Ещё бы. Жорина частная клиника гребёт такие деньжищи, что они могли бы лимузин для клиентов заказывать и почётный эскорт мотоциклистов.
Мы прощаемся — время позднее. И лично Жора приехал лишь по моей просьбе. Это привилегия самых-самых. Я вхожу в их число, потому что мы ещё и дружим с давних лет. Жора, несмотря на свою коммуникабельность, очень замкнут и закрыт для общества. А я вхож в его семью. Хорошо знаю Жориных родителей и жену.
— Как ты? — вхожу в спальню и с тревогой вглядываюсь в бледное Таино лицо. Кажется, она немного напугана.
— Он точно врач, Эдгар?
Я улыбаюсь. Таки разволновалась.
— Один из самых лучших. Чёртов гений и бог в некотором роде.
— Больше похож на пирата или бандита. Эта лысая голова, татуировки…
— Поверь: менее опытному врачу я не позволил бы к тебе прикоснуться. А что до внешности, то у каждого свои слабости. Тебе довелось увидеть Жору в домашнем облике, так сказать. В белоснежном халате и шапочке он выглядит вполне пристойно.
— Зря ты побеспокоил человека. Я всего лишь разволновалась. И вспомнила. Это… нелегко. Мне было шесть. Терять семью — тяжело.
— Знаю, — присаживаюсь рядом и сжимаю её холодные пальчики. — Хоть в шесть, хоть в семнадцать терять родных нелегко. Но когда ты можешь за себя постоять, потери ранят, но ты можешь им противостоять.
— Эдгар… Им всего десять. Твоим брату и сестре. Ты же не бросишь их? Не позволишь попасть в интернат? Я слишком много у тебя прошу. И почему-то постоянно достаю просьбами. Хочешь, мы часть платьев в магазин сдадим? И питаться можно скромнее. И Че Геваре я буду варить еду — не будем покупать дорогой корм. Я готова на всё, правда. Я хочу пойти работать, сессию только сдам. Не дай им попасть в интернат. Я… буду о них заботиться. Ты даже не будешь их замечать, Эдгар.
У неё текут слёзы. Крупные, прозрачные. Катятся по вискам и пропадают в тёмных волосах. Наверное, оседают, как капли росы. Падают солёными бриллиантами.
— Тая, прекрати сейчас же! — злюсь скорее на себя, чем на неё. Она готова пожертвовать всем. Здоровьем, одеждой, едой. Готова батрачить ради чужих детей, которых в глаза никогда не видела. Она не знает, какие они: добрые или противные. Шумные или замкнутые. Много будет с ними хлопот и возни или нет. Ей всё равно. У моей жены бездонная душа. Огромная, как… я даже не нахожу сравнения.
— Эдгар… ты собаку пожалел. Не стал сдавать в приют. Позволил ей жить с нами. Неужели ты оттолкнёшь детей? Не чужих, родную кровь?
И я ломаюсь. В очередной раз. Не могу смотреть на её слёзы и мольбу. И вдруг понимаю: мне тоже всё равно. Какая разница? Им по десять. Вряд ли они испорчены настолько, чтобы превратить мою жизнь в ад. Нашу жизнь.
Я ложусь рядом с Таей. Вытягиваюсь во весь рост и чувствую, как гудит усталое тело. Безумно тяжёлый и бесконечный день.
— Квартиру можно найти поскромнее, — она всё ещё ищет, на чём сэкономить. — Я всё возьму на себя. Школу им найду. Ты даже можешь жить отдельно, чтобы их не видеть. А я… буду приезжать к тебе на ночь. И делать всё, что ты скажешь.
Внутри взрывается бомба. Она что, считает меня совсем уж бездушным скотом? Моя жена настолько не доверяет мне?
— Перестань нести чушь, — сухо и жёстко. Так, что челюсти сводит от собственной холодности. — И ещё. Не смей унижаться. Никогда. Ни перед кем. Даже передо мной. Я твой муж. Ты моя жена. И если уж я решу их взять, то не собираюсь сбрасывать всё на твои плечи. Я сумею позаботиться и о тебе, и о них. И перестань выставлять меня жмотом. Кажется, я не давал ни единого повода так считать.
— Прости, — тычется носом она в моё плечо и обвивает руками окаменевшее тело. В отличие от меня, Тая умеет просить прощения. Легко и просто. А главное — искренне. — Я не знаю, как тебя уговорить, поэтому пытаюсь придумать аргументы. Ничего умного в голову не приходит. Глупая тебе досталась жена.
Самая лучшая. Но вслух я этого не произношу.
— Квартиру всё же сменить придётся. Да. Непомерные расходы ждут. Нужно будет немного хвост поджать. Так что готовься к переезду. Но позже. Завтра экзамен. После экзамена мы едем в клинику на обследование. А потом соберёшь милые сердцу вещи. Чтоб как только — так и сразу.
Она смотрит на меня во все глаза и часто-часто кивает. Боже, готова верить любой ерунде, лишь бы я сказал её с умным деловым видом.
— Давай только клинику пропустим, — начинает она торг. Ожила, значит.
— За каждое возражение — штраф. Долг твой увеличится во сто крат. И ты никогда со мной не расплатишься. Поэтому в твоих интересах быть шёлковой и во всём слушаться мужа.
— Да, мой господин. Всё, что хочешь, мой господин, — целует она меня в подбородок и лезет ледяными ладошками под футболку. Я мужественно пытаюсь не дрогнуть. Пусть. Я потерплю. А она, может, хоть руки согреет.
38. Тая
Синица завалила экзамен. Обычно собранная и целеустремленная, она равнодушно восприняла свой провал и позор. Шальная, с томными глазами, зацелованными губами. Теперь я замечаю подобные маленькие штришки. А раньше или мимо проходило, или она такой никогда и не была. История с Севой продолжается? Если да, то я готова ему пинка под зад дать: он отвлекал её, мешал учиться.
— Ну, подумаешь, — легкомысленно машет она рукой, как царевна Лебедь — рукавом. — Пересдача. Пройдёт и это, как говорил мудрый царь Соломон. Поднатужусь и сдам.
— Если будешь заниматься не тем, чем надо, не сдашь, — пытаюсь вразумить её я.
— Лин, ты бы, правда, немного серьёзнее, что ли, — подаёт голос молчаливая обычно Ольга. — Что-то ты плюёшь на всё.
Мы с Олькой сдали. Я на «отлично», она — на «хорошо».
— Да перестаньте, девчонки! — цыкает она на нас. — Я себя знаю. Ну, увлеклась немного, крышу сорвало. Зато знали бы вы, как мне хорошо-у-у-у! Ах, какой мужчина! Дайте мне насладиться, пока есть возможность. Потом, долгими зимними вечерами я буду вспоминать эти горячие деньки и ностальгировать.
— Хорошо, если с нами. Хуже, если тебя попрут из универа, — тихо вздыхает Олька.
— Так, Смородина, попрошу не каркать! Всё пучком, я спрашивала у Мироздания!
Я закатываю глаза и не пытаюсь даже спорить или возражать. Но Севе уши бы я оборвала.
На выходе, словно из-под земли вырастают Веня и Андрей.
— О! А это что за двое из ларца? — восклицает Линка. Даже если Сева — мужчина её мечты, это не мешает ей беспардонно разглядывать моих телохранителей. Сверху вниз, не пропуская ни единой детали.
— Король и Шут, — неожиданно открывает рот Веня и с интересом приглядывается к Линке. Ну, как приглядывается — цепко так осматривает. Профессионально, можно сказать. Андрей стоит молча, как памятник неизвестному солдату. Боевой парень. Слова не вытянешь.
— Это что? Любовь к музыке или прикол такой? — продолжает заигрывать Линка. Глаза у неё блестят, руки жестикулируют, а бёдра невольно покачиваются зазывно. Кокетка. Не может спокойно пройти мимо великолепных самцов. Обязательно должна проверить. А дай ей волю — и пощупала бы. Там как раз есть что: мальчики отлично сложены. И оба — интересны внешне. Андрей красивее, Веня — мужественнее.
