10 часов 30 минут дня,
27 марта 1996 года,
Кремль
Хотя Виктория опоздала в этот день на службу, никто ее не бранил. Может быть, оттого, что приехала она на президентской машине, и шофер, как положено, подбежал и раскрыл перед ней дверь. Может быть, оттого, что колонный зал готовили под установку гроба для прощания с Наумом Кожиновым. И было не до опозданий сотрудников. Может быть, оттого, что вся Виктория светилась затаенной радостью, вспоминая ежеминутно об Александре.
Ребята на входе вытянулись и щелкнули каблуками, широко улыбаясь.
Никто за целый день не спросил ее, что же такое случилось вчера, хотя целый день она потратила именно на то, чтобы во всех подробностях описать события вчерашнего и предыдущих дней…
Каждый знает, что рассказывать о таких вещах строжайше запрещено, и на многих военных делах и прекрасных поступках пятидесятилетней давности до сих пор стоит гриф строгой секретности.
Сам по себе факт, что за одни сутки она успела побывать и в розыске, и в перестрелке, и в телевизионном обращении Президента к народу, вызывал у сослуживцев профессиональное уважение: Виктория Макарова точно знала, что делает, и потому выиграла…
После обеда привезли тело Кожинова.
Ребята небольшими группами, подмениваясь, ходили с ним прощаться, но никто их не наказывал за нарушение режима.
Прошел слух, что подписан Указ о присвоении генералу Кожинову звания «Герой России». Посмертно.
Позвонила Елена Борисовна, спросила, как спалось, и еще спросила, не хочет ли Виктория вернуться на прежнюю должность.
Виктория честно сказала, что после минувших событий она все еще растеряна и сама не знает, чего хочет… Нет, все-таки обманула… Виктория прекрасно знала, чего ей хочется. Только одного – к Александру… к Александру…
– Хорошо, Вика, – не стала торопить Принцесса. – Ты подумай над моим предложением. Для тебя оно всегда в силе… Признаться, надоел мне этот Борис…
Ближе к вечеру, когда появилась надежда, что этот день когда-нибудь все-таки кончится, Викторию Макарову вызвали к Президенту.
Виктория поднялась к нему на этаж и вошла в приемную.
В самом кабинете она еще никогда не бывала. Немножко волновалась.
Секретарь немедленно проводил ее к Самому.
– Здравствуй, Виктория Васильевна, – с улыбкой пророкотал Президент. – У меня освободилась минутка, и вот по какому делу я тебя позвал…
Виктория полыценно заметила, что Президент потрудился узнать и запомнить ее отчество.
Тем временем Президент объяснял суть дела:
– Кожинова, увы, больше нет, и без него мне будет трудно, поэтому есть к тебе такое предложение. Я хочу забрать тебя на работу к себе. Помощником Президента по специальным вопросам. Задания будешь получать непосредственно от меня и отчитываться тоже только мне… Сейчас предстоит поездка по всей России, мне нужен абсолютно надежный человек под рукой. Для тебя не секрет, в какое тяжелое время мы живем, какими зыбкими бывают обстоятельства. И часто необходим человек, на которого можно опереться… Согласна или надо подумать?
Виктория вспомнила, что именно такую роль готовил ей и Кожинов. Значит, ошибки быть не должно, если два человека независимо друг от друга пришли к одному решению. Надо было соглашаться…
– А можно я у дедушки спрошу? – по-детски ответила Виктория.
Президент усмехнулся:
– А кто он?
– Прокофий Климентьевич Орлов.
– Ну что ж, спроси. Бывал я как-то у него, знатная коллекция оружия…
Под самый конец рабочего дня пришел полковник Карпик, взял отчет «о проделанной работе», пробежал его наспех глазами. Закатил глаза под потолок и сказал, что счастлив ее бог – такие приключения редко приводят к счастливому финалу.
Виктория скромно промолчала.
– Кстати, о счастливом финале… – вспомнил Карпик. – Я слышал, ты замуж выходишь?
Виктория подумала, не в спальне ли президентской слышал он об этом, и ответила:
– Есть такое в планах.
Карпик удовлетворенно кивнул и достал свой неизменный блокнот:
– По тревоге где тебя искать?
Виктория дала телефон Бондаровича.
На этом тягостный день закончился.
На выходе ребята вытянулись по стойке «смирно» – и пялились на нее с широкими улыбками на лице.
«Вот олухи!» – она смеялась, глядя на них…
* * *
Александр Бондарович,
10 часов 30 минут дня,
27 марта 1996 года,
Петровка
Александра, в отличие от Виктории, никакими канцелярскими делами мучить не имели возможности. Сославшись на запрет Президента раскрывать тайны этой истории, он сэкономил себе много часов работы. Ну и, разумеется, нервов немало сберег. Бондарович ведь был явно не писатель, и заниматься написанием отчетов ему всегда было – хуже горькой редьки…
Вызвал к себе Председатель ФСБ, но ограничился поздравлениями и тонким замечанием, что победителей не судят и… не садят. Не преминул при этом улыбнуться.
Потом вызвал к себе Щербаков, сказал:
– Да, подставил я тебя под историю, майор. Поверь, я ничего против тебя не имел, – генерал бросил на Бондаровича пристальный взгляд. – Сколько раз под смертью прошел за эти дни, считал?
Александр пожал плечами:
– Если заставят писать отчет для СБП, то посчитаю, а так просто – вспоминать не хочется.
– Понимаю тебя. Когда выгнали людей на розыск по «пожару», крепко я пожалел, что ценного работника потерял. Веришь?
– Так уж сразу и потеряли?
– Говорю честно: как думал.
Александр не в праве был держать на него обиду:
– Я женюсь, Виктор Семенович. Придете на свадьбу? Вы ведь некоторым образом и сосватали…
– Ну да!.. – весело вскинул брови Щербаков. Следующие полдня они провели в Лефортово втроем с Севой Могилевом.
* * *
Бондарович и Макарова,
7 часов вечера,
27 марта 1996 года,
Старый Арбат
Бондарович прямо с порога вручил пожилой женщине роскошный букет белых роз…
Ольга Борисовна не сдержалась, пустила слезу, когда увидела Вику – да еще всю сияющую от счастья. Женщина засуетилась вокруг Виктории, вокруг Александра: помогала снять пальто, раскрыла возле радиатора для просушки зонтики. Шляпу Александра, будто некий священный атрибут, приняла чуть ли не с благоговением и аккуратно повесила в прихожей на вешалку. Долго подбирала для майора тапки, поскольку размер ноги у парня был – будь здоров…
