— Мадам, я думаю, король опасается вас так же, как вы боитесь его. — Доктор Харст улыбнулся.
— Почему? — изумленно спросила Анна.
— Очевидно, он боится, что вы можете настроить вашего брата на войну, потому как сегодня Тайный совет первым делом заверил меня, что его величество не разорвет альянс с Клеве и что он намерен обращаться с вашей милостью как со своей сестрой. Мадам, я прошу вас теперь принять постановление собора духовенства. Если вы это сделаете, все с вами будет хорошо, так как советники и сейчас хорошо к вам относятся, чего не было бы, если бы вы вызвали недовольство короля. Но если вы откажетесь, тогда, боюсь, вас станут принуждать разными неподобающими способами, и последствия этого могут оказаться катастрофическими.
Анне не составило труда представить, о каких неподобающих способах шла речь.
— Я приму решение собора. Нужно послать за мистером Бердом?
— Нет, мадам. Советники сами явятся к вам очень скоро. Собор должен огласить свое решение утром.
Анна почувствовала, как у нее подвело живот. Через несколько часов она перестанет быть королевой.
Депутация членов Тайного совета ожидала Анну в ее личных покоях. Солнце искрилось на оконных стеклах, легкий летний ветерок играл с открытой створкой окна. Анне не терпелось показать себя сговорчивой и готовой к сотрудничеству. За спиной у герцога Саффолка она увидела Саутгемптона, который теперь, вместо Кромвеля, до сих пор томившегося в Тауэре, стал лордом хранителем личной печати. Рядом с ним стояли сэр Ричард Рич и мистер Берд. Анна настояла, чтобы на аудиенции присутствовали доктор Харст и Уаймонд Кэри, а также ее дамы, собравшиеся около нее полукругом. От нее не укрылось, как обменивались взглядами леди Ратленд, леди Рочфорд и леди Эдгкумбе. Она понимала: именно они поспособствовали тому, чтобы этот день настал.
Саффолк откашлялся:
— Мадам, вам известно о последних событиях в Вестминстере и об аннулировании вашего брака. Собор духовенства определил, что оба вы — король и ваша милость — имеете законное право снова вступить в супружество. Далее, парламент издал акт, по которому вы больше не признаетесь королевой и именовать вас следует леди Анна Клевская.
Анна не смогла удержать скатившуюся по щеке слезу. Это звучало таким окончательным, столь бесповоротно определенным. Больше не королева. А она ведь так гордилась собой, но еще пуще — своей страной.
— Мадам, не расстраивайтесь, — мягко проговорил Саффолк.
— Это из-за моей большой любви и привязанности к королю. — Анна всхлипнула. — И я не представляю, что станет со мной, лишенной его защиты.
— Мадам, позвольте заверить вас, что, если вы примете постановление собора, с вами обойдутся очень хорошо. — Саффолк не мог бы выразиться яснее. Слова, которые должны были звучать утешением, на самом деле таили угрозу.
Анна сделала над собой усилие и справилась с нахлынувшими чувствами. Она покажет им себя истинной дочерью Клеве, разумной и прагматичной.
— Здесь и сейчас я заявляю о своем согласии с решением епископов, — провозгласила Анна. — Я подчиняюсь ему и всегда довольна тем, чего желает и требует его величество. Подтверждаю, что мой брак действительно не был доведен до завершения. — Признавать справедливость нелепых претензий к ее помолвке она не собиралась. — В присутствии всех собравшихся предаю себя в руки короля, желая остаться здесь, в Англии, в качестве его слуги и подданной, даже если моя мать, мой брат или кто-либо другой станут склонять меня к противному. — Анна сделала глубокий вдох. Если она рассудила верно, эта тщательно подготовленная речь спасет ей жизнь, а ее брата и Клеве убережет от войны, которая нанесет урон герцогству.
Вперед выступил доктор Харст:
— Мадам, я должен предостеречь вас от действий, которые могут ущемить ваши права или положение вашего брата.
Анна остановила его сдержанным жестом.
— Я буду послушна милорду королю. Я не забыла о великой доброте, которую он проявил ко мне. Мое твердое намерение — принять безропотно все, что он посчитает нужным сделать, и навсегда остаться в его стране.
Харст уставился на нее в изумлении, а вот Саффолк радостно заулыбался:
— Его величество будет чрезвычайно рад услышать это, мадам.
Еще бы! Это весьма на руку Генриху: ему не хотелось бы, чтобы она вернулась в Клеве и раструбила по всему свету, что с ней беззаконно развелись.
— Он намерен сделать на ваш счет очень щедрые распоряжения, — продолжил герцог, — и, отдавая долг чести герцогству Клеве, а также из уважения к вашему высочеству, будет относиться к вам как к своей сестре. Вы получите старшинство надо всеми леди в Англии после любой королевы, на которой король может жениться, и дочерей его величества.
Большего Анна и не желала. У нее будет личный доход, свобода, король станет почитать ее как свою сестру! Страхи начали отступать.
— Его величество, как обычно, очень добр ко мне, — сказала она и улыбнулась Харсту, желая показать, что в самом деле довольна таким оборотом событий.
— Мадам, напишете ли вы добровольно письмо королю с официальным подтверждением согласия с расторжением вашего брака? — спросил Саффолк. — Вы понимаете, что письменное согласие необходимо.
— Разумеется, милорд, — ответила Анна и подозвала мистера Паджета, своего секретаря. — Вы продиктуете, что я должна сказать, милорд? — обратилась она к Саффолку.
Тот снова широко заулыбался ей, без сомнения одновременно обрадованный и удивленный, что ему приходится иметь дело с отвергнутой королевой, которая против этого не возражает.
— Миледи, вы можете сказать, что лорды королевского совета проинформировали вас о сомнениях, которые подвигли его величество поставить под вопрос законность вашего брачного союза, и что вам известно о прошении парламента, обращенном к нему, чтобы это дело рассмотрели представители духовенства, что и было со всем тщанием исполнено.
Анна кивнула, и Саффолк сделал паузу, давая Паджету время записать сказанное.
— Далее, — продолжил герцог, — вам нужно заверить короля, что вы по собственной воле соглашаетесь с постановлением собора духовенства.
— Мне хотелось бы кое-что добавить, — сказала Анна, поддавшись внезапному порыву вдохновения. — Мистер Кэри, с одобрения милорда Саффолка, прошу вас, пусть мистер Паджет напишет: «Вашему величеству приятно будет узнать, что, хотя это решение тяжело и весьма огорчительно для меня, так как я испытываю великую любовь к вашей благороднейшей персоне, тем не менее я должна больше считаться с Господом и Его правдой, чем с любыми мирскими привязанностями. Я подтверждаю вашему величеству этим письмом и даю слово, что принимаю и одобряю постановление епископов, целиком и полностью предаю себя вашему величеству ради вашей пользы и удовольствия».
Анна надеялась, что в ее словах отразится подобающее случаю чувство утраты, которое польстит Генриху и вызовет у него еще большее расположение к ней.
