– И кто же из нас в результате оказался при оружии? Признай, что не я, раз снова пошел у тебя на поводу! – проворчал он. – Вместо того чтобы поступить так, как должно разбойнику.
– Как же? – вытирая рукавом заплаканное лицо, спросила Марианна.
– Заткнуть тебе рот, связать по рукам и ногам и увезти без всяких просьб и вопросов, – невозмутимо ответил Робин, улыбаясь одними глазами.
Марианна ошеломленно похлопала мокрыми ресницами и, запрокинув голову, посмотрела на Робина недоверчивым взглядом.
– Ты, конечно, принялась бы изводить меня слезами и стенаниями, – продолжал он как ни в чем не бывало. – Поскольку я не жалую плаксивых девиц, мне пришлось бы посадить тебя под замок на хлеб и воду. А если бы и эта строгость не заставила тебя уняться, то поколотил бы тебя.
– Поколотил?! – думая, что ослышалась, переспросила Марианна.
Робин с важностью кивнул, и в следующий миг Марианна застучала ладонями по его груди.
– Да как ты смеешь?! – закричала она с возмущением. – На меня отец никогда не поднимал руку!
Робин расхохотался и, заключив ее в объятия, уронил на ковер и упал вместе с ней. Она еще пыталась бороться с ним, а он, не обращая ни малейшего внимания на ее негодование, принялся осыпать поцелуями ее лицо. Марианна сама не заметила, как затихла под тяжестью его тела, а ее руки перестали отталкивать Робина, нежно обвив его плечи. Посмотрев ей в глаза, он вскочил на ноги и, подхватив Марианну, отнес на кровать.
– Ты спрашивала, что я скажу, узнав, что ты в тягости? – шептал он, раздевая ее и сбрасывая с себя одежду. – Обрадуюсь. Я хочу, чтобы ты родила мне сына, и сейчас умножу возможность его зачатия!
– Тебе не надо применять силу! – шептала Марианна, ответно целуя Робина, прильнув к нему и с покорной готовностью принимая его. – Не надо связывать и запирать меня. Ведь я твоя, вся без остатка!
Как и прежде, он не дал ей спать всю ночь, обрушив на нее волны нежнейших ласк, в которых она кружилась, и плавилась, и отдавалась ему. Казалось, что тонкая стеночка отчуждения, которая едва не выросла между ними, окончательно растаяла. Но нет, это было заблуждением. Ненадолго засыпая, он сказал больше для себя, чем для Марианны, но она услышала:
– Я поверю в то, что ты сказала сегодня, через три дня.
На рассвете он ушел. Он долго целовал ее на прощание, его объятия были по-прежнему нежны, но Марианна осталась уверенной в том, что и в их чувствах, и в их отношениях наступил перелом. Теперь только от нее зависело, окрепнут они или сойдут на нет, несмотря на обещание Робина не оставлять ее, что бы она ни решила. Клэренс, как он и говорил, уехала. Третий из отпущенных дней наступил, решение было понятно и однозначно, а сил для его исполнения она пока так и не нашла…
Тяжело вздохнув, Марианна очнулась от воспоминаний и размышлений и более внимательно посмотрела на разложенные руны. Внезапно ее глаза расширились, она еще раз вникла в смысл предсказаний, предложенных раскладом, и вздрогнула как от порыва холодного ветра.
Глава двенадцатая
– Сколько людей ты потерял?
Ровный, негромкий голос Робина нарушил тишину, повисшую после того как Статли завершил свой недолгий рассказ. В трапезной никого не было, кроме Робина, Статли, Джона и Вилла Скарлета. Робин сидел за столом, Статли стоял перед ним, Джон бесшумными широкими шагами расхаживал по трапезной, а Скарлет за спиной Робина привалился к стене, сложив руки на груди. Он, как и Робин, не сводил глаз со Статли, и тот чувствовал себя не слишком уютно под прицелом одинаково пристальных взглядов лорда Шервуда и Скарлета.
– Троих, – хмуро ответил Статли, потирая ладонью испачканную дорожной пылью щеку. – Дан и Освальд погибли в бою, Стефан – почти сразу, как мы покончили с ратниками. Кровь из него так хлестала, что он и четверти часа не продержался, как мы его ни перевязывали.
Вилл Скарлет глубоко вздохнул и посоветовал:
– Оставь в покое лицо! У тебя кровь перешла с эфеса на ладонь, ты уже весь в ней измазался.
Статли бросил взгляд на руку, убедившись в правоте Скарлета, и устало вытер ладонь о куртку, сплошь испятнанную кровью, чем испачкал руку еще больше, почти до локтя.
– Давай-ка еще раз! – предложил Робин, не спуская со Статли хмурых, внимательных глаз. – Ты с двумя десятками стрелков сопровождал торговцев-суконщиков, возвращавшихся из Мэнсфилда в Линкольн, и довел их до границы Ноттингемшира. Все верно?
– Да, – подтвердил Статли. – Там они расплатились со мной за охрану, и мы повернули обратно.
– Зачем ты провожал их так далеко? – пророкотал Джон. – Вывел бы за пределы леса, как обычно, и дело с концом!
– Такова была договоренность. Соответственно и плата была назначена больше, чем за охрану на лесных дорогах, – ответил за Статли Робин. – И, возвращаясь в Шервуд, вы налетели на отряд ноттингемских ратников…
– Едва миновав Хольдернес, в полутора милях от него.
– Ты что, не выслал вперед разведчиков? – не сдержался Скарлет.
Статли оскорбленно сверкнул глазами.
– Разумеется, я сделал это, Вилл! Они вернулись со словами, что дорога совершенно безлюдная и ничего подозрительного они не заметили. Но стоило нам только свернуть за поворот, как ратники появились перед нами, словно призраки!
– Должно быть, прятались в придорожных зарослях, – фыркнул Джон. – Вопрос – зачем?
– Сидели в засаде, – язвительно ответил Скарлет. – Такой ответ тебя устраивает?
Джон потряс головой и решительно ответил:
– Нет, не устраивает. То, что они кого-то поджидали, и младенцу ясно. Зачем они вылезли на дорогу? Могли бы не связываться с Виллом и его парнями, а затаиться и пропустить их мимо себя. Вилл в результате потерял троих, а ратники-то все полегли. Кстати, сколько их было?
– Извини, Джон, не сосчитал. К тому времени уже стемнело, да и не до пересчетов было. Торопились спешиться и выхватить мечи из ножен.
– А потом? – поинтересовался Скарлет. – Когда все закончилось, не задержался сосчитать?
– Решил не рисковать. Кто-то из ратников мог сбежать, и вернись он с подкреплением…
– Откуда? Из леса? – недоверчиво хмыкнул Джон.
– Нет, из селения, если побежал в Хольдернес.
– А что, в Хольдернесе тоже были ноттингемские ратники? – нахмурился Джон.
Статли пожал плечами.
– Не знаю, мы ведь объехали его стороной. Но я решил предположить наихудшее и не стал мешкать с возвращением в Шервуд.
Джон поиграл бровями, раздумывая над ответом Статли, и, покачав головой, признал:
– Разумно. Окажись я на твоем месте, поступил бы точно так же. Вот только зачем ты продолжил путь ночью? Почему не устроил привал, чтобы дождаться утра? При свете дня твои разведчики что-нибудь да заметили бы. Солнечный блик от кольчуг или щитов, например.
