На время ремонта дома Матвей посоветовал поселиться у кого-нибудь на постое, сложив ценные вещи хоть в ту же баню, поклявшись, что ничего с ними не случится и ни единой мелочи не пропадет, но мать раздумывала недолго, решив пережить это время в бане, обратившись за согласием к Кириллу.
Кирилл кивнул, задумавшись о чем-то своем. Такого поворота событий он не ждал.
– Ну и ладно, – согласился Матвей. – Баня, должно быть, хорошая, Родион ее после смерти Авдотьи построил. Он охотник, привозил из города знакомых. Пировали тут. Дома семья, а тут никто не мешал.
– Это что же, коттедж у меня будет? – обрадовалась мать.
– Ну… типа того, – развел Матвей руками, неопределенно кивнув в сторону села. – Строим! Видели, какие дома отгрохали? Это в позапрошлом году, как нефть нашли. Для государства непригодная, а нам самое то. Соляра своя, теплицы отапливаем. Решили сразу строить капитальное жилье, чтобы потом не переделывать. Пока для специалистов, но на лето планируем для простых работяг.
На этом Матвей ушел, потрепав Кирилла по волосам и подмигнув ему:
– Ну, строитель, готов к работе приступить? Тебе, парень в школу идти, школа у нас хорошая – вот твоя работа! А то отстанешь!
Когда они остались одни, мать осмотрелась вокруг и задумчиво произнесла:
– Знаешь, Кирюша, я так боюсь перемен, но нет худа без добра. Вот и на работу, может, вернусь… Это так неожиданно! – она поставила электрический чайник и достала бутерброды, приготовленные еще в городе. Руки у нее все еще дрожали. – Если завтра будут разбирать крышу, нам нужно где-то устроиться на ночь, чтобы рабочим не мешать. Ты посмотри, как там в бане, а то, может, поторопились.
– Мам, у нас на этот ремонт все деньги уйдут, да?
– Да, Кирюша, почти все. Но если материал выделят бесплатно, может, что-то останется… Мотоцикл тебе обязательно куплю, на который права не надо, – пообещала она. – На рынке видела, они не дорогие.
– Скутер? – подсказал Кирилл, внезапно сообразив, что в деревне жизнь не такая уж плохая, если не вспоминать про все остальное.
– Хотя, лучше бы, конечно, настоящий мотоцикл, – согласилась с его мыслями мать. – Чтобы в школу не опаздывал. Ну и… меня подвезешь иногда. Мы, наверное, красить и оклеивать будем сами. Как считаешь, справимся?
– Мам, у нас что, есть другой вариант? Ты, правда, думаешь, что мы в бане сможем прожить это время? До лета в ней жить придется.
В баню пока не заходили, и Кирилл плохо представлял, что она из себя представляет, но с наружи выглядела большой, и предбанник у нее был теплый.
– Кирюш, у нас разве есть другой вариант? – передразнила его мать. – Давай-ка мы приготовим поесть. А пока я буду готовить, ты мелочевку во двор под крышу сноси, – попросила она. – И тарелки достань. В общем, посмотри, что нам может пригодиться. А мебель попрошу рабочих убрать. Надеюсь, не украдут за ночь. Саша, видимо, не появится сегодня.
Кирилл занес дров, чтобы подложить в печь и вышел во двор. Было уже темно и слегка подморозило. Он достал из кучи вещей старую зимнюю куртку и надел ее, подождав, пока согреется, вышел во двор. На душе было тяжело. Даже тут Александр повел себя скотиной, будто чужой. Наверное, Кириллу еще не верилось, что теперь это его реальность. Ему вдруг показалось, что он снова спит и видит сон.
«Не раскисать, не раскисать!» – приказал он себе. Зашел в баню, посветив сотовым телефоном, нашел выключатель и включил свет.
Баня оказалась на удивление вместительной. Делилась она на три отделения: парную, три на три метра с удобными пологами, помывочную такого же размера, и большой теплый предбанник, примерно, три на шесть метров с утепленной покатой крышей и лестницей на чердак с оконцем. В предбаннике был даже камин, который выходил в парную каменкой. «Ого!» – удивился Кирилл. Большие морозы давно закончились – не замерзнут. Он немного расстроился, когда увидел, сколько пустых бутылок придется выносить. Они были повсюду – и в мешках, и на полу по углам, и на чердаке. «Ее тоже надо бы протопить», – подумал он, поеживаясь от холода. Подбросил в камин несколько сухих березовых поленьев, лежавших тут же, открыл трубу, бросил бересту и поджег. Огонь весело побежал по поленьям, заражая своей беззаботностью.
От старых хозяев в предбаннике осталась кушетка для массажа, стол и диванчики, обитые дерматином, и узорный шкаф, в котором хранили посуду и напитки. На полу чердака над парной и помывочной валялось много сухих листьев, а на трех поперечных шестах все еще висели веники. Здесь вполне могли поместится кровать и стол для него.
Кирилл заметил, что бачок под воду совсем пуст, а помыться с дороги не мешало. Он тут же нашел пару ведер, наносил с колодца воды.
Пока он носил воду, поленья почти прогорели. Подбросил еще охапку дров, прикрыв камин чугунной заслонкой, что открывалась и закрывалась на две створки в разные стороны. Потом вынес бутылки, подмел чердак, собрав сухие листья, бросил в огонь. После этого занялся разбором вещей: выбрал постельное белье, одеяла и матрасы, сложил их отдельно, собрал одежду, аккуратно развесив на чердаке на шестах для веников, сдвинув шесты к стене. Всю прочую мелочевку: книги, игрушки, шкатулки сложил в пространстве между сараем и баней. Выбрал необходимую посуду, разложив в шкафу, остальную оставил там же, куда складывал ненужные пока вещи.
Наконец, мать позвала его. Она принесла на кухню стулья, постелила на стол скатерть и прибралась. Стало уютно. От печи шло тепло. Мать поинтересовалась, чем он занимался, но, когда он начал рассказывать, заметил, что она почти не слушает его. Мать отстраненно разложила в тарелки макароны и колбасу, и так молча, не разговаривая друг с другом, сели за стол.
Некоторое время дружно ели.
– Кирюш, я что-то переживаю за Александра, – наконец, начала она. – Телефон не отвечает. Может, по дороге что случилось? Не в себе был, мог в аварию попасть.
– Мам, ну ты хоть сейчас его не оправдывай! – Кирилл почувствовал, как в нем закипает возмущение, Мать жалела человека, который просто выкинул их на улицу, как щенят. – Что с ним может случиться? Наслаждается, что нас нет. Ненавижу его!
Кирилл отвернулся, размазывая по лицу тыльной стороной ладони увлажнившиеся глаза.
– Кирюша, не смей так говорить! – прикрикнула на него мать, съежившись и опустив плечи. – Если что-то случится, ты об этом очень пожалеешь!
– Мы с тобой сидим, как два дурака, а они там смеются над нами, – фыркнул Кирилл, бросая ложку. – Мама, ну ты представляешь, они сидят в нашей квартире… Там, где мы сидели с папой, ходят по полу, по которому он катал меня на спине… Или жрут блины и радуются, что Ирка теперь пристроена.
– Бывает, что люди переезжают, – ровным голосом ответила мать.
– Они разговаривать с нами не хотят! – рассмеялся Кирилл. – Зачем ты квартиру ему разрешила продать? Ну и пусть бы убили его! Он нам даже про дом наврал, будто ездил его смотреть! Он не смотрел! Он даже не знал, где он находится! И врал мне, глядя в глаза! – вспомнил Кирилл. – А говорил: ой, дом в Черемушках, пригород, на землю новую квартиру купим, рассказывал сказки, как все классно, замечательно, здорово, а где, покажи? – Кирилл скрипнул зубами, сжимая вилку до боли в суставах. – Если бы тут не нужен был врач, кто бы нам помог? Слышала, что Матвей Васильевич сказал? Мы не первые! А представь, если бы нас привезли в полуразрушенный и заколоченный дом, мимо которых проезжали? Наверное, просто испугались, что ты подашь на них в суд. Все же, ты не какая-то работяга. А, может, этот блондинчик пригрозил, с него станется.
