Да, вот еще... Прикажи, чтобы пыль в той камере вытерли. — Полковник приподнял указательный палец и вздохнул. — Во избежание! Не могу вспомнить, откуда знаю этого молодого человека. Как же это все не вовремя!
Уходя, господин Артур еще раз глянул на Ника, а после ушел, унося с собой надежду на быстрое освобождение. И все, о чем я сейчас думала, это страх, что меня отчислят. Знаю, у Пантеры тоже могут возникнуть неприятности. Но они другого характера. А мне домой никак нельзя. Тем более что Куххар наврет с три короба и поверят именно ему.
Глава 22. Признание
Железная решетчатая дверь закрылась с противным скрипом, от которого захотелось скривиться. Могла бы, пошевелила руками и заткнула уши. Но временный ступор ограничил мое движение, а заодно возможность говорить. Я рассчитывала, что древняя кровь не даст мне долго находиться в таком положении. Ошиблась.
Попыталась оценить обстановку вокруг. Но все, что смогла, это вращать глазами, натыкаясь на серые стены и всю ту же решетчатую дверь. Вдоль нашей камеры проходил коридор и я не могла сказать, как далеко от нас положили Куххара. Почему положили? Потому что в таком состоянии удержаться вертикально не удастся. Кошачья Богиня, сделай так, чтобы этот петух как можно дольше не кукарекал. Ему так идет эта поза и синяки, что щедро наставил Ник.
Я услышала возню за спиной и поняла, что Мур пришел в себя. Обрадовалась этому факту. Значит, скоро и мне предстоит стать нормальным человеком.
— Как странно, что ты молчишь, — раздалось за спиной.
Ник подошел ко мне близко и обнял. Сдвинул руки на талию, а подбородок положил на плечо. Я прикрыла глаза, спиной ощущая тепло тела Пантеры.
— Мягкая, податливая. И даже не споришь. — Чуть ли не мурлыкнул нахальный котик и уткнулся носом в шею.
Мне не нужно было смотреть, чтобы понять — Мур улыбается. Губы парня скользнули по моей щеке, обжигая её и спускаясь все ниже. Не сразу поняла, что холод отступил и на смену ему пришел жар, зарождающийся где-то внутри. Он стал разгораться исподволь, постепенно. Заполняя каждую мою клетку и даря ощущение чего-то острого, запретного.
— Когда очнешься, то постарайся резко не дергаться, — прошептал Николас, сдвигая ткань платья у ворота и целуя обнажившееся плечо.
Он делал это нарочито медленно, шаг за шагом сминая ткань и растягивая удовольствие, от которого было не сбежать и не скрыться. Из груди моей вырвался невольный стон, и я вдруг поняла, что свободна. Невидимые путы пали, спровоцированные то ли усиленным кровообращением, то ли прекратившим свое действие заклинанием. По моим наблюдениям полчаса не прошло, а значит, древняя кровь тоже поучаствовала в возвращении контроля над телом.
Я повернулась, чтобы тут же оказаться в объятиях Пантеры. От резкого движения голова закружилась, но Ник поймал меня, не дав упасть.
— Осторожнее, а то будешь как этот твой родственник, — со смешком добавил Мур, за что и получил от меня тычок в бок.
— Ни в коем случае!
— Ладно, не кипятись. Давай посидим, Эви. Судя по всему, до завтра нас никто отсюда не выпустит. — Ник говорил с иронией, словно ничего плохого не произошло.
Начавшаяся было паника во мне улеглась, сменившись осознанием, что я устала. Насыщенный день, который закончился в камере, это не то, о чем мечтала студентка первого курса факультета анимагии.
Никаких кроватей тут не было предусмотрено. Зато нашелся подозрительного вида матрас, набитый соломой. Мы предпочли присесть, прижавшись друг к другу. Так теплее и потом, какой смысл разбегаться по углам. Тусклое освещение, состоящее из одной-единственной лампочки в коридоре, подвешенной аккурат напротив нашей камеры, нисколько не мешало. Полумрак навевал тоску и дурное настроение. И только присутствие Ника все меняло.
Сначала мы просто сидели, прижавшись друг к другу. Было приятно касаться вот так в тишине, прислушиваясь к посторонним шорохам и пытаясь вычленить хоть что-то, дающее надежду на освобождение. Затем где-то дальше по коридору послышался недовольный стук и мимо нас туда и обратно прошли двое хмурых полицейских. Мы их даже не заинтересовали. Зато после посещения стражей снова наступила тишина. Какой-то камерный постоялец угомонился.
— Думаешь, это твой родственник очнулся и начал шуметь? — с иронией поинтересовался у меня Пантера.
— Считаю, что он больше твой родственник, чем мой, — не преминула съязвить я. И чтобы не напоминать Нику, как именно Эшли оскорбил герцогиню, решила отвлечь его внимание. — Даже если мои узнают о произошедшем сегодня, то вряд ли отменят свадьбу Доры.
— Я бы тоже не стал, — ответил Мур и усмехнулся, почувствовав, что я напряглась. — Эви, не дуйся. Не о том думаешь.
— А о чем надо? — Я поджала губы. Не понимаю, то ли моя сестрица Нику понравилась, то ли он нарочно дразнился.
Все разъяснилось очень быстро. Пантера снял модный сюртук, накинул его мне на плечи и притянул к себе.
— Хотя бы о том, что тебе не придется выходить за этого негодяя замуж. Ты ведь из-за него сбежала в Академию? — Из голоса Мура исчезли смешливые нотки. Но даже сейчас я уловила скрытое напряжение. Словно этот вопрос его крайне волновал. И как догадался?
— Тебе действительно важно это услышать? — спросила я, уже заранее зная ответ. Да, иначе бы Николас не заикнулся об этом. Прикосновение сухих губ к моему виску послужили толчком к признанию. Смысла таиться и скрывать правду я не видела. — Ты прав. Я сбежала, чтобы не выходить за Эшли замуж, чем с радостью воспользовалась Дора.
— Понятно. Эви, если бы я знал, что где-то есть ты и собираешься замуж, то непременно украл тебя, — послышалось признание, от которого у меня перехватило дыхание.
Я повернула голову, чтобы взглянуть на Николаса и тут же получила поцелуй в нос. Все вышло не обидно и даже смешно. Отчего я фыркнула и потребовала:
— Глупости.
— Эви, я ведь не шучу.
— Я понимаю, но...
— Ты все еще не веришь, что нужна мне? — прервал меня Ник. Крепкие руки спеленали меня поверх сюртука, не давая вырваться. Я и не пыталась.
— Не особо, — честно призналась я и заерзала, устраиваясь удобнее. — Лучше расскажи о себе.
И ведь хотела поинтересоваться насчет герцога Мура, а язык не повернулся. И без того понятно, что он мужчина увлекающийся.
Раздался короткий и какой-то немного злой смешок, после которого прозвучало:
— Судя по всему, стараниями отца у меня есть еще три брата. Да ты и сама это поняла.
— Ник, не надо.— я попыталась прервать этот потом красноречия.
— Знаешь, Кошка, лучше ты это от меня услышишь, чем расскажет кто-то другой. Так вот, это был династический брак. Родители поженились очень рано, а когда матери было двадцать, уже успели возненавидеть друг друга.
— Мне жаль. — Я высунула руку из-под сюртука и ладошкой накрыла пальцы Ника, погладила их. Совсем не хотелось слышать эти признания. Только чувствую, что Пантере надо выговориться.
