– Что ты так смотришь?
– Как?
– Не знаю, но как-то по-другому. И вообще, ты мне так и не сказала, почему не предупредила, что приедешь.
– Я не могла. Я обещала Маше.
– Что?!
Как будто всё вокруг стало тише, на столько, что, казалось, было слышно, как снежинки кружились вокруг и мягко падали на тротуары, машины, людей, неторопливо идущих по улицам в это тихое субботнее утро.
– Таня, – очень спокойно и очень серьёзно сказал Славик, – расскажи мне всё по порядку.
И Тане пришлось рассказать, как Маша посылала ей сообщения ещё в первый её визит, как позвонила перед отъездом в Питер и просила ничего не говорить Славику о том, что она приезжает, и, конечно, о том, как неудобно она, Таня, себя при этом чувствовала – как предательница. Славик хмурился и молчал. Он смотрел куда-то в сторону, и от этого Тане подумалось, что она всё сделала не так.
– А про Ставрополь тоже ты ей сказала? – спросил он и взглянул, наконец, на неё.
Таня тоже замолчала в удивлении. Потом вспомнила, как встретила Машу в армянском ресторане.
– Я думала, что она знала про твой отъезд, – осторожно ответила она.
– Нет, она не знала, но как только услышала об этом, прилетела ко мне буквально на следующий день. И где она только билеты так быстро достаёт! Печатает она их, что ли?
Никогда ещё Таня не видела его таким раздражённым. Она была поражена. Так вот, что показалось ей странным в тот вечер в армянском ресторане. Маша ничего не знала про отъезд Славика, поэтому Тане в её голосе послышалась заминка. Значит, всё-таки это была игра! И она достойно сыграла свою роль по написанному Машей сценарию!
Всё теперь виделось ей в другом свете.
– Почему ты мне ничего не сказала? – тем временем спросил её Славик.
– Я думала, что встаю между вами. Я не хотела мешать, – растерянно пролепетала Таня в ответ.
– Я же сам тебе сказал, что расстался с Машей ещё тогда, в октябре.
Он порывисто встал и сделал два шага вдоль скамейки, на которой они сидели. Потом обернулся к ней.
Да, думала тем временем Таня. А ведь она просто не поверила ему, а Маше – поверила. Всё вокруг переворачивалось с ног на голову, а может, просто становилось на свои места? Славик стоял задумчивый, потом сел.
– Славик, она так серьёзно просила меня, что я поверила ей, – попыталась оправдываться Таня.
Снова вернулся шум машин, разговоров вокруг и другие звуки – всё то, что до этого замолчало и замерло в ожидании их объяснения. Наконец, он взял её руку в теплой перчатке и спросил:
– Но теперь-то ты будешь верить мне?
И Тане ничего больше не оставалось, как кивнуть ему в ответ и тихо сказать:
– Да.
Они больше не катались в это утро. Славик проводил Таню до отеля и вернулся к себе домой. На завтра она была приглашена к Мариным на обед.
Это был очень весёлый день. Они снова собрались все вместе. Утром Славик позвонил и попросил Таню прийти пораньше, чтобы наряжать ёлку. Таня просидела у них до вечера.
На следующий день она отправилась на работу. Первой, кого Таня увидела в баре, была Маша. Ещё никто не пришёл. Правда, сегодня ожидались только Макарьевы и Машин ассистент, Настя, но тех тоже не было видно.
Маша увидела Таню на пороге и сказала:
– Привет! Заходи! Мы сегодня в авангарде.
Таня ответила:
– Привет.
Она сняла пальто и стала наблюдать за тем, как Маша раскладывает на столе папки. Ей всё ещё тяжело было поверить в то, как Маша пыталась ею манипулировать.
– Кстати, у тебя очень не плохие рисунки, – взглянув на Таню, сказала она, – но я вынуждена отклонить некоторые из них. Понимаешь, не всё соответствует идее бара-ресторана. Всё-таки это должно быть респектабельное место для взрослых людей, а тут эти мультяшки!
Маша кивнула подбородком на Жоржетт с котами.
Таня была удивлена. Это был неожиданный поворот. Ведь они же с Микрюковым вроде всё утвердили!
Маша снова подняла на Таню взгляд, и та заметила, что какое-то новое выражение мелькнуло и скрылось за светло-рыжими волосами её низко падающей на лоб чёлки. Злость? Настороженность? Таня не могла бы с уверенностью определить, что именно это было. Одно было ясно – что-то шло не так.
Макарьевы пришли буквально через минуту. Они вошли – шумные, весёлые, и Таня повернулась к ним поздороваться.
– Здрасьте-здрасьте! – провозгласил с порога Григорий.
И Галина, тепло улыбнувшись Тане и кивнув Маше сказала:
– Доброе утро!
Они оба ещё раз внимательно взглянули на Таню и, видимо заметив её растерянный взгляд, спросили почти одновременно:
– Всё в порядке?
– Что-то случилось?
Маша в ответ заулыбалась, тряхнула волосами и сказала:
– Ничего серьёзного не произошло. Просто я теперь руковожу проектом дизайна этого бара, и у меня есть пара замечаний по поводу оформления стен.
Григорий сразу стал серьёзным, погладил бороду и переглянулся с Галиной. Та молчала.
– Ну, что ж, – наконец сказал он, – подождём окончательного решения начальства.
Маша взяла сумку, лежавшую на столе, и потянулась за пальто, висевшим на вешалке.
– Я поговорю с Николаем и дам вам знать, что мы решили, – холодным, категоричным тоном сообщила она.
И вышла. Как только за ней закрылась дверь, Галина повернулась к Тане и спросила:
– Что произошло?
– Я не знаю, – тихо ответила Таня.
Она и правда не знала, что и думать. Ведь всё шло так хорошо.
Макарьевы ушли на кухню ставить чайник, а Таня пошла вдоль стен, думая о том, что Маша вздумала всё поменять, и теперь неизвестно, что решит Микрюков. Скорее всего он согласится с Машей, ведь она опытный специалист. А Тане так жалко было Жоржетт и моряков с пивом. Неужели, Маша решила ей отомстить за то, что Славик снова отказал ей, когда она поехала за ним в Ставрополье?
– Танюша, – позвала её Галина, – идем завтракать!
– Спасибо, я не голодна.
Галина выглянула на эти слова из кухни. В руке она держала бутерброд.
– Да будет тебе переживать-то! Оставят твои рисунки, вот увидишь! Микрюков во всём разберётся.
Но Таня не была так в этом уверена.
Вероника позвонила через час и пригласила их троих в офис к Микрюкову.
Когда они вошли, он сам встречал их на пороге своего кабинета – подтянутый, как всегда.
– Доброе утро представителям творческих профессий!
Он протянул руку Григорию и кивнул Галине с Таней.
