По ее щекам разлился румянец, а ладони уперлись мне в грудь.
— Я опрометчиво решила, что вы станете спасением для Ночного Цветка. — Она попыталась меня оттолкнуть.
Я кивнул и убрал ее руки от себя:
— Действительно опрометчиво. — Я отвернулся, собираясь уйти.
— Когда вы не побоялись выступить против генерала, в людях появилась надежда! — В ее голосе звучала истерика. — Они верят, что вы — бог! — Она вцепилась в мое плечо, пытаясь удержать. — Все только и говорят, что какой-то из древних богов увидел, какие ужасы тут творятся, и воплотился человеком, чтобы избавить их от страданий.
— Смерть — единственное избавление от страданий. И то не всегда надежное. Вся человеческая жизнь — страдание.
— Вот значит как? Вы дали им надежду, а теперь собираетесь бросить?
Я обернулся:
— Их… Им… Эти люди… Похоже, вы не считаете себя одной из них.
Она испуганно замерла и разжала пальцы:
— Что… что вы хотите сказать?
— А что вы пытаетесь скрыть?
Сюли отшатнулась и сжала в кулаках ткань платья:
— Возможно, я ошиблась… Генерал не пытается казаться хорошим. От него хотя бы понятно, чего ожидать. А за вашей маской благородства и доблести скрываются демоны. Теперь я отчетливо это вижу. — Она вздернула подбородок и с напустила на себя вид, оскорбленной гордости.
Я рассмеялся и кивнул:
— Очень хороший способ скрыть свои маленькие секреты.
Она хотела что-то ответить, но из-за разрисованной сценической ширмы вдруг показалось измазанное грязью детское лицо.
— Господин Ван! — Юнхуа выползла из своего укрытия, отряхнула грязную юбку и подбежала ко мне.
Я присел перед ней на корточки и улыбнулся:
— Здравствуйте, госпожа Юнхуа.
Она звонко рассмеялась и хлопнула в ладоши:
— Я ведь не знатная.
— А я просил тебя называть меня просто Лин. Мы же друзья.
— Правда?
Я кивнул и встал, беря ее за руку:
— Я пришел, чтобы ты рассказала мне о Создании Ночи, которое видела.
На лице Юнхуа появилось сосредоточенное, совсем не детское, выражение.
— Значит, вы верите мне?
Я без раздумий кивнул:
— Конечно.
Юнхуа кивнула и, взяв меня за руку, потянула за собой.
— Пойдемте — мне нужно собрать осенние листья для фестиваля.
Сюли, хранившая до этого молчание, изящно поклонилась:
— Я оставлю вас.
Она подняла с земли ящик с украшениями и понесла к сцене, а Юнхуа с надеждой заглянула мне в глаза.
Я снова кивнул и пошел за ней.
Хоть она и держала меня за руку, почему-то все равно оглядывалась, словно сомневалась, что я иду следом. Она цеплялась за мои пальцы, сжимая с поразительной для ребенка силой.
Когда я понял, что мы движемся к главным воротам — выходу из крепости, то ненароком замедлил шаг.
— Куда мы идем?
Как ни в чем не бывало, Юнхуа объяснила:
— На поле перед Мертвым лесом. Только там самые алые листья. Кровавые.
Слишком много крови для одного места. Кровавые листья. Кровавый закат.
И только сейчас до меня дошло:
— Ты хочешь выйти из крепости?
— Конечно! Генерал позволил — открыл ворота. Сегодня наконец можно выйти. Джун уже на поле.
На том самом поле, где едва не стал жертвой черных монахов.
— А как же черные монахи?
— Так сегодня их можно не бояться. Солнце село. Все спокойно. Опасное время прошло.
— И Мертвого Леса вы не боитесь?
Юнхуа забавно помотала головой:
— Мы же не пойдем туда. В Мертвый Лес только приговоренные да господин лекарь ходит. Ну и Ясуо иногда за ним. — Она хихикнула: — Хочет быть похожим на него. Только ничегошеньки у него не получится. Господин лекарь краси-и-ивый. И очень-очень смелый. А еще добрый. И всегда проводит время со мной и с Джуном. Не прогоняет нас, как остальные.
Похоже мне не скрыться от этого негодяя. Я даю себе обещание не думать, не вспоминать о нем, но обязательно находится кто-то, кто произносит его имя. Вот еще одна маленькая поклонница Рэйдена. Чем же он так всех очаровал? Чем так очаровал меня? Околдовал… Конечно, околдовал! Напоил той гадостью, провел какой-то мерзкий ритуал с моим телом и сбежал.
Я не смог сдержать насмешки:
— Похоже, господин Рэйден — твой друг.
Юнхуа хитро взглянула на меня, а потом хихикнула:
— Пока что да. Но когда я вырасту, то выйду за него замуж. И мы будем смотреть друг на друга так, как вы с госпожой Сюли. — Она лукаво улыбнулась.
Я аж споткнулся от этого заявления. Серьезно? Все НАСТОЛЬКО серьезно? А есть ли хоть одна женщина, девушка или девочка, не влюбленная в него? Ах, да. Айми. По какой-то неведомой причине она нацелилась на меня. И причем здесь Сюли? Как это мы смотрели друг на друга?
— А господин Рэйден знает, что станет твоим мужем?
Юнхуа задумчиво прижала палец к губам:
— Думаю, что нет… Но когда я спросила, почему он не выбрал одну из барышень крепости, он сказал…
Я даже дыхание задержал, воспринимая этот ненормальный разговор как самую серьезную вещь на свете:
— И что же он сказал?
— Что никогда ни на ком не женится. Потому что… — Она нахмурила лоб и снова повторила: — …потому что… «Не существует женщины, которая бы ему понравилась. Ведь он очень вредный. И все барышни будут с ним несчастны» — вот так он сказал. Но я ему обязательно понравлюсь.
Я даже не знал, что об этом думать. Дурацкая радость, за которую я себя ненавидел, заставила сердце трепыхаться. Внутри меня словно дрожали от ветра тонкие лепестки лотосов. Он не женится. Никогда и ни на ком. Потому что нет женщины, которая его бы привлекла. А мужчина? Есть такой мужчина? Пожалуйста, пусть все дело будет в этом.
Я хотел спросить Юнхуа, чем же она собралась привлекать господина лекаря, но в этот самый момент мы вышли к главным воротам. Редкие крестьяне свободно ходили туда и обратно таща на спинах тяжелые коробы и толкая груженые всякой всячиной телеги.
Стражники смерили меня одновременно ненавидящими и завистливыми взглядами. С подозрительным прищуром осмотрели, как Юнхуа держит меня за руку. Проклятье! Тут я сглупил.
Какие бы отношения не связывали генерала и Арым, ему все равно доложат о том, что я вышел из крепости. Да еще и вместе с Юнхуа.
Интересно, генерал не решит захлопнуть ворота у меня перед носом, чтобы не пустить обратно?
