— Идемте! — Алхимик смело шагнул в проход, и Катарина последовала за ним.
— Нам туда. — Она указала на восток. — Они прошли здесь.
Дайске кивнул и рванул в указанном направлении так, будто собирался обогнать ветер.
С трудом переводя дыхание, Катарина пыталась поспеть за алхимиком, который словно и не лежал все эти дни при смерти. Заметив, что она выдохлась из сил, он остановился, позволяя ей передохнуть.
— Похоже, пока я валялся в беспамятстве, произошло много интересного.
Упираясь ладонями в колени, Катарина жадно глотала ртом воздух.
— Что вы имеете ввиду?
— Госпожа Айми, кажется, беспокоится не столько о жителях крепости, сколько о господине Ване.
Он с любопытством посмотрел на Катарину. Что это он? Пытается узнать, кто нравится сароен, потому что сам глаз на нее положил? Или есть другие причины?
Катарина выпрямилась и пожала плечами:
— Вроде бы он ей нравится.
— А она ему?
— Он со мной такими подробностями не делился. Все больше смертью угрожал, если я вас не спасу.
— Правда? Он так сильно беспокоился обо мне? — На лице алхимика отразилось неподдельное удивление.
— Вы, похоже, не очень-то верите в его привязанность.
— Просто он... — Алхимик замялся, подыскивая нужное слово. — Немного холодный. Иногда кажется совсем бесчувственным.
Катарина сжала зубы, чтобы не выдать своих чувств. Холодный и бесчувственный? Скорее, скрытный. Невозможно было разгадать, что у него на уме, о чем он думает. Его лицо было нечитаемой маской, за которой скрывались будоражащие Катарину секреты.
Холодный... Если он и был холоден внутри, то умел распространять вокруг себя жар. И его тело, когда он лежал в ее кровати, пылало самой настоящей лихорадкой, от которой хотелось сгореть и Катарине.
И он собирался ее поцеловать. Не смотря на то, что она выдавала себя за мужчину. Значит, эмоции у него все же были. Только какие и к кому?
К лекарю Рэйдену? К мужчинам? К кому?! Она умрет, если не узнает ответ на этот вопрос.
— Было бы хорошо, если бы он кем-то заинтересовался, но... не хочу, чтобы его постигло разочарование. Какой бы красивой ни была госпожа Айми она ему не пара.
Дыхание перехватило, но уже совсем не до бега. А кто ему пара? Больше всего ей хотелось спросить именно об этом, но Катарина сдержалась.
— Если мы не успеем, у него не будет шанса даже с ней.
Произнося это, Катарина чувствовала, как каждое слово раздирает горло.
— Идемте, — она взяла алхимика за руку и снова перешла на бег.
— Его так просто не убить. Он пережил столько всего. — Он неожиданно остановился: — А госпожа Сюли? Ей он тоже понравился?
Тон алхимика неумолимо изменился, теперь в голосе звучала странная заинтересованность.
Катарина снова потащила его за собой.
— Не знаю. Кажется, господин Ван произвел настоящий фурор на здешних барышень. Я слышал, многие обсуждали, какие девушки ему нравятся и что сделать, чтобы привлечь его внимание.
Запыхаясь, Дайске хохотнул:
— Я и сам не знаю. Ни разу не видел его с женщиной. Наверное, она должна быть выдающейся, чтобы он обратил на нее внимание.
От этих слов внутри Катарины все похолодело. Не видел с женщиной? Ни разу?
Она не успела остановить себя. Слова сами вырвались, прежде чем она их осознала:
— Возможно... ему нравятся вовсе не женщины?
Дайске замер, как вкопанный. В темноте его глаза сверкнули гневом.
— Оставьте свои грязные намеки при себе. Мой господин — отважный и благородный! Не смейте даже предполагать, что он может участвовать в подобных извращениях!
Катарина и сама не ожидала, что эти слова ее так обидят.
— Как будто испытывать к кому-то симпатию — извращение.
Ей было до смешного больно. Рэйден был частью ее. Той частью, которая помогала выживать долгие годы. И если Ван Лину нравятся мужчины, то она хотела, чтобы этим мужчиной был именно ее нескладный лекарь.
И снова эти проклятые мысли! Она должна держаться от него подальше, а не мечтать, чтобы в Мертвой Алхимии оказалось заклинание, способное превратить ее в мужчину. Боги, да она уже всерьез думает, как спросить об этом у Дайске. Господин Ван поверг ее в безумие. Парой слов. Парой взглядов. И если сегодня ночью он умрет, то для нее это будет подарком небес.
Избавлением от одержимости.
Но от одной лишь мысли, что он может погибнуть, ей стало дурно.
— Похоже, здесь такие же распущенные нравы, как и в столице.
Катарина хмыкнула:
— Не думала, что вы такой поборник морали. Мы оторваны от мира — развлекаемся, как можем.
Даже при скудном свете кровавых туч было видно, как запылало лицо алхимика.
— Не вздумайте втягивать господина Вана в свои порочные игры! Учтите, если понадобится, я применю свои знания во вред.
— Вы уже отдохнули? — Катарина растянула губы в улыбке и, отвернувшись, побежала в сторону деревни.
Ей бы думать о том, что делать, когда столкнется с черными монахами, но все мысли были сосредоточены на королевском посланнике. Поэтому когда впереди послышались крики и лязг оружия, даже не сразу поняла, что происходит.
На несколько мгновений Катарине показалось, что это ее разыгравшееся воображение. Она так желала увидеть посланника, что его образ возник перед глазами. Но залитое кровью лицо и разодранная одежда, под которой зияли глубокие раны, говорили, что это не буйная фантазия.
Он сражался. Вместе с остальными и все же сам по себе. Выбившиеся из пучка волосы липли к влажным щекам и шее, по которым вместе с кровью, текли пот и грязь. Но даже сейчас он был невыразимо прекрасен.
Он отталкивался от земли и взмывал в воздух, подобный древесному листу. А потом так же легко и невесомо опускался вниз, будто притяжение над ним было не властно. Он скользил по земле и двигался словно в танце. Изящно, быстро, свободно.
Он сражался сразу двумя мечами, стремительно, безжалостно. Ни один из черных монахов, который осмеливался напасть на него, не уходил живым. Но проклятые монстры не думали отступать. Наоборот, они словно окружали его плотной стеной, сделав, похоже, своей главной добычей.
Катарина пришла в себя, когда заметила двух отвратительных умертвий, подбирающихся к нему со спины. Посланник отбивал атаку сразу четверых и не видел, что один из монахов уже занес руку, чтобы вонзить пальцы-сучки ему в спину. Другое чудовище раззявило пасть, собираясь вгрызться в его шею.
Что есть сил, Катарина закричала:
