Кристина не дышала. Подвернись такая возможность, она поставила бы бутылки на ступеньку, но боялась выдать себя малейшим движением.
– Я вижу три возможных варианта развития ситуации, – продолжал Синдре, – и хотел бы знать, как смотрит на это Создатель.
– Да, – чуть слышно выдохнула девушка.
Тут Кристина представила себя, вжавшуюся в стенку между старыми плащами. Что, если Синдре обратил внимание на щель за подвальной дверью? С другой стороны, с какой стати это должно его заботить.
– Первое – Кристина возвращается к вере, – продолжал Синдре. – Это ведь ее детская вера, совсем такая, как твоя, Анна, заставила меня когда-то в нее влюбиться. Сейчас это кажется почти невероятным, но ведь в то время сомневающимся был я, а Кристина неколебимой, как скала. И это то, о чем я хочу спросить Господа – вернется ли она в лоно веры? Возможно ли, чтобы все стало так же хорошо, как раньше? Хватит ли у нее на это сил?
Синдре замолчал, Анна не отвечала. Кристина представляла, как она сидит, опустив глаза в пол. Кем надо себя возомнить, чтобы встретить взгляд Синдре после такого вопроса?
– Мы с Кристиной расстаемся, это второе, – продолжал Синдре. – Как пастор, я прекрасно осознаю все сложности этого варианта, тем не менее. Я давал слово перед лицом Господа оставаться верным этой женщине до гробовой доски, но… обстоятельства бывают сильнее нас, иногда нам приходится к ним приспосабливаться, увы.
– Да, – все так же шепотом повторила Анна. Не в силах больше терпеть, Кристина поставила бутылки на ступеньку. Она сделала это как могла осторожно, но легкого звона избежать все же не удалось.
– Наконец, третье, – провозгласил Синдре. – Господь забирает Кристину к себе.
– Что вы имеете в виду? – испуганно переспросила Анна.
– Что Кристина умрет. Мне снилось, как она возвращается к Господу, и я склонен считать этот сон пророческим. Хотя и не вполне уверен… Поэтому я и хочу с твоей помощью спросить Господа, умрет ли Кристина.
21
– Это будет наш вечер.
Ясмина как будто не поняла, что сказала Кристина. Дело было в пятницу, после работы. Обе женщины сидели на кухне.
– Синдре уедет во второй половине дня, – объяснила Кристина. – В доме останемся только мы и дети. Думаю, самое время будет заняться собой. Мы это заслужили, правда?
Но Ясмина смотрела все так же скептически:
– Куда уедет Синдре?
– Он приглашен на обед к Перу и Ирме.
– А ты?
– А я нет.
– Он приглашен, а ты нет? К Флудквистам?
– Все верно.
– Но это как-то… странно, тебе не кажется?
С начала декабря, с того самого дня, когда Синдре обнаружил, что Кристина стала лазейкой для сатаны, никто из руководства общины с ней не разговаривал. И не то чтобы их к тому принуждали, нет. С Кристиной и в самом деле творилось что-то неладное, она сама это видела. Так или иначе, теперь у нее никого не было, кроме Ясмины. Между Кристиной и мрачноватой няней из Норрланда возникло нечто вроде молчаливого союза. Его было трудно назвать дружбой и даже просто доверительными отношениями, но этого было достаточно, чтобы Кристина не чувствовала себя такой одинокой.
И ничего не изменится, пока у Кристины не получится поверить в то, что Эва невеста Христа. Притворяться не имеет смысла, Синдре тут же выведет ее на чистую воду. То, что Кристина принимает избранничество Эвы как факт, не засчитывается. Нужно поверить сердцем, но это было именно то, на что Кристина пока не чувствовала себя способной.
– Зато какие возможности, – улыбнулась она в ответ на вопрос Ясмины. – Впереди выходные – и мы никому ничего не должны. Кроме подарков, конечно. Хотя я уже почти все купила.
– А я не все, – подхватила Ясмина.
– Управилась на неделе, – оживилась Кристина. – Прошлась по всему списку, даже Эльсу не забыла.
Тут лицо Ясмины расслабилось.
– И что ты ей подаришь? – улыбнулась она.
– Решила, будет кстати что-нибудь такое, во что можно вонзить зубы. Резиновое собачье кольцо, например. Ей должно понравиться!
Ясмина рассмеялась, кивая. Да, пожалуй.
– Итак, выходной! – объявила Кристина. – И мы его заслужили, правда?
И, прежде чем Ясмина успела ответить, выскочила из-за стола, побежала на второй этаж и несколько секунд спустя прокричала сверху:
– Педикюр и маникюр. И еще мне нужно осветлить волосы. Что скажешь?
Ясмина ничего не имела против педикюра и маникюра, но волосы доверяла только профессионалам.
– Тогда ты должна мне помочь, – продолжала Кристина.
Она уже спускалась с лестницы с тазиком, в котором лежали кремы, пилочки, ножницы и полотенца.
Привлеченная шумом, Ирис вышла из своей комнаты и поинтересовалась, что происходит. Кристина немедленно нашла ей работу в импровизированном салоне красоты и вручила тюбик крема. Антон, который никогда не оставлял старшую сестру надолго, сел за кухонный стол рисовать – этим он мог заниматься часами. Эльса спала в прихожей в снятой с колес люльке от коляски.
– Вот так… – Кристина и Ясмина окунули ноги в ароматную пену, каждая со своей стороны. – Вот так, да?..
Было шесть вечера, когда Антон объявил, что хочет есть. На радостях Кристина забыла купить продуктов и решила, – оборачивая полотенцем только что осветленные волосы, – заказать пиццу. До сих пор она делала это только один раз, Синдре не одобрял лишних денежных трат. Но сейчас Синдре не было дома, и даже воспоминания о скупом супруге не могли испортить Кристине настроения.
После салона красоты они затеяли не менее увлекательную возню – одна команда против другой – на полу, а потом Кристина позвонила в пиццерию в Эдсбру. Там заправлял выходец из Турции, которого как будто не особенно воодушевила перспектива везти заказ в Гренсту под проливным дождем.
– Мы хотим одну кальцоне и три каприччиозы, – сказала Кристина, – с двойным сыром, пожалуйста. И салат из капусты на всех.
Она даже не поинтересовалась, сколько это будет стоить.
Пицца прибыла спустя почти час. Они накрыли стол и зажгли свечу на подоконнике. К нескрываемому удивлению Ясмины, Кристина достала бутылку красного вина. Перед едой молились дольше обычного, предоставляя времени идти своим чередом, а потом дружно занялись пиццей. Они набросились на нее, как стая голодных волков, и все-таки не справились. В любой другой день Кристина расстроилась бы при виде недоеденных кусков, но сейчас молча сложила тарелки в мойку и достала скрипку.
– Ты играешь? – удивилась Ясмина, и Кристина вдруг осознала, как давно это было в последний раз.
Она аккомпанировала, а дети пели. К девяти часам все устали. Ирис поднялась в свою комнату, а Антон и Эльса уснули в гостиной на диване. Ясмина хотела перенести их в спальню, но Кристина ее остановила:
