Бабка Авдотья похлопала его по спине.
– Артура Генриховича собираются нынче убить. Все хозяйство объединили в одно, он теперь и главный акционер, и генеральный директор. Он как бы и хозяин, и не хозяин, все доходы по осени распределяют между работниками. Многим Черемушки, как бельмо в глазу. Сама его должность выборная, а раз выборная, другого человека выбрать недолго. На это и расчет, когда его не будет. Охрану мы к нему приставили, но не должно по полям с автоматами людей пугать. Исполнителей мы знаем, а кто приказы отдает, пока не нашли. Покарауль маленько. Ты тут вроде как свой, примелькался. Вот тебе волшебный приборчик – связь будете держать, а близко не подходи. Минут за десять проверяй дорогу, по которой Сам поедет. Лесок там какой – просканируй, люди – обрати внимание. Будут подозрения – пошли сообщение. Надо будет убрать – используй паралич.
Заданию Кирилл не обрадовался – прощайте скалистые горы!
– А надолго? – удрученно поинтересовался он.
– Пока главаря не найдем. Приборы его больную голову не выдают, не видал никто. Сама операция в плане подготовки, изучают местность, маршруты, когда, куда и с кем. На тебя выписано транспортное средство, доставят нынче вечером. Тут таких много, но это бесшумный и скорость повыше. И окуляры выдадут волшебные, которые и днем, и ночью зрят. Не светись лишний раз.
– Понял, не дурак, – рассмеялся Кирилл. – Эх, мне бы Макса!
– У Макса своих забот полно! Он родину-мать за мягкое место щупает. Доживет ли до утра, не знаю, – вздохнула сочувственно Авдотья Захаровна и задумалась.
– В смысле? – прищурился Кирилл.
– Да нешто летом отдыхают? – всплеснула старушка руками. – Из боярского плена вызволять пошел Марфушку! Кто мир от скверны должен чистить – инопланетяне прилетят?! Или семиречинские пойдут воевать с бандитами окаянными? Кому этот мир нужен? На вас и уповают. Чай не чужие. Оставь его, снова ведь во тьму скатится.
Странно, но поначалу Кирилл даже улыбнулся, не сразу сообразив, что в плен взяли Машку, и вот бы знать в какой. На словах выглядело не страшно. Но минуту спустя он молча взвыл. Кто? Навская сила не знала ни жалости, ни пощады, когда косила людей. Могли в дом терпимости продать, или на те же органы, или за границу переправить, или выкуп потребуют, Макс теперь не бедный… Как он там один, без него?
Кириллу вдруг захотелось сию же минуту оказаться рядом с Максом, которому, несомненно, требовалась помощь. Планируемое убийство Артура Генриховича не шло ни в какое сравнение с потерей друзей.
– Был ты, Кир, дурак, дураком и помрешь, – засмеялась старушка, снова напомнив ему бабу-ягу. – Да кто когда болел за человека? На всей матушке Руси человека-то и не сыскать. Не бьемся мы, думаешь, за землю-матушку? Про деревню сказывают: «Черемушки богато живут» – а богатство разве не с Черемушек зачинается? Пришли, посмотрели. Можно, если по уму. И вроде ума много не надо. Запруду сделай – рыбу выпусти, а на другой год бери да продавай. Или вот займись-ка глиной – и горшок, и кирпич, и алюминий. Или лес. Разбей на сто участков, руби да высаживай, руби да высаживай, чтобы и правнукам было что рубить. Ель, сосна, лиственница, кедр… так ведь нет, тайгу пожечь, рыбу потравить да на берегу бросить… А как раньше-то было, пошел человек в лес – и саженец с собой прихватил, высадил рябину, смородину, черемуху, яблоньку. А через десять лет пошел в лес, и глаза радуются. Ты с добром, и к тебе добро. Не придут вороги за человека заступиться, Макс и Машенька дела их черные на белый свет вытаскивают. А когда люди знают, по сторонам посматривают. По тебе работа, али нет, уж и сомневаться начала.
– Авдотья Захаровна, обижаете! – покраснел Кирилл. – Я, правда, я со всей ответственностью… Просто, мы в горы собирались, чтобы мои без работы не остались.
– Ну, до того времени доживем ли, – старушка опять тяжело вздохнула.
Кирилл проводил своего преподавателя до пещеры. Два раза пришлось остановиться, чтобы не столкнуться с людьми нос к носу. Еще раз остановились на капище, присев на берегу.
– Запомни, Кирилл, никакой самодеятельности. Смысла нет объявлять врагами человека темного. Мы ж не звери. Заплатили, он и соблазнился. Не он – придут на его место другие. Нам на самый верх подняться надобно, чтобы судьбоносного запеленговать. А там уж без нас разберутся. Или пригрозят, или по головке погладят, или на другую сторону повернут.
Ну, в сравнении с тем, чем занимались Макс и Машка, дело было плевое. Даже обидно. Избавившись от всех сомнений, Кирилл кивнул.
– Ну а как там Светлана наша? – с теплотой в голосе поинтересовалась Авдотья Захаровна.
Кирилл улыбнулся, задумавшись, раскрывать ли Авдотье Захаровне всю правду. И решил, что стоит, чтобы и она на его счет иллюзий не питала. Признание получилось сбивчивым. На ноги она встала, костыли оставила, ходит, опираясь на трость – и пока походка, как у гуся лапчатого. Но тренируется много: два часа утром, два вечером, час – полтора плавает в бассейне в огороде, пока кожа не покроется пупырышками. Травы оказались чудодейственными.
– Алинка твоя молодец, – похвалила Авдотья Захаровна, одобрив его выбор и заставив покраснеть. – Собирала грибы, ягоды, будто деревенская. Приятная на вид, статная, веселушка-хохотушка… Ну да не будем загадывать наперед, – Авдотья Захаровна поднялась, кивнула, скрывшись в пещере, что-то пробормотав себе под нос.
Какое-то время Кирилл еще сидел на капище, а после, наломав березы на веники, поторопился домой, еще издали заприметив остановившуюся возле дома газель.
Глава 31
Прошло всего несколько дней, а Кирилл проклял и себя, оттого что так глупо попался на удочку, и Авдотью Захаровну – и правильно ее побаивались, и Артура Генриховича, который спал четыре часа в сутки, а остальное время колесил туда-сюда, нигде не задерживаясь. Не мозолить людям глаза уже не получалось.
В том, что Артур Генрихович – Хранитель, сомневаться не приходилось. Он слыл вездесущим и всегда отдавал четкие указания, после чего сразу начинали работать слажено, а мог подолгу разговаривать с людьми и посидеть с ними, расспрашивая о семье, о детях, о том, чего ждут от будущего. Люди его и уважали, и побаивались.
Сообщения на телефон он всегда передавал точные, с указанием времени переброски с одного участка на другой, и Кириллу, кроме того, что он не высыпался, работать с ним было несложно. Иногда, когда Шеф был в поле, удавалось состряпать себе алиби. Крутится возле дома Артура Генриховича для Кирилла тоже оказалось вполне естественно, Александр был его соседом, так что иной раз Кирилл оставался ночевать у брата, чтобы рано утром не вызывать подозрений, и даже прикрыть, если что.
Наконец-то ситуация начала прояснятся. За Артуром Генриховичем следили шесть человек, разбившись на пары. Двое часто крутились около дома, приютившись напротив у того самого соседа, который сильно раздражал Мирославу и Макса коровой и забором.
Через пару дней соседа устранили. Выдали ордер на квартиру за рекой, предоставив машину для переезда. Счастливый сосед, без сожаления расставшись с ветхой избенкой, переехал в тот же день. К великой радости Мирославы, ветхую избу снесли, разделив участок между двумя соседями слева и справа. Теперь у Александра и Игоря Степановича, еще одного заместителя, огороды были как раз вполовину огорода матери. Александр был так рад, что уже на следующий день после разрешения занять землю – день как раз выпал на выходные, – собрал бригаду и перенес забор, разметив новый участок под сад и под детскую площадку. Сразу после этого вокруг дома Артура Генриховича посторонних не осталось, только свои. Позади его дома к его огороду примыкали огороды еще двух заместителей.
