Ну да, он был на голову выше остальных, и мысли высказывал после того, как все высказались, редко конфликтовал, улаживая дела миром…
Наверное, сейчас его распирала гордость. Но раньше ему никогда не приходилось отвечать за других, и от этого было тревожно. А хуже всего, что стоило Мирке обнять его – там, на мотоцикле, когда она вышла к нему из дома, он перестал воспринимать свидание спланированным актом возмездия. Он даже не заметил, как угодил в свои сети, вдруг обнаружив, что Мирка не только волнует ум, но греет тело, вызывая умопомрачительное желание близости. Свидание с ней было первым, когда он остался с девушкой наедине, когда все сближало людей. Сумерки быстро окутывали землю, на небе загорались звезды, и его сердце стучало так громко, что он почти не слышал цикад. Ее близость, голос, фото обнаженных девиц в уме и мысли о сокровенном и тайном, когда сам не свой он совал простыни в стиральную машину, чтобы скрыть следы.
Все смешалось. Его мысли, рожденные желанием, сладкие, словно мед, накладывали на разум свои путы, бессовестно лишая воли к сопротивлению и загоняя чувство вины в недоступные уголки души. Его сознание истаивало от множества мучительных, но не причиняющих боли призрачных фантазий, как все происходит. И тут же казнил себя: мог ли он позволить себе думать о Мирке, как о женщине? Если между ними что-то произойдет, а потом они расстанутся, не станет ли она страдать? И благодарил Бога, что Мирка не знает о его переживаниях. Меньше всего ему сейчас хотелось разочаровать или обидеть ее.
– Кирилл, почему остановились? Что-то случилось? – обеспокоилась Мирка. Она, напротив, была спокойна и несколько отстранилась, стараясь показать холодность.
– Не могу… мотоцикл перегрелся… Я мазь взял, от комаров, – Кирилл достал из кармана зеленый тюбик. – Боюсь, нам не хватит, если мы сейчас не намажем себя. Пока ребята хворост соберут, пока девчонки накроют поляну… Успеем!
– А-а, – Мирка кивнула и успокоилась, снимая куртку и выдавливая чуть мази на ладонь. – Давай я сначала тебя намажу.
Она растирала его мышцы, а Кирилл мечтал о своем. И с каждым Миркиным прикосновением видел мечту все ближе, и ближе.
– Правда, здесь красиво? – он решил, что пора переходить в наступление, первым делом усадив Мирославу рядом и положив руку на плечо, чуть прижимая ее к себе.
– Кирилл, я не знаю, что ты задумал, но я перестану помогать, если ты не перестанешь за мной ухаживать. Мне эта красота, как нож по горлу. Я здесь лишь по причине, которая тебе хорошо известна, – Мирка стояла напротив и смотрела в глаза с прищуром, немного охладив его пыл. – Честное слово, я жалею, что согласилась поехать с вами.
– А зря, – Кирилл тяжело вздохнул, но сам он уже понимал, что отступиться сейчас – проиграть брату и выставить себя на смех. – Я хотел поднять тебе настроение. Можешь называть меня Кир, мне так больше нравится. Нам не стоит показывать при всех, что мы чужие. Я здесь именно поэтому остановился. Если мы ни разу не поцелуемся, нам не поверят, а я не целовался никогда… Там ребята с девушками. Думаешь, за нами не наблюдают? Так что, садись рядом, я закрою глаза, а ты объясни, как это делается!
– Ты это серьезно? – опешила от его наглости Мирослава.
– Еще как серьезно, – спокойно ответил Кирилл, втайне злорадствуя. – Нам разок другой, чтобы до Александра дошло, что у нас все серьезно. А потом я покажу тебе нечто необыкновенное. Здесь языческое капище. Я сначала не поверил, проверил по справочникам. Да ты сама все увидишь!
– А мать что скажет? Не боишься? Кирилл, я с твоей мамой работаю, она знаешь какая строгая? – испугалась Мирка. – Нет, все, я больше в эти игры не играю! – открестилась она руками. – Отвези меня домой.
– Мама на нашей стороне. Я ей все объясню и попрошу подыграть. У нее завтра выходной, и еще послезавтра, если на операцию не вызовут. Мирка, не разбрасывайся словами! Если хочешь знать, мы ссоримся из-за тебя постоянно. Тетка Верка приедет, мы и ее подключим! И потом… – Кирилл решил, что пора признаться, чтобы не ставить Мирославу в неловкое положение. – Я, между прочим, весь день смотрел в окно, не пройдешь ли ты мимо… Мне не хотелось бы это говорить, но… я сам не свой! Чисто теоретически, мне шестнадцать лет, а я не целованный, не балованный, ни разу не провел ночь не в своей кровати, не обнимал девушек. Это нормально?
– И ты решил начать с меня? – рассердилась Мирка.
– Нет… ну да… То есть… А с кого я должен начать, если мне нравишься ты? Ну, представь, я затаскиваю девушку в… В общем, неважно куда. Произношу свои сокровенные слова, целуюсь… возможно, избавляюсь от девственности. А потом пытаюсь ей объяснить, что все это было способом перейти из одной фазы развития в другую?
– Кирилл! – Мирка закрыла лицо ладонями, прикусив губу, с тоской взглянув на костер, возле которого веселилась молодежь, прыгая через огонь, а после в сторону Черемушек.
Кирилл вдруг сообразил, что все сделал неправильно. Черная пелена вновь окутала Мирку легкой дымкой. В девушку вселилось черте что, она не чувствовала ничего, что чувствовал он. Где-то там, в ее подсознании, притаилась боль одиночества и кривда о себе самой. И люди верили. Даже сама Мирка верила безостановочно избивающему ее демону. А на нем что-то сломалось. «Ты один из нас» – вспомнил он слова жреца.
Тогда какого черта он делает?
Кровь отхлынула от лица. Кирилл мгновенно избавился от своих желаний и мыслей. Но суть демона он уловил – и вогнал свой страх так глубоко, как только смог. Наверное, за последний день он сильно повзрослел, если сумел принять мертвое, противопоставляя этой мертвечине свою волю и силу. Или кот снова был где-то рядом, ненавязчиво подсказывая, с чем он столкнулся.
Кирилл резко встал, сохранив прямо противоположное своим чувствам лицо. От девушки его отделял всего лишь шаг. Он грубо схватил ее за плечи, развернув в сторону костра.
– Смотри! Ты видишь, что делают они? Им весело! – проговорил он, стараясь привести ее в чувство. – Они не думают, что кто-то что-то подумает о них! Завтра они будут испытывать другие чувства, сохранив эту ночь в памяти. Проснись! – он встряхнул Мирославу за плечи. – Ты живой человек! И ты не обязана ни перед кем отчитываться. Тебе нравится Сашка? Замечательно! А ты ему? Ты сейчас винишь перед козлом, с которым собираешься связать свою жизнь… А он помнит, как избил тебя утром? Нет, не отворачивайся! – Кирилл удержал Мирославу, которая внезапно перестала сопротивляться и теперь смотрела куда-то перед собой с застывшим лицом. – Чем мы хуже их?
– Мне так гадко, – призналась Мирослава упавшим голосом. – Я давно заметила, что не умею так… Раньше могла, а потом как отрезало. Честно? Я им завидую.
– У тебя голова не болит? – поинтересовался Кирилл.
Кирилл снова погрузился в какое-то пограничное состояние, слегка напугавшись. Они были не одни. На самом краю дороги, в паре метров от них, на него смотрели два существа, избавленные от плоти. Словно привидения, только не было в них света – мрачная тьма, вышедшая навстречу человеческим образом. На мгновение Кириллу показалось, что одно из них потянулось к ним тенью, словно хотело понять, кто нарушил их покой. И отпрянуло, наткнувшись на невидимую преграду, словно бы провалившись под землю, оголив кусты, которые стали им опорой.
