— Тогда… это может подождать до ужина?.. Мы с дороги, а выслушивать как вы тут жиль как кошка с собакой можно и на отдохнувшую голову и полный желудок…, - ну, да, чтобы им еще могло прийти в голову, кроме как наши с ней бесконечные терки. Даже интересно стало, как они отреагируют на мои слова и последние новости. Не думаю, что они ожидали нечто подобное.
Отец-то ладно, а вот мать…
А вот мать… Наверное, она обрадуется. Как минимум одна ее мечта сбудется. Представляю с каким облегчением она ухватится за мысль, что Ками не родная. Вот только что, при этом будет с отцом.
К сожалению, зная Регину Николаевну я прекрасно понимал, что после последующих известий Ками ждала травля. Мало того, что я был практически уверен, что она не имела никакого отношения к отцу и вообще к нашей семье, так двойной удар придётся еще и потому что я знал какие последуют за этим обвинения.
Я знал маму слишком хорошо, чтобы предположить, как она будет обвинять девушку в меркантильности. Раз отца провести не удалось, то теперь она взялась за меня.
Я морально приготовился с ней сражаться и уже призывал все свое терпение.
— Нет, этот разговор до ужина подождать не может, — я начинал злиться, когда на самом деле, разговор даже не начался, — мама, папа, сядьте!
Родители переглянулись. Оба ошарашенные, с глазами полными непонимания медленно опустились на диван. В воздухе витало напряжение.
Я не стал ходить вокруг да около, а просто достал из кармана сложенную вдвое бумагу из медицинского центра. Протянул ее им, даже не представляя кому дать в первую очередь.
За нее схватилась мама. С нетерпением развернула и ее глаза расширились от удивления по мере того как до нее доходил смысл написанного. Во всяком случае, мне так показалось. Она замерла в шоке и непроницаемым взглядом смотрела на бумагу. Потом ее пальцы медленно разжались и лист выпал, приземлившись в ногах у отца.
— Что происходит? — скорее на автомате спросил отец, поднимая лист, когда я понял, что пора бы начать комментировать ситуацию, после того как его брови поползли вверх.
— Не знаю, как так получилось, — наглая ложь, но что поделать, — но мы сделали тест ДНК…
Отец читал и морщился, мать все так же была похожа на статую, а я сдержанно продолжил:
— Пап, мы с Камиллой не родственники. Не брат с сестрой.
Я, блять, никогда не умел сообщать плохие новости, не умел правильно подбирать слова, не знал, как помягче завернуть все это в потоке разрушающей правды. Но тут я, однозначно, превзошел себя. Без подготовки, без намеков рубанул правду. Пластырь гребаный сорвал.
Мне стало легче от того, что я выговорился…
А от того, в каком состоянии находились оба моих родителя мне хотелось выть и лезть на стену.
— Нам…, - отец закашлял, не договорив, — нужно сегодня вечером собраться всем вместе и поговорить. Пусть приезжает Камилла и…, - он шумно вздохнул. Слова давались ему как никогда трудно, — да, обсудим… поговорим…
И, что самое ужасное — это еще далеко не конец…
Я решил добить их остатками признания:
— Мы с Камиллой встречаемся. Теперь, когда я знаю, что можно… она…и я… мы вместе, — теперь говорить сложно было мне.
Глава 49
Ходя их одного угла комнаты в другой, я замучила себя до предела. Егор уехал только пол часа назад, и я прекрасно знала, что еще минимум как час он мне не позвонит, не то, что не приедет. И время ожидания просто убивало. Я накрутила себя до предела. В какой-то момент уже стала жалеть, что не поехала с ним. Неведение превращало жалкие минуты в адские часы.
Моя бурная фантазия вырисовывала картины одну страшнее другой. Конечно, слова Егора меня подбодрили, и мне до безумия хотелось верить, что даже его мать, которая я была уверена на пороге костьми ляжет, только бы Егор не ушел… не смогла бы его переубедить.
Кусая ногти от нервов и безысходности, я пыталась хоть как-то успокоиться. Сыграла несколько раз в "три в ряд”, потому что эта игра всегда меня успокаивала своей монотонностью. Но вскоре поняла, что сейчас она стала меня только больше раздражать.
Я позвонила на рецепцию и даже попросила принести мне чай с какой-нибудь ромашкой и прочей травяной ерундой — лишь бы помогло. Не помогло.
Когда раздался звонок моего телефона я подскочила на месте. Впервые в жизни я на столько боялась поднять трубку. Вроде ждала известий, а когда новости были на подходе, я струсила. Потому что была уверена, что звонил Егор и я не знала готова ли я услышать всю правду… Ту правду, которую он хотел сообщить по горячим следам.
Больше всего я боялась, что он передумал. Что у его матери было больше влияния, чем предполагал он сам и я.
Подойдя к мобильному и, посмотрев на экран, сначала я выдохнула. А потом расстроилась. Это был Макс. Парень, о котором я напрочь забыла, и фактически игнорировала любые попытки связаться со мной уже несколько недель. И это уже не говоря о том, что я так и не встретилась с ним после работы, когда мы с Егором…
В общем, сначала мне было совершенно не до этого, потом стыдно… а в последствии я вообще не знала, что ему сказать…
— Да, — я по-прежнему чувствовала неловкость, хоть и понимала, что я ничего ему не должна.
— Привет, красотка, — на противоположном конце провода раздался бодрый голос друга, — я, конечно, все понимаю, но так нагло про меня забыть… или забить… Еще ни одна женщина себе не позволяла таких вольностей, — парень смеялся, но я слышала, насколько был напряжен его голос. Судя по всему, ему впервой так бегать за девчонкой.
— Прости, я…, - хоть я и начала оправдываться, но все равно не представляла, что говорят в таких случаях.
— Так, через пару минут я стану счастливым обладателем свежайшего кофе и вкуснейших круассанов. И я, как минимум, рассчитываю на извинения при личной встрече. Это же надо — так меня игнорировать… Называй адрес где ты там прячешься я уже вылетаю.
Вздохнув, я быстро продиктовала Максу свои координаты. В этот момент чувство стыда твердило мне, что неплохо бы извиниться перед ним. Я сама заварила эту кашу и как взрослая девочка должна была свести неловкость на “нет”.
К тому же, находясь в компании Макса я могла немного отвлечься от томительного ожидании. Быстро собравшись, я уже вылетала на улицу, как в моей сумке завибрировал телефон. Дрожащими руками я разблокировала экран, чтобы прочесть… сообщение от матери Егора.
“Как же я тебя ненавижу, маленькая дрянь! Проклинаю всем сердцем! Всегда знала, что ты и твоя мамаша с гнильцой! Вот увидишь, сына своего я тебе не отдам. Заруби это себе на носу, подкидыш!”
Началось… Значит, она уже в курсе. Никакой другой реакции от Регина я не ожидала и все равно дыхание сбилось от волнений. Дальше станет только хуже, потому что эта мегера одним сообщением никогда бы не ограничилась.
