На вторую неделю ворона на хвосте принесла, что пацан под крышей. Гнетущая обстановка, которой добавляли драйва обшарпанные стены, унитаз за ширмой, какая-то доисторическая алюминиевая посуда, абсолютно несъедобная баланда из крупы с килькой в томате и двухъярусные нары, слегка разрядилась.
Прощались со слезами на глазах, Кирилл был в доску свой. И все семеро клялись на зуб переосмыслить свою жизнь. Кое-кто из них потерял добрую половину своих демонов.
Нормальные оказались мужики.
На выходе ему выдали конфискованные вещи. Впрочем, их было немного. Его подняли с постели и увезли в чем был. В кабинете следователя сообщили, что Дмитрий пришел в себя и дал признательные показания. Оказывается, убить им приказали Кирилла. Следили за ним, поджидая на тропе. Кто был его подельником, он не знал. Никогда раньше не видел. Получил удар ножем в спину, дальше не помнит.
– Что с ним будет? – поинтересовался Кирилл, пытаясь понять, чем он кому-то помешал.
– Если свои собрались убить, ему в тюрьме самое место. Отсидится. Но ты в следующий раз давай как-то без эксцессов. Ты вроде нормальный парень, характеристика, вон, из академии твоей пришла.
– Постараюсь.
У ворот его ждала тетя Вера и Артур Генрихович. С тетей Верой тепло обнялись.
– Кир, мы с тобой скоро с ума сойдем, – пожаловалась тетя Вера, расписавшись в своем бессилии. Она плакала, позволив выйти наружу напряжению последних дней. – Говорила же тебе Анька, не трогай ты этого морального урода!
Артур Генрихович пожал руку, ощупал, отвел в сторону. Молча погрозил пальцем.
– Зачем? – только и спросил он. Кирилл его понял.
– Я не мог бросить человека умирать.
– Должен был. Вызвал скорую, а дальше пусть эти звери сами разбираются. Вот из-за такой жалости теряем бойцов. Мы не можем спасти всех. Люди сами должны спасаться. Ведь понял, что ловушка. Если бы не бактериофаги, он бы умер. Что тогда?
– Артур Генрихович, на месте этого Дмитрия мог оказаться любой человек. Вы, я, тетя Вера. Как мне потом с этим жить, если я прошел бы мимо вас, зная, что я мог помочь, дать мизерный, но шанс? Да не волнуйтесь вы так, я после такого опыта демонологию точно экстерном сдам, – Кирилл усмехнулся, вспоминая своих подопытных по камере.
Артур Генрихович приобнял его, похлопав по спине.
– Молодец. Хороший ты парень. Я свисну, когда понадобишься, – он улыбнулся и не оборачиваясь ушел к дожидавшейся его машине, оставив с тетей Верой наедине.
– Поехали домой, – проговорила она устало. – Там все места себе не находят. А исхудал-то как!
– Теть Вер, сначала ты меня покорми, – Кирилл взглянул на нее щенячьими глазами. – Хочу пиццу, хочу роллы и суши, хочу мяса… И никакой каши! А после в горы! У меня меньше месяца осталось, а я так вам пока ничем не помог.
– Это ты-то не помог? – изумилась тетя Вера. – Да ты перевернул нашу жизнь! Ты не представляешь, в каком отчаянии я была три года назад. Кто бы мог подумать, что все так обернется… Ладно, пошли, тут недалеко есть кафе, герой, – тетя Вера потрепала Кирилла по волосам, взяла под руку, потянув к машине.
Глава 33
Горная речушка искрилась, весело журча меж камней. Светлана перемывала груду камней, старательно очищая от грязи щетками и долго рассматривая каждый камень на солнце, раскладывая на кучки. Урожай собрали большой: яшма, кварциты, переливт, гранат, кремень, окаменевшее дерево. Тетя Вера готовила еду на костре. Славик, с блаженной улыбкой, которая несколько беспокоила Кирилла, делал срезы, проверяя качество и художественную ценность камней, иные тоже откладывая в сторону и подписывая, иные отбрасывая в сторону, проверял их состав реактивами. Он не переставал улыбаться с тех пор, как вернулся, отвезя последнюю партию камней домой на своем стареньком военном уазике, с проходимость не хуже, чем у теткиного джипа.
Лагерь разбили прямо у жилы. Две палатки с надувными матрасами, раскладные стол и стулья. Разборная печь для приготовления пищи, которую Слава смастерил сам. Для приготовления на костре уходило слишком много времени, да и дров требовалось много, которые в горах на такой высоте были в дефиците. Жилу нашел Кирилл с помощью прибора, который передала ему Авдотья Захаровна. Бесценная оказалась штуковина. За две недели – третья ходка. В прошлый раз собрали лазурит, голубые опалы и бирюзу.
Кирилл возился с валуном, откапывая его и пытаясь расколоть. Все признаки и приборчик указывали на то, что внутри валуна шла кристаллизация, и он уже добрался до пустот с друзами красного аметиста и дымчатого кварца, пригодных для ювелирных украшений. И то и дело ловил на себе взгляд Светланы, которые она бросала на него украдкой. Но ничего кроме досады он не испытывал.
Со Светланой оказалось сложнее, чем с Миркой. Девушка любила его всем сердцем, всей душой, замирая, смущаясь и краснея от каждого его прикосновения, в каждом сказанном слове искала для себя надежду, Самое ужасное было в том, что она оттаяла и поверила после всего, что с нею произошло, и Кирилл чувствовал, что не имеет права лишить ее той силы, которая поднимала ее, заставляла проходить через боль и идти вперед. Каждое утро и вечер, прикипев, словно к родной дочери, тетя Вера занималась с ней йогой, заставляла ходить по два километра за день, делала ей массаж и растирания. Она даже велосипедный тренажер с собой в горы взяла, чтобы Светлана крутила педали, укрепляя мышцы спины и ног.
И Светлана расцвела. Волосы после операции отросли, спускаясь на плечи каштановыми кудряшками с красноватым отливом. Она все еще была худой, но на теле ее появились девичьи округлости. Пухлые губы, вздернутый нос, острый подбородок и высокие скулы, глаза, словно синие блюдца.
Красивая, но Кирилл не чувствовал к ней ничего, кроме братского желания защитить от всего мира. Он болел за нее душой, переживал за ее неудачи, и даже представлял, что однажды она будет счастливой, выйдет замуж, но за кого-то другого. Ему было с чем сравнивать. Даже к Мирославе он испытывал больше влечения. А кроме того, та девушка, первокурсница, не выходила из головы. Он знал, что в академгородок они вернутся еще не скоро, и твердо вознамерился дождаться и отбить ее у соперника. При мысли о ней сердце сладко сжималось, мысли начинали скакать, по телу пробегал жар. Он влюбился, хоть и никогда не видел ее в живую.
– Идите кушать, копатели-искатели, – позвала тетя Вера, раскладывая в тарелки тушеную картошку с мясом и разливая по кружкам чай.
– Сестренка, давай я помогу, – подчеркивая обращение, Кирилл бросил лопату, подошел к Светлане. Взял один из мешков, складывая камни. Кирилл искал любой повод, чтобы назвать Светлану сестрой в надежде, что она привыкнет видеть в нем только брата.
– Кир, сначала покушайте, а то все остынет. Потом сложим.
Славик отложил болгарку, снял очки и респиратор. Кирилл помог Светлане поднять.
Сели за стол.
– Хороший у тебя прибор, – позавидовал Слава. – Затарились знатно. Не хотел пока говорить, – он загадочно улыбнулся, – но ты скоро уезжаешь на свою учебу, поэтому скажу вам первым. Я женюсь.
