— Успеем даже больше! — Лицо алхимика вдруг изменилось. — Я знаю, как сделать еще марионеток. Только нужна хорошая одежда.
— Будет! Будет вам одежда! Все будет, только спасите нас! — Ясуо начал метаться по помещению, а потом и вовсе выбежал.
Катарина встала на ноги и помогла подняться Минэко.
— Потерпите немного, госпожа. Как только закончим с этим, я займусь вами.
Минэко медленно кивнула и вцепилась в ладонь Катарины. Осторожно высвободив пальцы, она отвернулась к столу и тут же столкнулась с Ван Лином. На его лице были написаны презрение и отвращение. И направлены они были именно на нее. Чем она опять умудрилась вывести его из себя?
Зловещим голосом он проскрежетал:
— Дайте и мне какое-нибудь поручение.
— Вы столько сражались, господин Ван. Отдохните. — Алхимик раскладывал на небольшом столе содержимое своей сумки.
Катарина хмыкнула:
— Другие сражались столько же. И даже ранены. Но отправились на поиски.
Она едва успела договорить, а алхимик уже держал ее за грудки, едва не отрывая от пола. Он встряхнул ее с такой силой, что голова откинулась назад. Катарина испугалась, что сломала шею. Минэко тихо вскрикнула.
— Отпусти его! — Ледяной голос посланника пронесся холодным ветром по комнате.
Но Дайске не послушался, хоть и заколебался:
— Этот лекарь… слишком много болтает! Вы даже не представляете, что он говорил!..
— И что же он сказал?
— Я не буду повторять эти отвратительные слова!
Посланник вскинул брови и накрыв ладонью запястье Дайске, заставил того убрать руки:
— Ты же никогда не был скромником.
У Катарины перехватило дыхание. Откуда он знает такие подробности? У нее скромность ассоциировалась с чем-то интимным и запретным. Очень-очень личным. Как далеко зашли их отношения? Это просто преданность своему господину или что-то гораздо бóльшее, чем просто дружба?
Дайске оттолкнул ее и вернулся к столу:
— Понадобится много света.
Минэко тут же юркнула за спину Катарины и вцепилась в ее халат.
— Я поищу свечи. — Посланник посмотрел на них обоих, как на нашкодивших детей. — Не убейте друг друга, пока меня не будет.
Катарина не удержалась:
— А когда вернетесь, можно?
Ван Лин прищурился и, обдав ее холодом и пламенем, вышел.
— Он вас защитил только потому, что еще не знает насколько вы гнилой. — Дайске аккуратно раскладывал на крошечном пространстве стола содержимое сумки.
— Уверены, что не знает? Вы долго не приходили в себя, у нас с господином Ваном было время узнать друг друга.
Дайске сжал нож, непонятно откуда взявшийся в его руке.
— Держитесь от него подальше! А иначе на себе испробуете все, что я знаю из… — Он бросил на Минэко подозрительный взгляд. — …особой алхимии. Поверьте, вы рядом со мной даже не ученик — ребенок. Невинный милый младенец.
Минэко прижалась к боку Катарины и спрятала лицо у нее на плече.
— И никакая сумасшедшая вам не поможет.
— Посмотрите только, что я нашел! — В дом вбежал Ясуо, покрытый каплями воды. В руках он сжимал красно-белую ткань, тоже намокшую. — Там дождь пошел. Но монахи не уходят. Стоят, зверюги. — От того, как он посмотрел на них, стояло ясно, что от Ясуо не укрылись ни напряженные позы, ни нож, наставленный на Катарину, ни Минэко, прижавшаяся к ней. — Вы, господин алхимик, конечно важный человек. Но господина Рэйдена я знаю давно. И ежели чего… встану на его сторону.
Катарина благодарно улыбнулась:
— Ну что ты, Ясуо? Господин Дайске не имел ввиду ничего такого. Он просто спрашивает, как лучше нарезать корень женьшеня.
Начали возвращаться остальные.
— Что ж… не будем терять время. — Катарина углубилась в изучение записей. — Если мы хотим, чтобы двойник был похож на человека, то маску придется лепить с лица. С мужчиной все ясно, а вот женщина… кто согласится участвовать в нашей затее?
— Можете… можете слепить с меня. — Исподлобья Минэко смотрела на Катарину испуганно-невинными глазами, в которых скрывались столько всего, что Катарина на миг ужаснулась. Слуги Смерти — это невиданная власть. Могущество. Сможет ли она справиться со всем этим и не навредить людям?
Катарина кивнула:
— Хорошо.
Вошел посланник с коробкой, полной свечных огарков.
— Вот. Собрал все, что нашел. — Почему-то он протянул коробку именно Катарине.
Она уже предвкушала прикосновение их пальцев, придумывала, как обхватить коробку так, чтобы ненароком накрыть его ладони, но ушлый алхимик ее опередил.
— Этого более чем достаточно! Благодарю, господин Ван, вы отлично потрудились.
Катарина закатила глаза. Если сегодня все они погибнут, то у нее не будет вообще никакого шанса. Наверное, она навечно останется скитаться призраком по земле. Ведь ее сильнейшее желание так и не будет исполнено.
Пока алхимик зажигал свечи, Катарина быстро перебрала собранную бумагу. В деревне ее было не так и много, но кажется должно хватить хотя бы на лица.
— Вам нужно будет порвать ее на полоски. Не очень широкие и короткие. — Она показала остальным, как рвет бумагу. — Вот так.
Мужчины приступили к работе, а Катарина снова сверившись с записями, окунула деревянную плошку в ведро с водой.
— Что ж, приступим. Садитесь на пол. — Она расставила на полу свечи, чтобы удобнее было работать.
Неожиданно посланник сел рядом с Катариной, и Минэко пришлось устроиться по другую руку от него. Но Дайске, схватив Катарину за плечо, практически оттащил ее от Ван Лина.
— Вы делайте слепок с ее лица, а я займусь господином Ваном.
У Катарины возникло огромное желание показать ему язык. Но она сдержалась. Это ее воображение, или на лице посланника тоже мелькнуло раздражение? Кажется, он был недоволен, что к его коже будет прикасаться алхимик. Но с такой скоростью овладел своими эмоциями, что они казались плодом ее собственного воображения.
Не сумев подавить тяжелый вздох, Катарина приступила к работе. Она обмакивала полоски рваной бумаги и приклеивала их к лицу Минэко.
— А что если они заметят одинаковые лица наших женщин? — Любопытный Ясуо крутился рядом. — Может, привести еще кого-то?
— Это не проблема. — Катарина слабо улыбнулась. — Я смогу изменить некоторые черты. А вот выводить женщин опасно. — Монахи могут увидеть, где ты их спрятал, и тогда обман не сработает.
— Да-да, вы правы! Хорошо, что с нами такие умные господа!
Он еще что-то говорил, но Катарина сосредоточилась на работе. Слои влажной бумаги постепенно превращались в маску с тонкими изящными чертами. В столице девушки отдали бы много монет за такую маску к фестивалю Джеоншин.
