Освобождение от школьной повинности Кирилл сразу счел благоразумным, пропуская мимо ушей последующие наставления. В школу его не тянуло. Он никого там не знал, и желания идти туда, пока по деревне о них болтали, не испытывал. Он еще не успел осмотреть дом как следует и, вопреки насмешкам матери, верил, что клад существует. Кроме того, по всему огороду валялись старые вещи бывших владельцев, и там было такое, что он видел впервые.
Мать поправила ему воротник и развернула:
– Иди! – слегка подтолкнула к дому. – Если что – что?
– Позвонить! – уверенно ответил Кирилл.
– Молодец! – похвалила мать, помахав рукой.
Кирилл вприпрыжку кинулся в сторону дома. За ночь заморозило, и теперь снег хрустел под ногами. Из печных труб к небу поднимался сизовато-голубой дым, принося с собой запах хлеба. Многие в Черемушках пекли его сами. Звезд уже не было, но все еще висел побелевший рожок полумесяца, а само небо казалось бескрайним. Кириллу даже почудилось, что он в сказке «Вечера на хуторе близь Диканьки», когда закончилась рождественская ночь. Такого неба в городе точно не увидишь. Где-то неподалеку закукарекал петух – и ему ответили издалека. И тут же залаяла собака, и снова ей ответили, словно переговаривались. Нехотя вылез из будки дворовый соседский пес за оградой, прислушался, но не присоединился, очевидно, вспомнив, что Кирилл почти свой. Обнюхал кость и залез обратно в будку.
Наверное, таких чувств Кирилл никогда не испытывал. Такие же просторные и пространные, как пространство от горизонта до горизонта. Даже когда они ездили отдыхать на дачу к подруге матери тете Августе. Там он знал, что может вернуться в город – туда, где его дом, теперь чувства были противоположные: он скучал. Это был потерянный уголок рая. Но вдруг с удивлением понял, что боли нет. А когда дошел до дома, который внезапно перестал быть домом, пугая остовом, ему вдруг захотелось не останавливаться, а идти, идти по асфальтовой дороге дальше.
Глава 5
– Саш, а это что? – Кирилл вертел в руках предмет, состоящий из рамки с вставленными в нее множеством тонких деревянных пластин, отшлифованных так, что на ощупь они казались шелковистыми.
Брат повертел вещь в руках, пожал плечами.
– Наверное, что-то от станка, может быть, ткацкого… Выброси, зачем тебе?
– Саш, может, придумаем куда их… – приятные на ощупь пластинки выбрасывать было жалко, второй раз такие не достать. – Смотри, какие!
– Давай, бросим пока на стайку, потом придумаем, – предложил брат, заинтересовавшись. – Если вот так накрест наклеить на мебель или стену, будет здорово, можно штору сделать, тоже прикольно получится. Тут и дырочки готовые. А это у тебя что?
– Круг какой-то, ногой жмешь, он крутится…. Саш, смотри! – Кирилл хохотнул, развлекаясь.
– А я знаю, в музее видел, прядильная машина. Сейчас уже электрические есть.
– Саш, а где бы ты спрятал клад, если бы старым был?
– Не знаю… Где-нибудь в подвале, или между бревнами… Хотя нет, будет пожар, все к чертовой матери сгорит. Закопал бы в огороде.
– А на чердаке?
– Вряд ли.
– Почему?
– Старому человеку лезть на чердак? Опять же, сгорит, если пожар, – брат пожал плечами. – Нет, закопал бы.
Кирилл выдохнул с облегчением. Значит, если клад существует, рабочие, разбирающие крышу, вряд ли его найдут.
– А полы у нас тоже будут менять? – поинтересовался он.
– В пристрое, кажется, собирались. Там пол уложен на стояки, дал неровную усадку. А в капитальной половине вряд ли. Он на фундаменте, половицы, похоже, из дуба – им сто лет ничего не будет. А сверху, я слышал, собираются уложить ламинат.
– Хорошо бы. А копают что? – Кирилл кивнул на экскаватор.
– Отстойные ямы для канализации, газ подводят, траншею для водопровода от колодца.
– Так далеко!
– Чем дальше, тем лучше, их еще закроют сверху. Отстойник близко – начнет вонять или стоки попадут в колодец. Вам повезло, что здесь врач нужен. Я смотрел проект, очень даже ничего. Если получиться, как задумано, будет шикарный дом.
– А тебе? – пренебрежение брата больно кольнуло, но Кирилл решил не показывать свою обиду. – И когда это будет готово? – вздохнул он.
– Скоро. Сейчас дом можно за три недели построить. Кто-то сруб готовит, кто-то трубы укладывает, кто-то канализацию. Кстати, я слышал, здесь в одной из бригад отец Ирины работает. Яков… Самсонович, кажется. Как-то неудобно, может, пригласим? – предложил Александр. – Думал, про Иринку что-нибудь узнать, но он явно не в духе.
– Саш, ты чего? Они в нашей квартире живут, а тебе неудобно? – опешил от предложения Кирилл. – Не любит тебя ни Иринка, ни Родион, ни отец ее. Саш, ты поспи, а я пойду, соберу еще чего-нибудь, – и вдруг просиял. – Есть клад! Он клад ищет! Думает, найдут, а он сразу на него права заявит!
– Кир, не подозревай всех, – рассердился Александр. – Яков Самсонович сварщик, у него бригада здесь работает.
– Ну и что? А клад ищет. Другому было бы стыдно в глаза нам смотреть!
– А чего ему стыдиться? – пожал брат плечами. – Не воровал, не убивал. Кирилл, – строго и назидательно приструнил он, – они на законном основании выкупили нашу квартиру. И не надо ничего придумывать. Люди нам помогли, мне, в частности!
Кирилл вышел, но на сей раз собирать вещи не пошел. Достал только старый отцовский военный бинокль. Во-первых, он был зол, потому что болезнь брата не поддавалась лечению, и он чувствовал свое бессилие, а во-вторых…
Странно, что делает здесь отец врага?
Вот и тот, о котором говорил Александр. Глаза вороваты, следит за каждым движением своих товарищей – неприятный тип. О чем-то говорит с кривоватой усмешкой.
Если встать внизу, то, наверное, можно послушать, о чем они разговаривают…
Кирилл слез с сеновала, подобрался поближе к бригаде.
Он не ошибся: отец Ирины возмущался, что дом строят для приезжих, когда местным жить негде. Но его не поддержали, заметив, что дочка его перебралась как раз в квартиру этих приезжих, и эта приезжая уже проводит сложные операции. Нашлись и те, кто с Яковом Самсоновичем согласился. Но по большей части его расспрашивали про Авдотью, про странное ее исчезновение трупа. Яков Самсонович высказал предположение, что унесли ее те, кто не хотел вскрытия, то есть убийцы или воры, и подтвердил, что многие ценные вещи пропали. А еще заявил, что пока не собирается уезжать, но рад, что дочка устроилась в городе, и пожалел, что она рассталась с Александром – парень ему понравился, да и мать у него культурная.
– Сань, я только что подслушал, что Иркин отец о тебе говорил… Что ты – чмошник поганый… – не краснея, соврал Кирилл, чтобы Александр прочувствовал глубину своего падения.
– Не ври, – не поверил брат. – Что он может обо мне сказать, если не знает меня совсем. Мы с ним ни разу не встречались.
