– На выход! Руки за спину!.. – скомандовал конвоир.
Сева, забрав со стола свои сигареты, поднялся со стула.
Оставшись один, Бондарович повернул ручку громкости, и в комнате зазвучал в полную силу спокойный голос Президента, знакомые низкий тембр и паузы:
«Сограждане! Сегодня вечером произошло трагическое событие, которое несомненно всколыхнет всех честных людей нашей страны. Сегодня погиб человек, талантливый журналист, гражданин своей страны, которого мы все знали и любили – это Виктор Смоленцев. Еще не пришло время траурных речей, еще, наверное, не успело остыть его тело, и потому я не стану сейчас перечислять его заслуг перед страной и народом. Да вы их прекрасно знаете и сами.
К сожалению, эта смерть имеет особое значение, которое состоит в том, что совершено в высшей степени дерзкое и циничное убийство. Оно совершено в стенах правительственного здания непосредственно после окончания совещания, на котором присутствовал Виктор Смоленцев. Не стану скрывать, речь там шла о стратегии предвыборной кампании. И теперь мне будет очень не хватать таланта, зоркости и энергичности этого замечательного человека. Не будем делать предположений о том, кому была выгодна его смерть. Это должно с исчерпывающей ясностью выявить следствие…»
Бондарович не пропускал ни слова.
Он понимал тактику Президента.
Упреждающий удар! По-видимому, ради него и был созван срочный брифинг. Вся оппозиция в следующие дни взметнется с криком: «Президент не способен навести порядок в собственном доме, а вы снова хотите доверить ему Россию». Поэтому в головы избирателей необходимо вложить первое впечатление – причем именно сейчас, когда вся страна прикована к телевизорам – и навести избирателей на мысль о том, что этот удар имеет политический характер и направлен против Президента.
«Что ж, все верно, Президент всегда умел решительно действовать в экстремальных ситуациях и переигрывать своих противников. Но не хотел бы я сейчас оказаться во всей этой каше. Заявлено, что убийство носит политический характер, – и могу представить, какая волна грязи поднимется в ближайшее время вокруг этого дела…»
Эти мысли вихрем пронеслись в голове майора Бондаровича.
Александра в свое время подключали к работе со следственной группой по делу убийства Листьева, и он хорошо помнил эту нервозную и суматошную работу на пределе сил: бесконечные разносы, требования немедленного результата – и давление со всех сторон. И это почти при полном отсутствии информации. Через несколько недель, когда стало ясно, что «кавалерийский наскок» не удался, а шум поутих, большинство ценных сотрудников сняли с бесперспективного дела и отправили работать на прежние участки…
«А сейчас начнется новый шум…»
Слышалась размеренная речь Президента:
«…создана следственная группа, и расследование этого шокирующего преступления будет вестись под моим непосредственным контролем. Я предупреждаю руководителей министерства внутренних дел, ФСБ и службы охраны: вы несете персональную ответственность за исход этого следствия. Я не потерплю, чтобы в непосредственной близости от руководства страны вершились уголовные или политические преступления. Мы должны получить четкие и однозначные ответы на все вопросы!»
В дверях вырос посыльный:
– Товарищ майор!
– Что надо? – недовольно отвлекся от радиорепортажа Бондарович.
– Звонили из управления, вас срочно вызывает начальник службы генерал Щербаков.
Это известие не очень понравилось Александру:
– Хорошо, идите.
Посыльный тихонько прикрыл за собой дверь. Бондарович после короткого размышления решил задержаться еще на несколько минут и вернулся к радио. По всей видимости, предстояла хлопотливая ночь, и вряд ли удастся выкроить время на прослушивание заявления Президента. А собственное впечатление об обстановке может очень пригодиться.
Александр догадывался, зачем потребовался вдруг начальству.
Президент говорил:
«…Еще раз повторю слова скорби: мы понесли невосполнимую утрату и нам будет всегда не хватать этого искреннего, мужественного и глубоко одаренного человека. И дело наших чести и достоинства – найти и сурово наказать виновников этой гибели.
Прошу вас задавать вопросы».
Бондарович взглянул на часы, покрутил головой, подумывая, что пора уже и отправиться к начальству, но все-таки остался в комнате, его интересовал «перекрестный допрос», который учинят сейчас журналисты.
Трансляция продолжалась.
– «Свободные новости», – представился первый журналист. – Господин Президент, мы все знаем, что расследования скандальных преступлений – как-то: убийство Меня, Холодова, Листьева – до сего дня не дали никакого результата. Что заставляет вас думать, будто в этом случае следственные мероприятия смогут дать какой-либо результат?
Президент, видно, готов был к этому вопросу; ответил без предварительного обдумывания:
– Враг перешел в наступление, и не дать ему надежный и гарантированный отпор – значит расписаться в собственном бессилии… Что касается следственных мероприятий, то передаю вопрос по адресу, – Президент, конечно же, имел в виду министров.
Удар приняла на себя ФСБ:
– Названные вами преступления носили сугубо заказной характер, были хорошо подготовлены и совершены профессиональными убийцами так, что осталось крайне мало улик, отсутствуют свидетели. Поиск по «горячим следам» не дал в этих случаях немедленного результата. Следственные группы продолжают работать, производится глубокий анализ всех обстоятельств, и истина неизбежно выйдет наружу. Известная истина: тайное непременно становится явным. Это вопрос времени. Что же касается сегодняшних событий, то мы можем с большой долей уверенности сказать, что преступнику не удастся замести следы. Преступление было совершено в правительственном здании, где существует надежная система учета и контроля всех присутствующих. Круг подозреваемых весьма ограничен и будет еще сужаться, пока не останется один человек – убийца. Мы работаем в тесной связи со службой охраны Президента и надеемся в ближайшие часы, в крайнем случае дни, разобраться до конца в этом трагическом происшествии.
Послышался голос другого журналиста:
– Телеканал «Россия». Вы можете сообщить какие-то подробности относительно совершенного преступления? По вашему мнению, это тщательно спланированная провокация или спонтанное убийство?
– Разрабатываются и эти две, и другие версии. Понятно, что тщательно спланированная провокация может маскироваться под случайность, и выявить это через два с половиной часа после совершения преступления не представляется возможным. Подробности объективной картины на данную минуту лучше известны службе безопасности, – он уступил эфир полковнику Карпику.
«Пинг-понг, – подумал Бондарович. – Надо выезжать, бездарно теряю время».
Но продолжал сидеть.
