Анна не могла успокоиться, но не смела доверить свои опасения никому, даже Отто или матушке Лёве. Матушка Лёве постарела, и беспокоить ее не хотелось. А Отто наверняка начнет уговаривать, чтобы она сообщила о своих подозрениях королеве. Но что, если поведению сэра Томаса имелось совершенно невинное объяснение? Ее отношения с этим человеком были непростыми и в лучшие времена. Если она донесет на него за накопление запасов оружия, это может испортить их навсегда. Анна не желала чувствовать себя парией в собственном доме, а потому постаралась успокоиться и не думать о том, что лежит в амбаре.
На последней неделе января в холле дома Анны, к ужасу хозяйки, появился сэр Уильям Говард с отрядом стражи и потребовал, чтобы ему сказали, где сэр Томас.
Анна разволновалась и послала Иоганна найти его. Добрую четверть часа спустя, на протяжении которой лорд Уильям нетерпеливо расхаживал взад-вперед по комнате и отказался от робко сделанного Анной предложения перекусить, сэр Томас показался в дверях.
— Лорд Уильям, что вам нужно? — резко спросил он. — Я спокойно живу у себя в доме в полной безмятежности, безупречном порядке и послушании королеве, а вы являетесь и нарушаете мой покой!
— Тем не менее, сэр Томас, вы должны последовать со мной, — не дрогнув, заявил лорд Уильям. — Вам придется предстать перед судом Звездной палаты
[50] в Вестминстере. Лорд-канцлер хочет задать вам несколько вопросов.
Так как лорд-канцлером теперь был Гардинер, Анна подумала, что сэру Томасу придется нелегко. Кавардена увели. Анна смотрела ему вслед и думала, как воспримет это печальное событие его бедная жена и стоит ли ей самой заявить об оставшихся в амбаре запасах оружия. Но было глупо ввязываться в эти великие дела, к тому же не имелось никаких доказательств, что сэр Томас собирался использовать это оружие для неких крамольных целей.
Вскоре он вернулся, оставшись на свободе.
— Ну, мне удалось убедить Совет в своей лояльности, — прорычал Каварден и тяжело опустился в кресло у камина, не прося разрешения, притом что Анна осталась стоять. — Мне приказали вооружить своих людей здесь и быть наготове, чтобы выступить немедля. В Кенте восстание против испанского брака под руководством сэра Томаса Уайетта. Совет собирает силы для его подавления.
— Восстание? — эхом отозвалась Анна, почти забыв, что Каварден назвал своими людей в Блетчингли, когда большинство из них на самом деле были ее людьми. — Кент недалеко отсюда!
— Не беспокойтесь так, миледи. Их быстро утихомирят. Тем не менее королеве нужно хорошенько подумать, стоит ли настаивать на этом браке. Восстание доказывает, насколько сильно в народе недовольство им.
По крайней мере, Анне больше ни к чему было беспокоиться из-за оружия, тайно припасенного сэром Томасом. Совет явно знал, что у него осталось кое-что в арсенале, иначе лорды не стали бы просить его вооружить своих людей. Она поступила правильно, не сделав доноса на него.
На следующий день Анна была в этом уже не так уверена. Снова появился лорд Уильям Говард с сэром Томасом Сондерсом, шерифом Суррея, и потребовал сдачи всего неиспользуемого оружия и доспехов, какие хранятся в Блетчингли. Анна стояла в холле, пока сэр Томас спорил с ними.
— Милорд, мой патент на должность смотрителя пиров и палаток позволяет мне иметь здесь сорок вооруженных слуг.
— Да, сэр Томас, но, кроме того, вы организовали склад оружия, как сами заявили нам, а мы получили сведения, что вы сделали это для помощи мятежникам.
— О, прошу вас! — протянул Каварден. — Сондерс, вы меня давно знаете. Разве я способен на такое?
Сэр Томас Сондерс холодно взглянул на него:
— Последнее, что я слышал, Каварден, — это что вы были самым горячим евангелистом в Суррее. Вы арестованы и останетесь здесь, в Блетчингли, под моим надзором.
Анна разозлилась:
— Сэр Томас, это мой дом, и я не хочу держать под своей крышей человека, которого подозревают в сговоре с мятежниками.
Каварден злобно глянул на нее, однако Сондерс поклонился:
— Мадам, простите меня. Я заберу сэра Томаса в свой дом в Рейгейте, пока его не вызовут в Лондон для допроса. Каварден, собирайтесь! Мы не должны больше доставлять неудобств леди Анне.
Протестующего сэра Томаса увели.
И снова Анна и ее придворные с недобрыми предчувствиями ожидали новостей, которые доходили до них урывками благодаря возчикам, разносчикам и торговцам, ездившим за границу со своим товаром.
Флоренц де Дьячето вернулся из Дании, где выполнял поручения покойного короля Эдуарда, и рассказал о том, что слышал, проезжая через Кент:
— Правительство явно напугано. Несколько писем, которые я вез, и золотая цепь, подаренная мне королем Дании, были конфискованы портовыми чиновниками в Дувре. Ряды армии бунтовщиков пополняются день ото дня. Они идут на Лондон. Некоторые говорят, что сэр Томас Уайетт верен королеве и хочет только заставить ее отказаться от брака с испанцем. Другие убеждены в его намерении свергнуть Марию и поставить на ее место леди Елизавету, что, по общему убеждению, является изменой.
Анна с некоторой досадой поняла, что недостаточно хорошо знает Елизавету и не способна предсказать, согласится ли та на такое злодейство. Слыша о народных выступлениях в других частях страны, она задавалась вопросом, не опасно ли им оставаться в Блетчингли. Но принадлежавший ей Дартфорд находился в Кенте, откуда как раз расползалось восстание, а до Мора было слишком далеко. Любое путешествие наверняка окажется крайне опасным.
Слуга Кавардена сообщил в письме, что его хозяина отвезли в Лондон для допроса, который произведет лорд-канцлер, а мятежники теперь стекаются к столице.
О развязке истории они узнали позже, из письма одного знакомого сэра Джона в Уайтхолле. Королева, да благословит ее Господь, пошла в ратушу и объединила людей вокруг себя вдохновенной речью. Лондон закрыл ворота перед мятежниками. Через несколько дней бунт сошел на нет. Уайетт был схвачен, а сэру Томасу Кавардену Совет приказал оставаться в своем доме в Блэкфрайарсе.
Анна каждый день молилась об избавлении королевы от опасности и теперь благодарила Господа за Его милость к Марии.
Когда дороги снова стали безопасными, сэр Джон посчитал своевременным лично съездить ко двору. По возвращении он присоединился к Анне, Отто, Ясперу и матушке Лёве за ужином. Все стали расспрашивать его о новостях.
— Многие полагают, что леди Елизавета была вовлечена в мятеж, — сказал им сэр Джон. — Я слышал, ее будут допрашивать. Но леди Джейн находится в большей опасности. Ее отец присоединился к восставшим в центральных графствах и объявил свою дочь истинной королевой. В такую глупость невозможно поверить. Джейн и без того уже приговорена к смерти, но королева отложила исполнение приговора. Теперь Совет требует от нее казни леди Джейн, так как, пока та жива, ее будут воспринимать как предводительницу мятежных протестантов. Говорят, королева не хочет казни, потому что леди Джейн всего семнадцать лет и она не причастна к последним предательствам.
