– но я не смогу в другом пространстве выжить, там другие физические законы! – расстроился Кирилл. – Я люблю свое тело, я не хочу его потерять!
– И не надо. Мы не в другую Подвселенную идем, а сокращаем путь в другую точку пространства через загибулину. В космосе много таких пространственных дыр. Не смотри по сторонам, здесь такого перехода нет, – фыркнул кот. – Специальная аппаратура нужна, которая создает видимость материи там, где ее нет. Если языком образа, то там воронка, которая заработает, когда мы встанем перед лицом ее и попросим нас пропустить.
– А почему любой не может перейти? – засомневался Кирилл.
– А как без меня-то? Я ключ, который выведет тебя в люди! – кот снова фыркнул, довольный собой.
– Отдаю должное, ты умеешь водить за нос! – рассмеялся Кирилл. – Ты заставил меня перерыть тонны макулатуры, зная, что сможешь и без этого меня переправить.
– Да, заставил, и столько, что Верка перестала зубы скалить, – напомнил кот. – Мы для твоей тетки теперь кладезь мудрости! А еще убедился, что макулатура она и есть, и все современные знания не стоят выеденного яйца. До древних вам ползти и ползти.
– С этим я не могу не согласиться. Но и не соглашусь. Древние много знали, но мы-то свои знания еще на практике применяем.
Кот ехидно захихикал.
– Не буду тебя разочаровывать, скоро сам все увидишь.
Глава 16
Пока Кирилл готовился к экзаменам в институт, ему старались не мешать. Академии и институты стоило дорого, конкурсы на бюджетные места стали такими же, как на мисс Россия. Десять человек на место и вся комиссия куплена давно. На чудо не надеялись. Но Кирилл клятвенно заверил: не займет первое место – будет ждать следующего года.
И все понимали – два.
Впереди армия. Восемнадцать ему стукнуло в начале июня, как раз перед экзаменами. Слава богу, после того, как весенний призыв закончился. Дома только об этом и говорили в последние дни.
– Кирилл, это не армия! Поставлю плоскостопие, кто в твой билет будет заглядывать? – наконец, сдалась мать. – Наша молодежь никому не нужна: ни образования, ни на работы, ни жилья… Раньше хоть общежития были, а сейчас родители не помогут – ложись в гроб и помирай. Не хочу, чтобы ты себя угробил по приказу каких-то бесчестных людей, защищая их кошельки. Это не народ, это бандиты! У нас не демократия, а алигархократия. Пусть своих детей отправляют себя защищать. Наши Черемушки – луч света в темном царстве, в других местах апатия, депрессия, полное безразличие, – она обернулась к тете Вере, выражая удивление. – Не понимаю, как нас еще не съели до сих пор. Ты представляешь, больницы закрывают! – обернулась она к тете Вере с возмущенным лицом.
– Да уж, местным повезло: начальство с зубами и не высовывается, как некоторые, – поддакнула тетя Вера. – В Москве выставил себя такой кандидатом, так от его хозяйства ни рожек, ни ножек не оставили. А оппозиционеры? Уж на что карманные, из тюрем не вылазят.
– По телевизору тут показывали: человека трое пинали до смерти, и даже не остановился никто. Стариков поджигают, в рабство угоняют… Что ж дальше-то будет?
– Ну, правильно, квартиры распродали, кому они теперь нужны? – Мирка пожала плечами. – Кирилл, мы в армию тебя не отпустим. Я сама тебе что-нибудь сломаю… Всего-то девять переломов, а там двадцать семь стукнет!
– Я служил, пусть и он послужит! – брезгливо скривился Александр. – Чего вы его жалеете? Невозможно слушать! Сначала его будут бить, потом, может, он.
– Саш, иди, мы без тебя решим! – в сердцах приказывала Мирка, качая на руках трехмесячного Олежку. – И не забудь молоко у бабы Дуси забрать.
– Ути-пути, маленький, ути-пути, сладенький, папочка молочко принесет… – умильно счастливый Александр состроил козу, проверяя сырость памперса. – Вот с кем надо нянчиться! А наша мамка нянчится с каким-то чужим дядькой, на котором разве что мешки таскать. Да, сынулечка?
Покачать Олежку выстраивались в очередь, а младенец таращился на всех голубыми, как у Александра, глазами, пускал пузыри, агукая на непонятном языке, состоящих из одних гласных, добавляя «пф, пф». Александр и Мирка жили после свадьбы на первом этаже, в бывших комнатах матери и тети Веры. За пару месяцев Александр возвел пристрой, в котором расположили детскую и спальню, а в комнатах устроили гостиную и отдельную ванную. Тетя Вера и мать переехали на второй этаж. Над пристроем теперь располагались спальни матери и тети Веры, а в бывшей комнате Александра кабинет и ванная комната.
Известие, что Мирка и Александр решили пожениться, привело и мать, и тетю Веру в шок. Они смирились с Мирославой, хоть и рассматривали Кирилла, как обманутую жертву, пойманную на крючок. Случилось это на позапрошлый новый год. Он принял известие с тайной радостью, стараясь ее не афишировать.
Перед этим Александр ходил подавленный, кислый, а когда Кирилл застал его целующимся с Мирославой, внезапно признался:
– Я у тебя девушку увел, – его, очевидно, эта мысль мучила.
– Поздравляю, рад за вас, – спокойно ответил Кирилл. Он ликовал – задание кота было выполнено. Да и Мирка давно ему все рассказала.
– Так ты… – Александр смешался.
– Ты, возможно не поверишь, но мы с Мирославой просто друзья. Давно уже… В общем-то, у нас ничего и не было. Да, она мне нравится, – на всякий случай Кирилл решил не давать Александру повод думать, что он не дорожит Мирославой. – Но она всегда тебя любила. Это мне и непонятно! Я надеялся, что она в тебе разочаруется. Так что не расслабляйся, это не ты, это я у тебя ее уведу.
Не сказать, что Кирилла не тошнило, когда он замечал Александра и Мирославу в обнимку с глупыми рожами. Так они могли сидеть и час, и два, молча прижимаясь друг к другу. Сначала в укромных местах, после признания – открыто. Свадьбу сыграли в начале июня.
Но радоваться было рано. Ирина Штерн пока не ушла в прошлое. Прознав про свадьбу Александра и Мирославы, она объявилась. И вызвала Александра из клуба. Мирка отпускала его, сама она на танцы ходила редко – в начале беременности она чувствовала себя плохо.
По счастью, Кирилл оказался рядом.
Наглость бывшей пассии Александра его взбесила – он выскочил следом, застукав их в тот самый момент, когда они собирались уходить.
«Ты че, бычара, с этой шалавой собрался шашни крутить? У тебя жена дома беременная, или забыл? Мозги отшибло?» – набросился он на него, испытав злость, которую едва смог сдержать. Хотелось плюнуть брату в лицо. Он даже не понял, как схватил Ирину за волосы и протащил по земле.
«Мало вам фирмы отца? Мало квартиры? Я с тебя, тварь, шкуру спущу и буду на медленном огне поджаривать, если узнаю, что ты в семью лезешь!»
«Кир, отпусти ее!» – потребовал Александр не своим голосом, но заступиться не посмел.
«Пошла вон!» – Кирилл пнул Ирину под зад, выказывая свое полное презрение.
