Анне вновь стало неловко, что ее приезд вызвал такую суматоху. По совету доктора Уоттона она объявила, что будет держать открытый двор. Все желающие могли приходить к ней, чтобы засвидетельствовать свое почтение.
— Я хочу лучше узнать подданных милорда короля, — сказала она.
Ей хотелось порадовать Генриха, дать ему повод для любви к себе. Целыми днями Анна сидела с Сюзанной, пытаясь постичь сложности английского языка.
— Почему bough, cough и rough пишутся одинаково, кроме первой буквы, но произносите вы их по-разному? — спрашивала она, недоумевая.
— Вашей милости нужно просто запомнить это, — с улыбкой отвечала Сюзанна.
— Никогда мне не одолеть этот английский! — вздыхала Анна.
Но как же тогда она сможет общаться со своим супругом? Не могут же они всегда иметь при себе переводчика!
В свободное время Анна овладевала другими средствами порадовать короля. В тот вечер Анна подошла к доктору Олислегеру:
— Я слышала, его величество любит играть в карты, но меня никогда этому не учили. Пожалуйста, попросите адмирала показать мне несколько игр, которые нравятся королю.
Доктор Олислегер задумался. В Клеве не одобряли карты и другие азартные игры. Однако адмирал с радостью согласился. И вот Анна уже сидела за столом с ним и лордом Уильямом Говардом и осваивала игру в сент, а доктор Уоттон, Сюзанна и несколько английских джентльменов стояли рядом. Анне не потребовалось много времени, чтобы запомнить правила.
— Ваша милость, вы играете так же прекрасно, как любая другая благородная дама, какую я видел за этим занятием, — сделал ей комплимент адмирал.
Анна поймала себя на том, что ей очень нравится играть, особенно после того как на стол подали отличное французское вино. Вспоминая, как в Клеве она развлекала избранных гостей, Анна решила, что сегодня пригласит на ужин этих славных джентльменов, которые так скрасили ее день.
— Милорд, — обратилась она к адмиралу, — не доставите ли вы мне удовольствие отужинать со мной сегодня вечером, и приводите с собой каких-нибудь благородных джентльменов, чтобы они присоединились к нам. Я получу возможность больше узнать о правилах, которые вы, англичане, соблюдаете за столом.
Она что-то сказала не так. Анна поняла это по тишине, которая воцарилась среди веселого собрания, и по тому, как изменились лица мужчин, когда доктор Уоттон перевел ее слова. Сюзанна подавала ей тревожные сигналы глазами.
— Мадам, — помолчав, сказал адмирал, — прошу у вас прощения, но боюсь, это считается в Англии не подходящим для незамужней дамы, еще меньше — для королевы, приглашать джентльмена на ужин. Я не стал бы ни за что на свете вызывать гнев его величества, принимая ваше милостивое приглашение, не обижайтесь на мой отказ.
Анна смутилась и повернулась к доктору Уоттону:
— Думаю, возникло какое-то недопонимание. Пожалуйста, повторите мое приглашение и объясните милорду, что в Клеве принято, чтобы незамужняя дама приглашала джентльменов за стол, и что мои отец и мать поощряли это.
После того как Уоттон перевел, адмирал учтиво принял приглашение и привел с собой на ужин восемь других джентльменов. Анне нравилось исполнять роль хозяйки. До сих пор ей не доводилось принимать столько гостей и пытаться очаровать их. Еда была превосходная, и с помощью Сюзанны разговор, как и вино, тек рекой.
Позже, когда адмирал собрался уходить, Анна задержала его.
— Милорд, было ли в нашем милом ужине что-то такое, чего не одобрил бы его величество? — игриво спросила она.
— Мадам, ничего такого не было. Я сообщу его величеству, что ваша благосклонность к нам и ваше безупречное поведение достойны всяческих похвал.
Через два дня они все еще сидели в Кале. Ветер окреп, но приобрел такую силу, что теперь было опасно выходить в море.
— Нам остается только надеяться, что он утихнет, — сетовал адмирал. — Некоторые отчаянные капитаны решаются плыть в такую погоду на свой страх и риск. Я слышал, сегодня старый голландский корабль пропал в море недалеко от Булони.
— Какой ужас! — вздохнула Анна. — Если так пойдет, я не выйду замуж до Рождества. Надеюсь, король не рассердится.
— Вовсе нет, — заверил ее адмирал. — Он рассердится гораздо больше, если мы подвергнем опасности вашу жизнь, пустившись в плавание. К счастью, ветер благоприятствует тем, кто идет в обратном направлении, и гонец из Англии сумел добраться сюда, хотя это было опасно. Его величество получил мои письма. Хотя он жаждет скорейшего прибытия вашей милости, но воспринимает отсрочку спокойно и от души желает, чтобы я ободрил вас и вашу свиту.
Это было еще одно свидетельство заботы о ней короля.
— Я благодарю его величество, — сказала Анна, воспрянув духом. — И глубоко признательна ему за его доброту.
Адмирал и комендант охотно взялись выполнять пожелание короля. В дни, предшествовавшие Рождеству, устраивали пиры и турниры для утешения и развлечения Анны. В рождественскую ночь, когда ей и многочисленным гостям подали вино с пряностями и вафли, неожиданно появился ликующий адмирал.
— Ваша милость, — провозгласил он, — ветер меняется.
Наконец в полдень 27 декабря адмирал под звук фанфар проводил Анну на борт «Льва». Находиться на корабле было странно и немного боязно от сознания, что палуба качается под ногами и внизу — морская бездна, но Анна поборола страх. Через несколько часов она будет в Англии, где ее ждет король.
Капитан корабля почтительно приветствовал ее, и вместе с Сюзанной, шедшей следом в качестве переводчицы, важную пассажирку проводили в отведенную ей очень красиво отделанную каюту с дубовыми панелями на стенах и широким решетчатым окном с видом на море. Адмирал посоветовал Анне оставаться здесь во время перехода.
— Моряки суеверны относительно женщин на борту, — сказал он ей, но она махнула рукой.
— Я немного нервничаю в море, милорд. И предпочла бы находиться на палубе, чтобы наблюдать за происходящим.
Адмирал замялся.
— Хорошо, мадам. Но если возникнут сложности, капитан попросит, чтобы вы вернулись в каюту.
Он проводил ее и Сюзанну обратно на палубу, где некоторые члены ее свиты ждали, пока их отведут в каюты. Остальные плыли на других судах, сопровождавших «Льва» в Англию, а таких было пятьдесят. Анна стояла с Сюзанной у левого фальшборта и смотрела, как поднимают якорь. В нескольких футах от нее находилась женщина, закутанная в зеленую накидку, с ней был один из солдат эскорта. Видя, что Анна смотрит на нее, женщина сделал реверанс.
Анна улыбнулась ей и сказала:
— Вы были с леди Лайл у Лантерн-гейт, когда меня встречали в Кале, верно?
— Была, ваша милость, — ответила женщина; она была англичанкой лет около сорока, с темными волосами, узким лицом и заостренным подбородком.
