня не послушала, а зря.
Оборвав свое хождение, Гай упал в кресло, вылил в кубок остатки вина и с размаху швырнул кувшин в стену так, что черепки брызнули во все стороны.
– Если ты сделаешь хотя бы глоток, из твоего бормотания нельзя будет понять ни слова, – предупредил Робин, с недоверием наблюдая за его исказившимся от отчаяния лицом.
– Не указывай мне! – с ненавистью крикнул Гай и одним глотком осушил половину кубка. – Я выпил сегодня столько вина, сколько не пил за всю свою жизнь, и все равно не смог напиться до полного бесчувствия. Если бы я замолчал, ты был бы мне лишь благодарен. Может быть, все-таки сделать тебе подарок – замолчать?
Прищурившись, он посмотрел на Робина долгим острым взглядом и медленно покачал головой, отвергая собственное предложение.
– Нет. Ты пожелал узнать обо всем. Так слушай! Она довела Лончема до бешенства. И он решил, что венчание может состояться и завтра, а вот откладывать брачную ночь нет никаких причин. Ему пришлось за ней побегать! – и Гай с горьким смехом махнул рукой в сторону спальни Марианны. – Заметил, какой там разгром? Лончем был вынужден призвать свою охрану, и только тогда ему удалось справиться со слабой девицей! Два дюжих ратника удерживали Марианну, пока он насиловал ее! Не правда ли, сказочная брачная ночь?
Глаза Робина потемнели до грозовой черноты. Он резко потянул шнуровку куртки, которая вдруг стала давить ему грудь, мешая дышать. Над его головой раздался тяжелый вздох Джона, крепко сжавшего рукой плечо Робина.
– Значит, все-таки не долг привел тебя за ней? – усмехнулся Гай, глядя на изменившееся лицо лорда Шервуда. – Признайся, наконец, что и ты не остался равнодушен к ее чарам! Молчишь… Ты прав – к чему слова там, где есть дело? Я знаю, это ты вызволил ее из аббатства, когда ее похитили по приказу Лончема. Выходит, не только я оказался ослом, но и ты угодил в мою компанию!
Ухватившись руками за край стола, Гай подался к Робину и, обдав густым винным запахом, которым разило от его дыхания, расхохотался.
– А она всех обвела вокруг пальца! Лончема, тебя, меня, прочих, кто почитал за счастье поцеловать край ее платья, умиляясь ее добродетели! Всех отвергала, а у самой был любовник! Наша гордая, прекрасная Марианна где-то потеряла невинность, и как же расстроился сэр Роджер, найдя будущую супругу отнюдь не девственной! Он был так уязвлен, что выбросил из головы все мысли о венчании с ней и устроил судилище.
Понизив голос до шепота, Гай сбивчиво говорил, не сводя с Робина блестящих, почти безумных глаз:
– Он счел ее вину доказанной и приговорил к наказанию, которому подвергают публичных девок. Он сам отрезал ей косы и собственной рукой наложил на нее позорное клеймо. Потом он хвастался мне, что она умоляла его о смерти. Не знаю! Думаю, лгал: не представляю ее молящей ни о милости, ни о смерти! Но он и не собирался убивать ее, решив, что его оскорбленная гордость требует большего мщения. Он вознамерился и впрямь превратить ее в девку и подарил своим ратникам вместо трофея. Все это он мне рассказал сегодня, когда я привез во Фледстан тело сэра Гилберта и необдуманно спросил, где найти Марианну, чтобы поведать ей о смерти отца и сказать слова утешения. А к этому часу, оказывается, в караульной его ратники вволю развлекались, не натешившись за ночь. Еще бы! У этого отребья никогда не было благородной девицы, которую они могли брать, сколько и как им угодно!
