Свежий, пахнущий хвоей и сыростью воздух проникал через окна в салон. Уже было темно. В свете фар то и дело возникали стволы исполинских сосен. То справа, то слева, показывались массивные корпуса правительственных дач – каменных или деревянных.
Бондарович с интересом осматривался по сторонам; ему еще не доводилось бывать тут…
Софья Павловна оказалась дома. Она вышла на крыльцо, едва услышав, как скрипнули возле дома тормоза. Казалось, нисколько не удивилась, увидев гостей – знакомых и незнакомых. Поспешила навстречу:
– Елена, дорогая, что происходит? Я вся извелась. Правда, что Кожинова застрелили? – пожилая женщина прижимала руки к груди.
Они с Еленой обменялись чисто символическими поцелуями.
Принцесса уже успела взять себя в руки.
– Да, Софья Павловна, положение серьезное. И Наума Степановича больше с нами нет. Но мы ведь видели и не такие кризисы, правда? – бодро ответила ей Елена Борисовна. – С Божьей помощью переживем и этот…
И хозяйка, и гости через просторную теплую веранду прошли в дом. И сразу попали в просторный каминный зал, красиво обшитый деревом. Из этого зала открывались выходы в другие помещения. Две лестницы вели вверх, на галерею. Параллельно с каминным залом здесь был еще один, Александр видел: в нем был полумрак; но удалось разглядеть ряды кожаных кресел, светлый квадрат экрана на стене – это был кинозал…
Елена Монастырская остановилась посередине помещения:
– Скажите, Софья Павловна, где у вас тепловой узел?
– Что?! – женщина была расстроена и не сразу поняла, о чем у нее спрашивают.
– Дополнительные меры безопасности, – объяснила Монастырская. – Мне поручено проследить… Вы же знаете, что творится. Во избежание неожиданностей охрана должна проверить все подземные коммуникации и поставить новые пломбы на люки. Мы решили начать с вас.
– А, конечно, конечно, пойдемте, – женщина всплеснула руками и оглянулась на Бондаровича. – Вы, наверное, новый человек в охране. Викушу-то я хорошо знаю…
Принцесса не дала ей развить тему:
– Да, это специалист по коммуникациям… Но время не ждет, дорогая…
Хозяйка дачи провела их в тепло-канализационный узел в подвале строения. Зажгла свет.
Александр поднял тяжелую крышку стандартного люка в полу и помог спуститься в коллектор Виктории, затем кивнул Монастырской и спустился сам.
– Пойдемте наверх, Софья Павловна, они тут сами разберутся и потом доложат, – увела хозяйку Елена Борисовна. – Если вы угостите меня своей чудесной наливкой, буду вам очень признательна. На улице под вечер такая сырость, что я боюсь – как бы не заболеть…
Подземный коридор уходил в две противоположные стороны. Сориентировавшись, Макарова и Бондарович выбрали северо-западное направление. Освещая себе путь фонариками, шли вперед. Бетонные стены были покрыты капельками воды. Электрический свет преломлялся в этих каплях и играл в них – иногда рассыпался на маленькие радуги.
– Почему тут люки в подвалах? – поинтересовался Александр, оглядывая стены.
– Чтобы лужайки не портить и из соображений безопасности. И черт его знает, почему еще…
Они медленно пробирались вдоль труб по узкому каналу. Где-то, слышно было, капала вода; откуда-то доносилось шуршание – крысы, конечно; пару раз даже видели их, но Викторию эти твари не сильно пугали… Впрочем, скоро стало относительно сухо, и крысы почти не попадались на глаза. И на том спасибо.
Банда решил уточнить:
– Ты уверена, что мы идем правильно?
– Конечно, – Виктория шла впереди. – Если б я была не уверена, то пустила бы вперед тебя и спряталась за твою спину, – девушка улыбнулась.
– А откуда уверенность?
– Я в свое время изучала здесь всю систему безопасности, – она откинула челку со лба. – Когда еще была телохранителем Елены, – Виктория указала рукой в темноту. – Сейчас будет решетка перед президентской резиденцией.
– А что там наверху?
Виктория оглядела серый бетонный потолок:
– Я думаю, как раз над нами сейчас контрольно-пропускной пункт. Не тот, который мы проезжали, а отдельный – для президентской резиденции.
Банда без особого интереса осмотрел потолок:
– Ах, Виктория, если б не ситуация!.. Девушка оглянулась, улыбнулась ему:
– Время любить, и время ненавидеть…
Они снова двинулись вперед.
Действительно, не прошло и пяти минут, как яркие фонари высветили впереди стальные решетчатые двери с висячим замком.
Отстранив Викторию, Банда подошел к решетке:
– Давай ветошь.
Она подала ему приготовленный заранее мешок:
– Остается надеяться, что нас не услышат…
Обмотав замок толстым слоем мешковины, которая должна была сыграть роль глушителя, Александр выстрелил в дужку замка из пистолета.
Замок, жалобно звякнув, упал на бетонный пол. Загоревшуюся тряпку затоптали ногами.
Виктория, открыв решетчатую дверь, опять двинулась вперед:
– Ищи, где-то здесь должны быть вентили водопровода… – и тут сама же воскликнула: – Вот они. Трубы надо перекрыть.
Александр передал ей свой фонарик:
– Лучше это получится у меня.
Даже ему вентили поддавались с трудом; как видно, их давно никто не трогал.
Туго закрутив оба вентиля, они оставили президентскую резиденцию без воды.
Оставался открытым вопрос: насколько скоро это заметят в резиденции.
Подойдя к лесенке, над которой виднелся люк в котельную дома Президента, Виктория и Александр стали терпеливо ждать результатов своей диверсии. Хотелось курить, но это было нельзя.
Виктория тихонько объясняла Александру схему дома – дабы не терять понапрасну времени.
Банда, слушая, изредка задавал вопросы:
– Значит, охрана рядом?
– Да, мы должны сразу наткнуться на них, если, конечно, в доме ничего не изменилось.
– Помещения для Президента?..
– Наверху. Ты увидишь там красивую винтовую лестницу.
– Не люблю винтовых лестниц, – поморщился Бондарович. – Предполагаю, что времени у меня будет в обрез – каждый этап надо пройти быстро. А винтовая лестница – это задержка. Ее не покроешь в три шага.
– Может, и покроешь. Она достаточно широкая – есть где развернуться…
Наконец над головой послышались звук открываемой двери и шаги.
Макарова и Бондарович насторожились.
Через некоторое время раздался голос:
– Я же говорю, тут ничего не может быть. Надо лезть вниз, наверняка там что-нибудь случилось.
