От этой мысли даже стало смешно.
Я выгнул брови в ответ на их испепеляющие взгляды и вышел из крепости.
Юнхуа радостно напевала что-то себе под нос, а я никак не мог прогнать от себя странное чувство. Я словно снова покидал дворец. Уходил навсегда. В неизвестность.
— А это мост Белоликой госпожи! — Юнхуа отпустила мою руку и взбежала на деревянный мост, выкрашенный красной краской.
— Кто такая эта Белоликая госпожа? — Вслед за Юнхуа я взошел на мост.
Девочка тронула длинную подвеску с полустершимся символом, и по воздуху поплыл странный погребальный звон — точь-в-точь как тот, который мы слышали, когда пытались уйти от черных монахов.
— Что это? — Я коснулся каменной подвески.
Юнхуа пожала плечами:
— Талисман богини Широи — Белоликой госпожи и хозяйки всех мостов.
Широи… я ведь что-то слышал о ней. Но что?.. Это было так давно… «Учение о всемогущих богах древности»! Поэтический сборник, подаренный мне учителем и который я так и не удосужился прочесть.
Тысячелетия назад, на заре рождения Ванжана, на этих землях царствовали древние боги. «Учение» — описание их деяний, владений и страстей. Сотни стихов, записанные древним языком. Языком, который оказался заклинаниями Мертвой Алхимии. Если бы я тогда знал… выучил бы наизусть всю книгу. Но я лишь пролистнул несколько страниц и запихнул ее на самое дно сундука. От мысли, что придется переводить десятки тысяч иероглифов, чтобы прочитать об обреченной любви какого-нибудь божества, я начинал умирать со скуки.
Рассматривая едва заметный символ, я думал о том, что книга, должно быть, так и покоится на дне сундука. В ней, наверняка, был этот символ, и если бы я спросил у учителя, он бы смог его перевести.
Демоны побери все на свете! Я мог читать стихи на древнем языке! Но так и не научился расшифровывать причудливые сочетания иероглифов. В который раз уже встречаю незнакомый мне символ.
— Широи значит «Сотканная из лунной пыли» — мне Джун рассказал. А ему — господин Рэйден.
Вот как? Ни одна загадка не обходится без хитрого мерзавца.
— И что же господин Рэйден еще сказал?
Юнхуа бойко затараторила, словно рассказывала урок:
— Госпожа Широи — древняя богиня. Она рождена из лунной пыли, которую ветер принес на Гору Призраков. Она очень долго жила там, но потом решила спуститься в мир людей. Ясуо тоже в нее верит. Говорит, что нужно позвонить в колокол, и богиня придет.
Я еще раз посмотрел на подвеску, запоминая иероглиф.
— А! Еще господин Рэйден сказал, что если Джун или я помолимся ей, то она обязательно поможет.
Рэйден-Рэйден-Рэйден! Его становилось слишком много в моей жизни. За короткий миг он умудрился заполнить собой все и стать единственным, на ком сосредоточены мои мысли. Я бы мог оправдывать свое безумие алхимией и дальше, но в где-то глубоко внутри понимал, что… что меня тянет к нему, как не тянуло ни к одному живому существу до встречи с ним.
Он был средоточием всего, что меня восхищало в людях. Восхищало и раздражало. Смелый до глупости. Отчаянный. Умный. В его голове, кажется, собрались все возможные знания, какие только можно. Умелый лекарь и талантливый алхимик. А еще подобно искуснейшей сароен играл на том чужеземном инструменте. И никогда не пресмыкался передо мной. Всегда смотрел прямо, даже нагло. Как будто принцем был именно он, а вовсе не я. Да, в Ночном Цветке никто не знал мою тайну, но он единственный, кто вел себя со мной на равных. Это злило. И притягивало.
О, боги! Я ведь пообещал себе, что не буду больше думать о нем. Что выкину его из головы и буду жить, как прежде. Мне нужно найти Манускрипт и вернуться в столицу.
И сколько уже раз я точно так же решал, что выкину его из голову? По несколько раз на дню. И ничего не получалось. Я снова срывался и тонул в мыслях о нем.
Загрузить себя работой. Нужно искать Манускрипт. И хотя бы попытаться разобраться с черными монахами. Каждый раз, когда подумаю о лекаре, нужно вспоминать о своем троне.
— Ты обещала рассказать про Создание Ночи. — Я посмотрел на Юнхуа, понимая, что уже сейчас становится больно от того, что возможно когда-то она примерит алое платье невесты и поймает счастливый голубой взгляд двух звезд.
— Да! Идемте. Джун тоже расскажет. Он видел его несколько раз.
Она снова взяла меня за руку и повела за собой. Мы вышли на поле, которое осталось в моей памяти смытым пятном, клубами тумана и вывернутыми конечностями черных монахов.
Засохшая трава шуршала под ногами, а кое-где сквозь нее проглядывали голубые и сиреневые цветы, похожие на звездочки бадьяна и глаза проклятого лекаря.
— Джун! — Юнхуа встала на носочки и помахала рукой Джуну, усевшемуся прямо в траву. Отсюда я не мог разглядеть, что он делал, зато отчетливо видел уныло бредущую к Мертвому лесу цепочку оборванцев. Стражники, сопровождавшие их, подсказали, что это и были те самые приговоренные к смерти, которые зажигали свечи в лошадиных черепах. Глупая попытка прогнать туман. Интересно, кто это придумал?
— Господин Ван? — Меня окликнул радостный голос Ясуо. — Вы решили к нам присоединиться? Тоже к фестивалю подготовиться хотите? — Он светился радостью, причин которой я не понимал.
— Я… помогаю Юнхуа и Джуну.
Глаза Ясуо превратились в две монеты, а потом засияли еще ярче:
— Теперь у вас точно не будет отбоя от поклонниц. После того, как все убедились в вашем мастерстве, в крепости только и разговоров, что о вас! Теперь никто не смеет сказать, что я — врун!
Он явно ждал моей поддержки. С одной стороны, я понимал, что Ясуо мне необходим, если я хочу больше знать о жителях крепости, с другой… С другой — я так и не научился общаться с крестьянами. Не мог их понять.
Неловко я потрепал Ясуо по плечу:
— Теперь ты просто знаешь, кого из них не стоит называть своим другом.
Ясуо снова округлил глаза:
— А ведь и правда… я никогда не думал об этом…
— Господин Ван! Здравствуй, Юнхуа, Ясуо. — Джун подбежал к нам, сжимая в руках какие-то деревянные палки и обрывки ткани.
— Здравствуй, храбрец! — Я заставил себя улыбнуться мальчишке.
Он тут же приосанился, гордый моей похвалой и самодовольно посмотрел на Юнхуа. Похоже, у маленькой егозы был свой воздыхатель.
— Какая у нас компания перед фестивалем собралась! — Ясуо довольно хлопнул в ладоши. — Все уже выбрали себе напарника и занятие по душе?
Джун закивал:
— Мы с Юнхуа будем Создание Ночи ловить. А господин Ван нам поможет.
Лицо Ясуо забавно вытянулось. Юнхуа, сообразившая, что я не хотел говорить о Создании Ночи при Ясуо и вообще ни при ком, звонко хлопнула себя по лбу и бросила на Джуна испепеляющий взгляд.
