– Да, пройденный этап, – согласилась девушка. – Какие шаги делаем завтра?
Александр закурил:
– В случае третьем, если сыр-бор затеяли третьи лица, мы ничего не можем предпринять самостоятельно. Надо будет либо искать сильных союзников, либо выходить из игры и надолго залегать на дно – где-нибудь в провинции. Сдаваться же в плен мы не собираемся?
– Нам придется опираться на того же Кожинова, – предложила Виктория.
Банда покачал головой:
– Ни в коем случае. Он нас просто пристрелит – как еще двоих подвернувшихся под руку идиотов.
Виктория лихорадочно перебирала в уме варианты:
– Значит, надо обезопасить себя.
– Пресса?
– Да, в этом случае может выручить только «четвертая власть». В большой политике уже были десятки прецедентов. В безвыходном положении многие обращаются к журналистам. Эта братия наименее коррумпирована. В погоне за сенсацией ведь каждый за себя…
– Терпеть их не могу, – признался Бондарович.
– Я тоже. Но есть среди них порядочные люди. Постараемся связаться через хозяина домика с Геной Рыпула.
– Кто это?
– Редактор отдела новостей в газете «Коммерсантъ Дейли». Авторитетный и порядочный человек. Но – гулена, каких свет не видывал. Мы с ним здесь в домике и познакомились. Потом я регулярно подкидывала ему новости от Кожинова.
Бондарович понимающе усмехнулся:
– Санкционированная «утечка информации».
– Именно.
– Нам будет сложно связаться с ним. Или ты другого мнения?.. Прямые звонки исключены, – как опытный фээсбэшник предупредил Александр. – Нас в первую очередь будут отслеживать на контактах с прессой.
– Как?
– В нашей службе есть целая система мероприятий. Здесь не только санкционированное прослушивание… Это наша епархия, – Александр на небольшой скорости вел машину по проселочной дороге; и эта дорога оставляла желать лучшего. – А что представляет из себя домик, куда мы едем? Кто его хозяин?
– Кулак-хуторянин.
– Живой с тех пор? – Бондарович удивленно воззрился на красавицу-спутницу.
– Правнук живой. Ему от прадеда остался хутор неподалеку от озера.
– А что прадед?
– В тридцатые годы был сослан в Соловки…
– Да, были времена похуже нынешних. Напрасно сейчас многие стонут… И, значит, не вернулся?
– Нет. Я разговорилась как-то с Николаем…
– Так зовут нынешнего хозяина?
– Да… Прадеда его казнили. Через много лет Николай узнал от одного человека, который тоже был в том лагере, но которому посчастливилось выжить, как казнили… Там, на Большом Соловецком острове есть гора Секирная… Многих казнили на ней: приковывали цепью бревно к ногам и сталкивали с горы; бревно катилось и тащило за собой человека; после такого ни одной целой косточки у казненного не оставалось…
– Представляю…
– Дед у Николая погиб в войну. Отец спился…
– А Николай, значит, в прадеда удался: хозяйский человек, хуторянин…
– Еще какой! Восстановил на хутор права. Лет пять назад перестроил его, поставил сауну, вырыл бассейн, организовал рыбалку, охоту, прокат верховых лошадей, серфинг, теннисный корт и еще Бог знает что.
– Представляю, кого мы там встретим, – присвистнул Александр. – Только компании «братвы» нам не хватало. Кое с кем мне б не хотелось встречаться. Воевать на несколько фронтов – это нам сейчас, поверь, не нужно.
– Я ведь тебе говорила, там появлялась даже Елена, – успокоила Виктория. – Хозяин держит марку – это приличное заведение.
В конце проселочной дороги на опушке леса показалось наконец то самое «приличное заведение».
Девушка облегченно вздохнула:
– Приехали.
* * *
Бондарович и Макарова,
10 часов 30 минут вечера,
25 марта 1996 года,
«уединенное место для отдыха»
Дождик, который много раз принимался в течение дня, опять перестал. Мелкий гравий шумел под колесами.
Оглядывая строения издалека, Александр и Виктория напряженно молчали.
Забора вокруг хутора не было, поэтому даже с большого расстояния было видно, что по двору передвигаются какие-то люди, купаются в открытом бассейне, над которым клубится пар. Все окна двухэтажного дома изящной модерновой постройки из камня и дерева горели ярким светом. Электричество здесь, как видно, не экономили, во дворе и вокруг открытого бассейна сияли, словно в городе, фонари.
На стоянке были видны три машины.
«Не так уж и много народа», – подумал Александр, припарковывая «Ауди».
Взгляд у Виктории был все-таки обеспокоенный. Девушка знала, что уверенность – уверенностью, но могут быть и неожиданности. Она ведь так давно здесь не была. Кое-что могло измениться… Возможно, ее тревожило и предупреждение Александра. Кожинов ведь не дурак: попытается просчитать наперед – куда отправится прятаться Виктория. К родственникам, к знакомым, в те места, где чувствовала себя уютно раньше. Кожинов ради такого дела может даже побороть неприязнь и проконсультироваться с Принцессой. А та недолго будет вспоминать: хутор Николая назовет в числе первых позиций…
Александр и Виктория не спешили выходить из машины. Банда на всякий случай расстегнул кобуру, а пистолет, конфискованный накануне у нерадивого водителя «Ауди», положил на сиденье, чтобы был под рукой…
Из дома уже спешил к ним хозяин заведения: крепкий коренастый мужчина средних лет.
– Добрый вечер, добрый вечер, кто к нам пожаловал? – веселым голосом приветствовал он гостей, еще не видя их лиц.
Виктория пристально оглядывала местность; вроде все было спокойно.
Хозяин заглянул в окошко водителя. У хуторянина были цепкие умные глаза и красивое волевое лицо. Вероятно, этот человек – не из тех, кого легко взять на испуг. Да и пугливые не отваживаются на собственное дело.
Глаза хозяина стали холодны.
– Здравствуйте, – сказал ему Александр.
Хозяин заведения заметно встревожился, поскольку не узнал гостя.
По-видимому, он подал какой-то знак, потому что возле дома вдруг шевельнулись и выдвинулись вперед молодые люди, – безусловно, охрана.
Нет, это не было похоже на засаду: «выдвинулись» молодые люди явно не с целью захватить, а с целью продемонстрировать силу…
– Не волнуйтесь, Николай, – Виктория вышла из машины и разговаривала теперь с хозяином через ее крышу.
– Боже мой! Виктория Васильевна! – вскричал Николай, мгновенно обретая прежнее радушие. – Что же вы раньше… Какая радость! Вас давно не было, – он уже глядел на Банду – как на лучшего друга. – Представьте меня вашему спутнику, если можно.
