Она только что вышла из ванной в пушистом банном халате и с тюрбаном из полотенца на голове, как услышала звонок скайпа. Это был Славик. На мгновение Таня растерялась. Как нехорошо получалось! Сейчас ей придется признаться ему в том, что она в Питере. Да ещё и в банном халате!
Таня всё же ответила, не включая камеры. Славик смотрел с экрана уставшим взглядом, ей даже показалась в его глазах какая-то тоска. Наверное, он соскучился по дому и устал.
– Привет! – сказал он. – А что ты не включаешь камеру?
– Привет! – Таня не знала, какую отговорку и придумать. – Да я не в самом презентабельном виде, – попыталась все же оправдаться она.
Но Славик был непреклонен:
– Оденься, я подожду.
– Да я одета.
– Так в чём же дело?
Пришлось включить камеру. Тане показалось, что Славик внимательно оглядывает незнакомую обстановку и что-то пытается прочитать по её растерянному лицу. Конечно же, он сразу заметил, что она не дома.
– Ты где? – как бы отвечая на Танины мысли спросил Славик.
Это вышло немного хрипло и, пожалуй, слишком быстро, как будто он боялся в ответ услышать что-то, что ему могло не понравиться.
Тане очень не хотелось вдаваться в подробности, которые откроют, что она не сказала ему, что приезжает в Петербург.
– Я не дома.
– Это я вижу, – сказал Славик и нахмурился.
– Славик, я в Питере, – пришлось признаться ей.
– Где? – изумился он. – Что ты тут делаешь? Вернее там. – поправился он.
– Славик, я хотела тебе рассказать, но ты был занят, и мы почти не разговаривали в последнее время. Дело в том, что Микрюков предложил мне участвовать в своём проекте по оформлению того нового бара.
Славик глядел на неё, казалось, не веря своим ушам.
– И на сколько ты приехала?
– Да всего на несколько дней.
– Чёрт! Почему ты мне не сказала? Я мог бы вернуться раньше.
Тане показалось, что он стиснул зубы. Это снова был тот новый решительный Славик, который встречал её в аэропорту и водил по Питеру. Он отвёл взгляд в сторону.
– Славик, я всё равно не надолго. Мы не успеем встретиться.
– Теперь-то точно не успеем, – хмуро отозвался он, – я тут застрял ещё на две недели. Кажется, мы открываем здесь филиал. Место неплохое, и конкурентов не наблюдается.
Таня слушала его и смотрела на него во все глаза. Как же она, оказывается, соскучилась по нему. По его голосу, по его новой, недавно явившейся ей решительности.
И тут зазвонил её телефон. Это был Микрюков.
– Славик, подожди, – сказала она и отошла ответить.
– Да?
– Таня, – совсем близко сказал голос Микрюкова, – я хотел узнать, как Вы долетели, всё ли нормально. Вам удобно в этой гостинице?
– Да, спасибо, всё хорошо. Вероника встретила меня и устроила здесь.
Они договорились встретиться на следующее утро. Вероника заберёт её и отвезёт в офис к Микрюкову.
– И часто он так названивает? – незнакомым напряжённым голосом поинтересовался Славик, когда она повесила трубку и вернулась к нему.
Он откашлялся и взглянул на неё как-то непонятно.
– Да нет, только сейчас позвонил.
– Ясно.
Славик нахмурился. Таня замерла, силясь разобрать, что же означало выражение его лица.
– Ну, ладно, – решила она наконец, – пойду спать, уже поздно.
– Хорошо, – сказал он тихо, – потом поговорим.
Таня отключилась. Она погасила свет удивительной лампы и легла в постель. Но уснула она не сразу. Ей все ещё виделось выражение лица Славика и слышался его голос, как будто очень недовольный всем происходящим. Что так тревожило его? Ни до чего путного не додумавшись, Таня решила спать.
Она и правда быстро уснула.
На следующий день Вероника заехала за Таней сразу же после завтрака и отвезла её в бар.
Таня представляла себе, что это будет мрачноватое тёмное помещение размером с небольшую комнату, тесное и перегороженное барной стойкой для ещё большей тесносты. У неё мелькнула в голове мысль о том, что ей, пожалуй, не захочется над этим работать. Но её сомнения не оправдали себя. Помещение, куда они с Вероникой вошли, отряхивая зонтики, было довольно просторным. Стойка была в самом конце зала, и она совсем не перегораживала пространство. Наоборот, создавала какую-то законченность и даже, пожалуй, уют.
– Добро пожаловать! – послышался издалека сочный громкий голос.
Таня повернула голову на этот голос. Откуда-то из противоположного угла шёл, улыбаясь, Микрюков.
– Основные работы закончены. Осталось только добавить детали – Ваши детали, – добавил он.
Он остановился рядом с Таней, и она удивилась тому, как не похож он был на того человека, с которым она познакомилась на выставке. Сейчас Микрюков был одет в белую рубашку с закатанными рукавами и тёмно-синие брюки. Он выглядел немного младше, чем тогда показался Тане. Может, свет тогда был другой, вечерний?
– Эти детали, – продолжал Микрюков, – какими бы незначительными ни казались, изменят весь облик этого места до неузнаваемости. В этом я уверен.
Он улыбнулся и подошёл так близко к ней, заглядывая прямо в глаза, с каким-то ищущим выражением, что Таня удивилась тому, как быстро он перешёл на приятельский тон, будто бы она была не нанятым работником, а другом, с которым он делится своим новым увлечением. Как и тогда, на выставке, это движение было таким стремительным, что ей показалось, что сейчас он возьмет её за руку или сделает что-то ещё, чтобы привлечь её внимание. Но он просто протянул ей папку, которую держал в руке:
– Я думаю, Вы хотели бы ознакомиться с предварительным планом, который я наметил здесь. Хочу предложить Вам осмотреть все стены и решить, где лучше нарисовать ту или иную картину из тех, что Вы мне прислали.
Таня смущённо улыбнулась:
– Да это не картины, а просто рисунки.
Микрюков по-прежнему очень внимательно смотрел ей в глаза.
– Для меня Ваши работы являются настоящим предметом искусства, и я надеюсь, что публика по достоинству оценит каждую из них.
Он слегка улыбнулся ей, и, прежде чем она успела ответить ему, кивнул и отошёл к группе людей в рабочих комбинезонах, стоявших возле окна.
"Ну, что ж, посмотрим…" Таня пошла вдоль стен с папкой в руках. Итак, в нише между двух окон Микрюков предполагал разместить гранаты. По обе стороны от окон висели небольшие настенные светильники. Это совсем не плохая идея, так как в тёмном помещении небольшие источники света могли бы очень выгодно оттенить сочную красную мякоть плодов и осветить жёлтые прожилки между зернами. Да, это было хорошо придумано. Таня двинулась дальше.
