– Вот я и хочу довести до сведения вашего руководства, что как только будут преданы огласке официальные сведения и наши адвокаты получат доступ к материалам обвинения, мы, будьте уверены, камня на камне не оставим от вашего липового следствия. Я закончил.
– Благодарю вас, было очень интересно…
Виктория невозмутимо проглотила остатки кофе и, слегка покачивая бедрами, не так вызывающе, как это делала официантка, вышла из зала. Вслед за ней с места никто не поднялся.
Молодые люди за столиком в углу в упор не видели Семена Ивановича Липкина…
За пятнадцать минут до того Репека никак не мог связаться с генералом Кожиновым. Использовал он для этого прямо за столиком обыкновенный сотовый телефон. Во времена «новых русских» такой вид общения не вызывал у окружающих ни малейшего любопытства. Стриженых мальчиков с сотовыми телефонами в руках ныне можно было встретить в самых неожиданных местах. Они вели деловые переговоры даже… из общественных туалетов…
Когда наконец связь сработала и генерал отозвался, Николай смог ему доложить:
– Это Коля. Вы нас не предупредили, что к дяде придет знакомая девочка. Как быть?
Кожинов, видно, не сразу сообразил, что Репека не имеет возможности выдавать информацию открытым текстом:
– Что за знакомая девочка, Репека? Где вы?
– Да завтракаем в «России», а тут наша Вика подвалила к клиенту и кофе с ним пьет.
– Виктория? Макарова? – дошло до Кожинова.
– Да. Как ни в чем не бывало… Такая парочка – помереть, не воскреснуть!..
Генерал молчал в трубку добрых пятнадцать секунд. Наконец к Кожинову вернулся дар речи:
– Она вас засекла?
– Не, мы позже сели, дорогой…
До Вики слова не долетали, а за соседними столиками этот разговор ничьего внимания не привлек. Мальчики интересуются шлюхами – всего-то.
Генерал не скрывал раздражения:
– Ведите дядю… э-э… Липкина, будь он неладен, – и бросил трубку.
– Хорошо, ну, бывай, – сказал Репека, слушая частые гудки, и подмигнул напарнику.
Теперь, проходя мимо зеркал, Виктория смотрела не столько на себя, сколько – не увязался ли кто за ней. Кажется, никого не было. Но это еще ничего не значило. Ходить следом – примитив, от которого многие профессионалы давно отказались. Ресторан второго этажа наверняка имеет несколько выходов. Репека или Семенов или еще кто-то вполне могли воспользоваться другим выходом и теперь преспокойненько поджидать Викторию внизу. И вести дальше. Или брать…
Остановившись у большого зеркала в раме из поддельной бронзы, Виктория с самым спокойным видом подправила макияж. За спиной у нее изредка проходили какие-то люди.
«Ну что ж! Мы можем подстраховаться».
Она прошла мимо лифтов к аварийной лестнице. Через минуту уже была на первом этаже. Не показываясь в холле, девушка двинулась куда глаза глядят служебными помещениями. Должен же быть в таком огромном здании еще выход – кроме центрального, кроме парадного.
И она не ошиблась. Она увидела выход в конце длинного полутемного коридора.
Но дорогу Виктории заступил высокий парень в штатском:
– Куда, красавица?..
«Неужели все-таки попалась? – мелькнула мысль. – И как быстро они успели заблокировать выходы!»
Парень был незнакомый: или новый в их службе, или вообще из другой службы. Стальной взгляд, неприязненное выражение лица… и вдруг – скользкая улыбочка:
– Тебе неизвестны правила, крошка? Платишь за вход, платишь за выход…
Виктория все еще не понимала, что он имеет в виду. Не понимала скорее потому, что решала в этот момент вопрос: вступить в бой (дать коленом в пах; а она могла бы это сделать с превеликим мастерством) или все-таки сдаться.
Парень, большой, как скала, надвигался на нее:
– Здесь жесткая такса. Или ты с луны свалилась?.. Шагай через главный и не забудь отстегнуть Захарычу…
И тут до Виктории дошло: это же обычный мент из службы охраны гостиницы. И он принял ее за проститутку, которая, не желая «отстегивать» проценты швейцару, решила прошмыгнуть через служебный выход…
– Сейчас… – сказала она и расстегнула сумочку.
Парень остановился и ждал.
Виктория протянула ему десять долларов.
Он скривился:
– Ладно, проходи… На первый раз прощается, но больше так не делай.
Купюра исчезла в боковом кармане его пиджака. Парень посторонился, пропуская Викторию к выходу.
Проходя мимо, она улыбнулась ему:
«Вот сволочь!»
Парень в штатском подмигнул:
– А ты хорошенькая!..
Виктория Макарова ускорила шаг.
«Вряд ли это кто-то из наших так тонко работает под мента-сутенера. Стали бы из-за меня устраивать целый спектакль. Вероятнее всего, мент – это действительность».
Выйдя из гостиницы, Виктория быстрым шагом пошла в сторону магазинов. Среди людей всегда несложно затеряться. Скрылась в толпе, метнулась в одну сторону, в другую, замерла на минутку у стеклянной витрины киоска – проверила слежение. Вроде ничего не было.
Девушка уже в открытую огляделась.
«Ребята остались в ресторане, да и бесполезно им меня вести, кого-то другого Кожинов наверняка не успел подослать».
В том, что ребята уже доложили о ее контакте шефу, она не сомневалась. Для нее оставался открытым вопрос, как отнесся к неожиданному факту Кожинов: имелась в виду мера его гнева – просто зубами поскрипел или метал громы и молнии?.. Благодушествовать по этому поводу, конечно, не стал… Но почему не подцепил «хвост»? Или все же подцепил, да она не заметила?.. Как бы то ни было, запаса времени она не имела.
На всякий пожарный исполнила еще один номер – классический. Благо как раз подъехал к остановке троллейбус. Салон был полупустой. Девушка заскочила в среднюю дверь и, пока входили остальные пассажиры, вышла через переднюю. За ней никто не вышел, троллейбус плавно «отчалил» от остановки.
Все эти «номера» или финты несколько напоминали Виктории проверку компьютерной дискеты на вирус. Слава Богу, «вирус» не прицепился.
Спустя пять минут Виктория уверенным шагом зашла в первый попавшийся магазинчик западной техники и подошла к прилавку, за которым громоздились многочисленные двухкассетные магнитофоны.
Молодой продавец скучал за прилавком.
Покупателей было немного, да и были они не столько покупатели, сколько посетители или просто зеваки, зашедшие в магазин погреться, а заодно и подивиться (никак не обойти это точное слово) на чудеса заграничной музыкальной аппаратуры. Покупать вроде никто ничего не собирался.
Виктория спросила у юноши за прилавком:
