– Кир, а у нас с тобой какой смысл? – подивился Макс.
– Выйду в люди, там посмотрю… Я все что угодно могу думать. Но какая бы цель не была, если с матерью по моей вине что-то случилось, я себе никогда не прощу!
– Внук есть – есть и смысл, – похлопал его Макс по спине. – Поверь, переживут твою потерю!
От разговора остался осадок незаконченности. Мысли Кирилла то и дело возвращались к нему, расстраивая. За две последующие недели бесцельных блужданий даже зелененькие скисли, избегая философских измышлений. День рождение Макса пришлось как нельзя, кстати, чтобы разрядить обстановку.
Гуманоиды подошли к делу ответственно, расчистив на берегу площадку и построив нечто вроде навеса, чтобы дожди, которые здесь были нередкими и всегда внезапными, не испортил праздник. Машка назидала за женщинами зеленых, которые строгали овощи, фрукты, грибы, чистили рыбу. А Макс и Кирилл, не расставаясь с пушками, в надежде добыть мясо, пока двое гуманоидов-мужчин добывали патоку и спирт, дегустируя натуральный продукт и к обеду повеселев, болтались от одной ловушки к другой, в которой так ничего и не обнаружили. Рыбу наловили еще ночью, поставив остроги, но рыба и змеи уже всем надоели до чертиков.
Наконец, решили побродить по окрестности, увидев в кучке навоза добрый знак. Следы были, но съедобные животные, которые более или менее походили на коров, кабанов, коз и овец, с нестрашными для нападения на них размерами, словно сговорившись, обходили людей и гуманоидов стороной, спасаясь от хищников и человека в многочисленных стадах со свирепыми бронированными, вооруженными острыми рогами и копытами животными по другую сторону реки. Если верить Машке, то от платибелодона и альтикамелуса до игуанодона и зауропода, словно кто-то специально собирал животных из разных периодов земли. Тут были животные, вымершие и десять, и двадцать и шестьдесят пять миллионов лет назад, но, тьфу, тьфу, тьфу, лишь те виды, которым человек мог противостоять. Даже хищники боялись соваться к таким стадам, довольствуясь теми, которые отстали или пали по естественным причинам. Звероящеры были, и во множестве, но мирные или добрые. Главное не бежать от него, а постоять, пока не отвалит. Жертву они ловили, когда она со всех ног пускалась наутек. Бегали быстро и долго не выдыхались.
– Дураки мы, – разрешился от сомнений Макс, – если крокодилье мясо похоже на курицу, значит, все динозавры съедобны. Я по телевизору смотрел, как его готовить. В реке крокодилов тьма-тьмущая.
– А ты в курсе, что у варана такая зараза во рту, не захочешь, а сдохнешь? – передернулся Кирилл. – Я пробовать древних бронированных тварей отказываюсь. Тем более крокодилов, которые питаются падалью.
– Тогда надо искать мелкотравчатого…
– Согласен, надо перебраться на ту сторону, в долину. Там место открытое и пастбища сочнее. А кто останется лагерь охранять? – спохватился Кирилл.
– А чего его охранять? – беззаботно пожал плечами Макс. – Мы тут давно всех распугали! Если что, запалят костер. Машка в курсе техники безопасности. Увидим дым, вернемся.
Поднялись на вершину скалы, осматривая окрестности в бинокль. Стадных животных в долине было немного. Заметив одно такое сборное стадо, Кирилл и Макс пересекли лог, перебрались на другую сторону реки по валунам, не рискуя сунуться в воду, в которой мог обитать какой угодно зверь. По пологому берегу спустились ниже по течению к устью, где заметили животных.
– Смотри, кладка… сырая еще, только что вылупились, – Кирилл остановился возле ямы, изучая остатки не склеванной птицами скорлупы.
– Значит, дальше можем столкнуться с какими угодно динозаврами? – насторожился Макс.
– И, кстати, шестьдесят пять миллионов лет назад млекопитающие вполне могли уживаться с динозаврами, существуя параллельно! Машке это будет интересно.
– Надо что-то небольшое, не тяжелое, но чтобы шашлыка всем хватило, – Макс, залег в траве, приценился к стаду, высматривая самку с несколькими детенышами, чтобы потеря одного не стала для нее трагедией.
– Блин, я кажется кинжал оставил, – Кирилл недовольно взглянул в сторону лагеря, который остался вне пределов видимости – и вздрогнул, резко хватая Макса за рукав, дернул, развернув и ткнув в сторону лагеря рукой.
Над лесом поднимался черный дым – кто-то жег сырые хвойные ветви.
С минуту молча смотрели, пытаясь сообразить, случайно или преднамеренно посылают сигнал.
– Нас, наверное, потеряли, – предположил Макс, слегка успокоившись. – Мы ж не сказали, куда пошли. Что могло случиться? Я Машку знаю, она так и поступит, если ее разозлить, сто пудов не пойдет искать!
– Точно! – согласился с ним Кирилл. – Зеленые в лесу, как у себя дома…
– Ну, задам я ей! – пригрозил Макс, приметив неподалеку подходящего детеныша. Мать, похожая на страуса, двух метров ростом, но не в перьях, а покрытая густой длинной шерстью, прикрывающей сильные голые ноги с мощными когтями, с выводком из четырех цыплят возвращалась с водопоя. – Зацени! Я наброшу лассо на последнего, а ты отсеки ему башку, чтобы не пикнул. Возьми мой нож. Лишь бы мамаша не поняла, что случилось. Я топил щенков, знаю. Если услышит, будет искать, тогда нам не поздоровится. Она нас ногами запинает.
Провернули операцию ловко. Оттащили добычу в кусты, а когда мамаша с выводком скрылась, вернулись к переправе, выбравшись по скальной круче на другой берег.
Первым забрался на скалы Макс, сбрасывая лассо, чтобы Кирилл привязал тушку птицы. Следом поднялся Кирилл, подталкивая тушу снизу. Потом еще пару раз проделали операцию, чтобы преодолеть всю кручу. До лагеря добирались почти бегом – дым стал еще гуще.
– Нет, наверное, что-то случилось… – встревожился Макс, заторопившись. – Я Машку знаю, пошутила бы и успокоилась… Кир, я пойду вперед, а ты дотащишь?
– Само собой, – кивнул Кирилл. Тушка была килограмм на пятьдесят, но до лагеря оставалось рукой подать.
– Если что, кричи, – Макс бросился бежать.
Минут через пятнадцать Кирилл успокоился. Макс уже, несомненно, был в лагере и пока не позвал его. Он сбавил шаг, позволив себе передохнуть. С тем, что дотащит тушу без помощи – это он поторопился. Но мысли о шашлыке не позволили ему бросит ее на полдороге. Дотащил дичь до опушки, возле которой разбили лагерь, и застыл, как вкопанный.
Машка плакала. Макс ходил по лагерю в нервном расстройстве, ругаясь матом, на чем свет стоит, переворачивая то, что осталось нетронутым. В центре поляны – разваленный навес и перевернутый стол со всеми наготовленными для пиршества продуктами, и смятые шалаши, словно по ним прошлись великаны. Машкина пушка лежала у нее на коленях, согнутая рогаликом, а сама она, красная и опухшая прижимала к глазу носовой платок, макая его в ведро с водой.
– Маш… Че случилось? – Кирилл в ужасе взглянул на взбешенного Макса, речь которого понять было сложно. – Макс?
Машка едва качнула отрицательно головой, всхлипнув громче.
