– Не похоже, просто сбрендила девка. В зеленом возрасте такое изредка случается. Идеалы, знаешь… Но от этого мне не легче, натворит дел.
Фээсбэшник уточнил:
– А она из тех, кто может натворить?
– Считай, высококлассный специалист.
– Ну надо же!.. Хорошо, пересылай фото, я накачку дам. Куда она должна стремиться?
Кожинов секунду-другую поразмыслил:
– Она будет в городе и не исключено, что может попытаться связаться со средствами массовой информации. Знаешь, как это бывает?
– Понятно. У тебя все?
– Погоди, – в голове у Кожинова мелькнула догадка, – а где сегодня твой самостоятельный майор?
– Майор?
– Ну тот, который у меня работал?
– Бондарович? Сейчас проверю.
Через минуту ответ был готов:
– Алло, Наум Степанович, майор с утра в Лефортово занимается своими ворами. Я же его отстранил по твоей просьбе от дела Смоленцева.
– Ну, спасибо, а он точно в Лефортово? – Кожинов нервно теребил себе подбородок.
– Обижаешь, Наум, я позвонил Щербакову, потом в тюрьму… У майора своих дел невпроворот. Я думаю, он даже рад, что его отстранили.
– Значит, не дурак… Ну бывай!..
* * *
Александр Бондарович,
час дня,
25 марта 1996 года,
камера для допросов в Лефортово
Александр дожидался, пока покормят заключенных, не желая зря досаждать Севе Могилеву, все равно обожрет кого-нибудь. Севу перевели за это время в общую камеру. Но он вряд ли от этого пострадал. Воровской авторитет в общей камере – то же, что у себя дома… Или в профилактории. Ему и место получше уступят – поближе к окну, подальше от параши; и шестерками сразу обзаведется, которые каждое его слово станут ловить, исполнять малейшее желание, прислуживать… Очень старая система, которая работает практически без сбоев…
Александр от нечего делать листал у дежурного офицера пачку «желтых» московских журналов вольного содержания, пока не натолкнулся на серию фотографий под заголовком: «Как отдыхают принцессы».
Он принялся рассматривать южные фотографии, где была запечатлена Елена Монастырская в компании с Виктором Смоленцевым. Однако не эти фигуры сейчас заинтересовали Бондаровича… Фотографии были мутные, видно, снимали издалека длиннофокусным объективом, отчего сбивалась резкость. Внимание Бондаровича привлекло женское лицо на заднем плане, – он отыскал фигурку этой женщины и на другом снимке. Сомнений быть не могло, Виктория Макарова сопровождала эту пару в поездке на курорт.
Открытие для Банды было не из приятных.
Вот тебе и лейтенант Макарова!
Она, оказывается, лицо приближенное. По крайней мере, была. До некоторых пор. А потом что произошло?.. Чем-то не угодила?.. Или конфликт?.. История знает много случаев, когда подчиненный начинает исподволь воздействовать на своего начальника. В силу разных причин: иногда просто потому, что оказывается умнее, или честолюбие покоя не дает, или узнает про своего начальника столько всего… что чувствует себя защищенным этим знанием и начинает накачивать права… Как бы то ни было, но какая-то собака между ними пробежала. И Макарова пошла на повышение. Или все-таки – понижение?.. В этом клубке было много нитей и много же концов. За какой тянуть – неискушенному в большой политике и в закулисной кремлевской возне Банде было непонятно. И не очень-то хотелось, подобно котенку, тыкаться мордочкой во все углы…
Александр помассировал глаза; они уставали в последнее время.
…Но девушка явно попала в беду, из которой самой ей не выбраться. И проницательный дед Виктории не поможет – разве что был бы он помоложе…
«Что за день, – подумалось Бондаровичу, – везде эта девчушка попадается, мистика какая-то. Если вечером тебя, друг сердечный, не застрелят, женись, старина! Хорошей семьи наследница… Интересно, через какие руки прошла эта квартира ее деда на Арбате».
Бондарович с трудом отвлекся от посторонних мыслей, когда к нему привели Могилевчука.
Авторитет заулыбался, будто встретил в каком-нибудь приятном месте старинного приятеля:
– Что ж ты меня, гражданин начальник, без нужды на нарах паришь? – с ходу начал Сева.
– Занят был, на то дело кинули, о котором мы с тобой по радио слышали.
– Во как, – уважительно оценил его вор. – Растешь, майор. И как, раскрыл?
Банда покачал головой:
– Еле ноги унес.
– Значит, с нами привычнее.
– Не поверишь, но по тебе я даже скучал, – язвительно усмехнулся Банда. – Я смотрю, ты уже здесь пообвыкся, подогрев получил, – Бондарович кивнул на пачку «Лаки Страйк», лежавшую на столе перед Севой.
– Угощайся, начальник, – радушно предложил тот; наверное, Сева чувствовал себя здесь скорее хозяином, нежели гостем. – Я на житье не жалуюсь, я все сдюжу и снова жить буду. А вот ты до старости дешевку курить будешь. От зарплаты до зарплаты копеечки считать…
Это была старая тема. Почти каждый вор ее поднимал перед Бондаровичем с того или иного конца.
– Не заводи волынку, – миролюбиво заметил майор, раскладывая документы на столе. – Переходи, голубчик, сразу ко второму действию.
Авторитет чувствовал себя независимо:
– Хорошо, начальник. Посоветовался я с корешами.
– С адвокатами, – уточнил Бондарович.
– Ис ними тоже. Так вот, порешили мы, что ты мне туфту заправляешь насчет того, как ты на меня круто наедешь и прижмешь.
Банда кивнул:
– Мысль ясна. Корешей мы отметаем априори, потому что они тебе передают с воли: «Сева, отдыхай спокойно, твоя доля в банке»… А сами в это время захватывают новые позиции. Логично?
– Говорить вы здесь умеете.
– Если бы было как-то иначе, я бы удивился… А вот насчет серьезных советчиков сейчас мы карты и раскинем.
– Сдавай, начальник.
Александр положил на стол тоненькую папочку:
– Пришли первые интересные сведения из Интерпола. Вот данные по СП под названием «Русско-Американское». Беспошлинный ввоз спиртных и табачных изделий, работает под крышей Кобзона и Кикалишвили. Япончик только наладил с ними хороший устойчивый контакт, как все вдруг сгорело…
Сева равнодушно хмыкнул:
– Моей доли там нет.
– Нет так нет, – Бондарович поднял другой листок, поглядывая краем глаза на Могилева. – Тогда «Ассоциация XXI век», тоже находится в Америке. Знаешь такую?
Сева прищурил глаза.
Банда улыбнулся:
– Правильно щуришься. Хреновые у нее дела. Низкосортная водка с чужими наклейками. Здесь тоже нет твоей доли?..
