В ресторане играла тихая спокойная музыка. Официант принёс им меню. Они долго выбирали, что заказать, и наконец, набрали самых разнообразных местных блюд, что только были, чтобы Славик попробовал Израиль на вкус.
Им принесли питы и хумус, нарезанный мелкими кубиками салат с зеленью, и оливки. Они заказали кебабы и зеленую фасоль, и теперь ждали основного блюда, подкрепляясь закусками.
Разговор крутился вокруг приезда Славика – как прошел полёт, перемена климата. В Израиле уже сейчас было тепло, и можно было ходить без куртки.
– Я так понял, что зима была у вас очень холодная, – припомнил Славик. – Ты всё время сидела тепло одетая, когда я звонил в феврале.
– А, это у нас зимой холодно в домах, потому что нет отопления. – объяснила Таня.
Они ещё поговорили какое-то время о погоде, очень чинно сидя на своих местах и временами поднимая друг на друга взгляды от тарелок.
Тане показалось, что Славик очень сдержан в этот вечер и смотрит на неё как-то украдкой и отводит взгляд, когда она что-то начинала говорить.
Они ещё заказали десерт, когда Таня попросила рассказать, с чем же он сегодня выступал. Славик с готовностью начал объяснять, что это была такая показательная презентация, когда участники конференции получили слово, чтобы познакомить остальных со своей компанией и объяснить, чем каждая из них занимается в данный момент.
– Если хочешь, я могу показать тебе слайды. Там же и фотки с поездок. У меня всё в ноутбуке хранится, – предложил он.
– Конечно, почему бы и нет, – отозвалась Таня.
– Тогда я сейчас схожу наверх, принесу. Или, если хочешь, – помедлил Славик, – можешь подняться со мной. Заодно посмотришь, как я живу.
– Конечно, пошли, – согласилась Таня.
Они поднялись на шестой этаж, где разместились участники конференции. Некоторые из них сновали по коридору туда-сюда с бейджиками, сообщающими, к какой именно делегации относится каждый из них. Постоянно открывались и закрывались двери, от чего весь этот отсек отеля напоминал весёлое студенческое общежитие, хотя здесь попадались люди абсолютно разных возрастов.
Славик открыл дверь в номер недалеко от конца коридора и пропустил Таню вперёд. Комната была совсем небольшая, но очень уютная. У стены, как водится, стояла большая кровать, занимавшая, пожалуй, всё пространство. Под окном разместился уютный столик, напоминающий стойку в кафе. На этом столике и был ноутбук.
– Вот, выпало мне жить одному, – рассказывал Славик. – У нас получилось нечётное количество участников. Всем дали большую комнату на двоих, а мне маленькую, но на одного.
Он сразу же снял пиджак, оставшись в светло-голубой рубашке, стянул с себя галстук и сказал, извиняющимся тоном:
– С твоего разрешения, освобожусь от этого официоза, – он смущённо улыбнулся. – Я так с семи утра хожу.
Таня улыбнулась ему в ответ:
– Конечно, конечно, – возможно, излишне поспешно ответила она, – не обращай на меня внимания. Если хочешь – переодевайся, я выйду.
– Вот ещё глупости! – также поспешно заговорил Славик. – Я могу и в ванную пойти, чего это я буду выдворять тебя из комнаты, если сам пригласил.
Таня села возле столика у окна, и Славик стал показывать ей слайды, а потом и первые фотографии, сделанные на Святой Земле – виды Средиземного моря из подлетающего к аэропорту самолёта, общая фотография со всей группой, когда они уже приземлились, завтрак в отеле на фоне большого окна, за которым был виден бассейн, а выше – голубое небо без единого облачка и верхушки пальм.
– Впрочем, ты со всем этим знакома, – сказал Славик, отрываясь от экрана компьютера.
– Ничего, мне всё равно интересно, – абсолютно искренне ответила Таня.
– Кстати, они, кажется, снимали меня, пока я там ораторствовал, и успели прислать всё на телефон. Сейчас я найду.
Славик встал и стал подключать телефон к ноутбуку, а заодно и ноутбук в розетку, чтобы его подзарядить.
Таня тоже встала со своего места, чтобы дать ему достаточно пространства развернуться, и подошла вплотную к высокому узкому окну, через которое было видно море и низко висящий огненный шар заходящего солнца – зрелище, которое всегда завораживало её.
Славик возился с проводами и искал тот, что соединит телефон и ноутбук, а Таня тем временем села на широкий подоконник и смотрела вниз на отъезжающую группу китайцев в одинаковых красных футболках и кепках.
Славик вынырнул откуда из-под стола и сказал:
– Так, что-то темновато.
Он не глядя потянулся к выключателю через Танино плечо и невольно коснулся её. Они оба одновременно повернули головы друг к другу, и их глаза на мгновение встретились. Таня вздрогнула от этого взгляда и внезапного прикосновения. Ей показалось, что пробежала какая-то искра, и всё вокруг зажглось этим светом. Свет действительно брызнул ей в глаза, а потом мгновенно потух, потому что Славик от неожиданности нажал на выключатель два раза подряд.
Таня поспешила слезть с подоконника, чтобы дать ему возможность дотянуться до кнопки, но спрыгнула она не очень удачно – прямо на Славика, который ещё не успел отойти. Он качнулся и едва успел подхватить её. Таня не сразу поняла, что же произошло.
Кажется, Славик не торопился её отпускать. Наоборот, он держал её крепко и смотрел прямо в глаза.
– Славик, свет, – сказала Таня, чтобы как-то выйти из этой неловкой ситуации.
– Что? – переспросил он непонимающе.
– Ты хотел включить свет.
– Ах, да…
Он шагнул вперёд по направлению к выключателю, покачнулся, сделал два шага назад, чтобы удержать равновесие, и споткнулся о кровать, в которую они оба тут же полетели. Славик не выпускал её из рук, а наоборот, обхватил ещё крепче, и Таня, с той же улыбкой, которая появилась у неё на лице ещё когда она только узнала, что он скоро приезжает, подумала с удовлетворением: “Да не встречается он ни с кем”.
Всё, что было потом, было, конечно, лишним, но в тот момент Тане показалось, что по-другому быть и не могло, и что как раз то, что раньше казалось важным и безотлагательным, отошло на второй план. Их накрыло жаркой, пульсирующей волной. Тане помнилось, что она ещё пыталась вынырнуть из этого омута, но Славик каждый раз настойчиво возвращал её обратно.
Они очнулись одновременно в кромешной тьме, и оба не сразу поняли, что же с ними произошло. Первой мыслью, которая пришла Тане в голову было, что теперь ничего не может быть, как раньше. Если до этого им как-то удавалось справляться со своими ролями одноклассников, друзей детства, вспоминающих совместную учёбу и объясняющих ностальгией по родному городу их обоюдное желание постоянного общения и влечения друг к другу, то все, что происходило с ними сегодня, не вписывалось в этот сценарий и перечёркивало дальнейшее дружеское общение.
Какой ностальгией и дружбой можно было объяснить его слова, которые он шептал ей сегодня: “Таня, я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты знала, что я всегда любил только тебя.” Эти слова невозможно ни забыть, ни интерпретировать иначе.
