Бледная и с испуганными глазами Мирка выползла минут через десять, перемазанная в глине.
– Обратно идти не придется, – довольно сообщил Кирилл, заметив ее радостный взгляд, который сразу стал таким, как только она почувствовала себя на поверхности.
– Слава Богу! Только как же мы слезем вниз? – Мирка глянула вниз отвесной стены. – Разобьемся!
– Нет, если сначала поднимемся, а потом спустимся, – успокоил Кирилл. – Но я не закончил. Ты подожди меня, а я проверю, куда ведет глаз.
– А не боишься? – тонюсеньким жалобным голосочком проблеяла Мирка, внезапно сообразив, что снова останется одна.
– Нет, поверь, здесь опаснее, чем там, – усмехнулся Кирилл, решив, что перед своей девушкой показывать трусость не имеет права. – Я быстро, одна нога здесь, другая там, пока нитки не закончатся. А ты отдохни, сутки уже не спим.
Он достал из рюкзака припасенные бутерброды и термос, протягивая Мирке. И сразу услышал сигнал пропущенных звонков, которые пошли на телефон.
– Это мама! – он набрал номер, подробно объяснив, где он и что с ним, опустив подробности и скрыв, что собирается спуститься в пещеру еще раз.
– А мне мама уже никогда не позвонит, – завистливо вздохнула Мирка, задумчиво пережевывая бутерброд и запивая кофе. – И папа не позвонит. Иногда так хочется умереть, чтобы оказаться рядом с ними.
– Не смей так говорить! – рассердился Кирилл. – Если совсем станет худо, я на тебе женюсь, чтобы от армии откосить. Так что мне еще ребенка надо успеть нам сделать!
– Кирилл, иди уже, а то я заметила, если тебе что-то в голову пришло, самостоятельно не выйдет, – вскинулась Мирка. – С ума сойти, я перестала переживать и о Славке, и о неприятностях, которая ждет меня дома. У меня, вообще-то, жених там… Один. Некормленый.
– Этот козел, который тебя избил, умрет! – пообещал Кирилл.
– Кто? Славка? Это он меня, – призналась она. – Тимур защищает. Забудь про него, у него дома жена и ребенок. Наш брак будет фиктивным, он хочет гражданство оформить.
– Чего им у себя не живется? Зачем это тебе?
– А деньги? Он пятьдесят тысяч пообещал. Такие огромные деньги на дороге не валяются. Мне три года надо пахать, чтобы столько накопить.
– Нет, это не выход, – Кирилл сел рядом, прижимая ее к себе. – Мы что-нибудь придумаем, я же обещал! Пробьем квартиру, а если не получится, попрошу маму поговорить с Матвеем Васильевичем, чтобы отремонтировали вам дом.
– И не надейся, я не врач, я всего лишь медсестра. Спасибо, что Славке хоть какую-то работу дают. И пенсию назначили. Так хоть еду из больницы не тащу домой.
– А какая неприятность? – спохватился Кирилл.
Мирка покраснела.
– Братец твой… Думаешь, он не убьет меня?
– Кто? Сашка? – облегченно рассмеялся Кирилл. – Забудь про него! Он смертельно болен, а болезнь мы знаем. Пусть с Иркой своей разбирается, а ты ему кто? Ты ешь, ешь, и помни, я тут, – Кирилл похлопал по земле ладонью. – В смысле – там!
Кирилл спустился по обнаруженному промытому водами проходу, оказавшись возле озера. Наступившая темнота давила. Он внезапно почувствовал, что Мирку недооценил, ее присутствие снимало напряжение. И посочувствовал ей – она сидела одна в этой темноте минут двадцать, пока он расчищал путь наверх. Страх выползал из всех щелей, как многоголовая гидра, и его желания перебороть его оказалось недостаточно.
Глаз уставился на него, совсем как живой. На мгновение ему показалось, что он слегка засветился, будто в зрачке был вставлен камень или осколок стекла, от которого отразился свет. Остановившись перед темным коридором, Кирилл не сразу смог заставить себя сделать шаг, против воли подумывая, не вернуться ли назад. И решительно зашагал вперед, так быстро, как позволял разматывающийся за ним моток ниток.
Он немного замедлил движение, заметив, что местами снова начались разветвления, выбирая проторенную тропу, которая теперь была более заметной. Она то ныряла в провалы, то поднималась, едва заметными ступенями, выбитыми в камне. И внезапно остановился с недоумением на лице.
С глазами что-то произошло – тьма вдруг стала проницаемой, будто засветилось само пространство. «Опаньки!» – Кирилл воззрился на стену и на свод, которые прекрасно видел без света. – Флюоресценция?»
И неожиданно вспотел: неподалеку от него сидел кот.
Кот с прищуром уставился на него, тоже остановившись и сделав вид, что не имеет к свету отношения. Но сомнения отпали сами собой: кот светился призрачным светом, оставаясь черным, зато вблизи него сияние было особенно ярким.
– Ты… как здесь… как здесь оказался? – выдавил из себя Кирилл.
– Шел за тобой, – необыкновенный, нечеловеческий голос, больше похожий на мысль, чем на речь, прозвучал, но как-то странно. Из пространства, минуя уши. – Ты смелый и сильный колдун, я в тебе не ошибся, – похвалил он.
– Ты… Ты кто такой? – Кирилл не верил. Он не сомневался, что надышался испарениями озера, и теперь видит галлюцинации. Он слишком долго пробыл в пещере – не зря ее заколотили. Но природный инстинкт исследователя сделал свое дело – ему вдруг пришло на ум попробовать разобраться в природе галлюциногенных видений.
– Страж, – представился кот, и вдруг исчез и тут же появился прямо перед Кириллом. – Я охраняю Хранителей.
Он нисколько не сомневался, что Кирилл последует за ним. Тихонько побрел, мягко перебирая лапами, посматривая по сторонам. Кирилл тряхнул головой, стараясь избавиться от наваждения. На ум сразу пришли слышанные где-то рассказы, что именно так и сходят с ума. Он задался вопросом, пройдет ли болезнь, когда он выберется.
– Я не глюк, – уверенно проговорил кот, вдруг снова оказавшись рядом. – Я сила, которая оберегает тебя от демонов. И, разумеется, от тебя самого. Может, ты объяснишь, как ты выпил демона, не испытав ни страха, ни отвращения?
– Что я сделал? – Кирилл застыл с отпавшей челюстью.
– Выпил демона. Я помог, – хитро рассмеялся кот, поигрывая хвостом. – Я дал возможность видеть их и кормил мудрыми наставлениями, чтобы вырвать из лап зверя.
– А что ж ты сразу-то не объяснил? – недовольно проворчал Кирилл, вдруг почувствовав, что там, где только что был, стало пусто. Мысли как-то сразу успокоились, выставляясь из памяти целыми кусками последних событий, которые сами по себе произойти никак не могли.
– Соли много, – рассмеялся кот, размышляя сам с собой. – Я – вода, я раскрыл секрет соли. Соль осталась, но уже не камень, а раствор. Так ее проще вывести из организма. Вы привыкли верить, а вера – это иллюзия. Заговори я с тобой, и ты считал бы себя больным, а теперь видел и знаешь. Правда – это явь и жизнь, Кривда – навь и смерть. Кривда, как Правда, но она Кривда. В Кривду человеку проще верить, чем в Правду, ибо Кривда утвердилась на сырой земле, разлетелась по всему царству-мытарству, а Правда там, где Боги. Сила – ее Закон, и знать ее нельзя, пока не достанешь. Не человек положил этому начало, человеку не дано сдвинуть их или поменять местами. Человеческие кости украшают оба берега реки, за которой царство мрака – и никто не плачет по ним. Боги не обманывали людей, предупреждая о мщении. Они не добрые и не злые – они гармония и миропорядок, и все, что не соответствует Истине, будет уничтожено. Боги не умеют прощать и не перестанут пить кровь, пока человек не повернется к ним лицом – это не их желание, а Закон, по которому силы из среды самого человека противостоят ему и уничтожают.
