– В чем?
– В самом себе. Ты сделаешь все, чтобы вернуть то, что утратил.
– Я уже это сделал.
– Верно, – Вилл снова сладко зевнул, – но не так, как желал бы. Если тебе представится возможность узаконить власть, которую ты обрел, эту возможность ты не упустишь. Больше того – ты сам ее создашь.
– И что ты усматриваешь в этом плохого?
Вилл все-таки обернулся к Робину, и тот увидел, как его глаза вспыхнули ярким светом, прогнавшим сонный туман.
– Ничего. Ты будешь в своем праве, а я всегда останусь рядом с тобой, что бы ты ни решил. Но женщина, Робин, не станет помехой только в том случае, если ты разумно выберешь жену либо, забрав свою подругу в Шервуд, воздержишься от венчания с ней.
– Ты мне сейчас напоминаешь…
– Знаю кого! – рассмеялся Вилл. – И согласен с ним, как бы он ни относился ко мне. Ты не можешь позволить себе то, на что я могу махнуть рукой, и в этом мое счастье. Вернись к тому, о чем думал раньше, Робин, раз уж тебя заботит ее судьба. А твоя таинственная подруга… Сколько их было, что у тебя, что у меня, к неудовольствию Джона! Сейчас ты размышляешь, как убедить ее остаться с тобой, а через пару месяцев станешь ломать себе голову, как от нее отвязаться, поверь мне!
Небрежно махнув рукой, Вилл снова уснул. Робин улыбнулся, представив, как удивлен будет Вилл и все остальные, узнав, кто его подруга, но улыбка тут же угасла. Он предоставил Марианне выбор – уйти с ним или не уходить, пообещав, что примет любое решение и не оставит ее. Если она предпочтет остаться во Фледстане?
Что бы она ни решила, ему все равно придется объясниться с ее отцом. Робин не сомневался, что гнева сэра Гилберта не избежать при любом из решений Марианны. Он знал, что сумеет противостоять этому гневу и в любом случае обвенчается с Марианной, а будущее зависит от ее решения. Если она убоится разрыва с отцом, он убедит сэра Гилберта отправить ее в Уэльс, к родичам по материнской линии. Если же она предпочтет разделить его судьбу… Лицо Робина стало жестким, словно вырубленным из камня. Он найдет нужные слова для объяснения с Гилбертом Невиллом.
Усилием воли Робин изгнал из головы все мысли и заставил себя уснуть.
Утром, после того как гости позавтракали, аббат принес стопку книг. Она была так велика, а книги так увесисты, что тяжелая ноша вызвала у аббата одышку. Сложив книги на стол и придержав их рукой, чтобы стопка не рассыпалась, аббат окинул Робина и Вилла взглядом и, отвечая на свои мысли, вздохнул.
– Времени, чтобы прочитать все это здесь, у вас нет. Придется мне дать вам книги с собой. Но ведь вы их вернете?
В его вопросе прозвучали и опасение, и надежда, и с трудом скрываемое нежелание расставаться с книгами. Робин рассмеялся и ответил:
– Мы же всегда возвращали твои драгоценные книги, которыми ты нас ссужал. И каждый раз ты опасаешься, что однажды они не вернутся в твою знаменитую библиотеку!
– Да, но… Они для меня как дети, и я волнуюсь об их судьбе как отец, – с грустью признался аббат.
– Вернем все в целости и сохранности! – рассмеялся Вилл.
Пока он упаковывал книги в седельные сумки, аббат тронул Робина за локоть и, помявшись, произнес:
– Сын мой, я давно испытываю нужду покаяться перед тобой.
– Покаяться передо мной? – удивился Робин и улыбнулся. – Святой отец, мы не так много выпили вчера, чтобы ты сейчас перепутал, кто из нас кто.
– Я не шучу, – нахмурился аббат. – Не знаю, тяжел ли мой грех и грех ли это, но в точности осознаю, что несколько лет назад допустил оплошность, поддавшись чрезмерной разговорчивости. Вот только не ведаю до сих пор, повредила тебе эта оплошность или нет, но на сердце у меня тяжело.
– Что ж, расскажи, – предложил Робин, – в чем ты считаешь себя виноватым?
Вилл, не прерывая своего занятия, замедлил движения, с чрезмерной аккуратностью укладывая книги, и насторожил уши.
Аббат повздыхал, помялся, словно собрался искупаться в холодной воде, и признался:
– Однажды, когда ты еще жил в Локсли, сюда приезжал Гай Гисборн. Добрую неделю он просидел за книгами, урывая для сна несколько часов и вновь возвращаясь в библиотеку. Признаюсь, я был удивлен, сначала его визитом, потом рвением. Он был редким гостем в Ярроу, и я никогда не замечал в нем любви к чтению. Он едва не ослеп, вчитываясь в страницу за страницей. Возвращал книгу на полку, брал новую, и так без конца. Отчасти сжалившись над ним, а отчасти пожелав удовлетворить любопытство и узнать, что же он пытается отыскать, я предложил ему помощь. Тогда он поведал мне, что его интересует все – любое слово! – что связано с Посвященными Воинами.
При этих словах Вилл, склонившийся над сумками, напряженно застыл. Робин, оставаясь внешне спокойным, спросил:
– И что же ты рассказал ему?
– То, что знал сам, – честно ответил аббат, – но больше чем, наверное, следовало. Он выслушал меня с немного скучающим видом, словно не узнал для себя ничего нового, и небрежно спросил, кто теперь возглавляет Посвященных Воинов Средних земель. Скука на его лице и небрежный тон, увы, усыпили мою осторожность.
– И ты, святой отец, открыл ему, кто Правитель Воинов Средних земель? – очень резко спросил Вилл.
– Я и помыслить не мог, что сэр Гай знает не только лорда Роберта, но и где его искать, – виновато пробормотал аббат.
– Почему же тогда ты решил, что допустил оплошность, рассказав обо мне? – спросил Робин.
– Когда я узнал, что селение, в котором ты жил, сэр Гай предал огню и разрушению, а сам ты надолго исчез, то сердцем почувствовал связь между тем, что случилось, и тем, что я рассказал ему.
На лице аббата было самое сокрушенное выражение. Он низко склонил голову, открыв взору выбритую на ней тонзуру. Помедлив, Робин положил ладонь на его плечо.
– Сбрось с души камень и не отягощай себя грузом вины. Ты всегда оставался мне добрым другом и никогда не желал зла. Гай был в одном шаге от догадки. С твоей помощью или без нее – он все равно бы преодолел этот шаг, и неизбежно случилось бы то, что случилось.
Робко подняв глаза на Робина, аббат встретился с его теплыми глазами и улыбнулся в ответ на его улыбку. Вилл не был настроен так же великодушно, как Робин, но воздержался от суровой отповеди.
Провожая гостей, аббат сам поддержал Робину стремя, когда тот садился на коня, и, не в силах противиться любопытству, очень тихо спросил:
– Скажи, ты повстречал свою Деву?
Робин с улыбкой на миг сомкнул веки, отвечая на его вопрос.
– И что? Есть ли правда в том, что говорится о них в легендах? Хотя бы отчасти?
– Истинно все – от первого до последнего слова.
Аббат благословил гостей, пожелав им доброй дороги и пообещав помолиться за безопасное возвращение Робина и Вилла в Шервуд, и всадники покинули монастырь.
