Ребята оживились:
– А когда свадьба?..
Раздался звонок.
Репека снял трубку:
– Тебя, Виктория, из приемной Президента.
В трубке раздался мужской голос:
– Вы записывались на прием к Президенту, Виктория Васильевна, по срочному делу?
– Да, конечно.
– Он ждет вас через двадцать минут, но лучше прийти пораньше, вдруг закончит быстрее.
Девушка выключила компьютер:
– Немедленно иду.
– Смотри-ка, опять к Президенту потянулась чай пить. У-y, Вика-Скорострел…
Она оглянулась в дверях:
– Чем зубы скалить, занимались бы лучше делами. А то просидите до старости в лейтенантах…
У Виктории было очень тревожно на душе. Последние дни проходили у нее под опасным знаком – любовь и кровь. Любовь поднимала ее к Небесам. Но кровь никак не кончалась. И дело, по которому она шла к Президенту, пугало ее много больше, чем киллер Тимур.
В приемной ждать долго не пришлось.
– Решила согласиться на мое предложение? – встретил ее Президент.
– Да, господин Президент, но я пришла сегодня по другому вопросу.
– Хорошо. По пустякам ты ко мне не ходишь, – пошутил он. – Ты замуж собралась, Елена говорила. Уже догадываюсь, кто твой избранник… Поздравляю.
– Спасибо, господин Президент, – слабо улыбнулась девушка, мысли ее сейчас были заняты другим.
Но Президент не спешил говорить о деле:
– Будет вам с мужем подарок на свадьбу, скрывать не стану. По две звездочки каждому. Ему – большие, тебе – маленькие. Но если так будешь действовать, скоро догонишь мужа… Второй подарок ты мне сделала за два дня. От твоих подвигов прибывает и в моем активе; люди с удовлетворением читают в газетах о том, как было наказано зло… – он посерьезнел. – Ну говори, зачем пришла, а то уезжать надо.
Виктория невольно понизила голос:
– Кожинов перед смертью рассказал нам о главной проблеме, которая его беспокоила. Из-за нее он и тянул насчет ареста Поливоды. У нас в службе, считал он, – и не безосновательно – сидит «крот». По его вине был спровоцирован кризис, из-за него погиб сам Кожинов…
– «Крот»? У вас?.. – поразился Президент.
Виктория хмурилась все больше:
– Иметь в службе безопасности «крота» перед избирательным турне очень опасно. За спокойствие не то что нельзя ручаться – его просто не будет. Я имею в виду ваше спокойствие…
– Иными словами?..
– Кожинов опасался покушения.
Президент с самым удрученным видом развел руками:
– Турне, сама понимаешь, я не отменю.
– Мне кажется, я знаю, как вы его можете вычислить, не отходя от этого стола.
– Говори.
– Когда Поливода приходил вас шантажировать, он выложил на стол все козыри, в том числе и меченые. Те, по которым можно узнать, кто в нашей службе предатель.
– Почему так думаешь? – Президент не совсем понимал ход ее мысли.
– А зачем вчера лез к нам этот убийца? Его послали только потому, что я или Алексан… Бондарович опасны для «крота». Скорее всего, если подробно проанализировать ваш разговор с Поливодой, я смогла бы определить, кто снабдил его какими-то «мечеными» документами, – в рассуждениях Виктории скрывался немалый смысл. – Они заторопились от нас избавиться и навели меня на мысль…
Президент задумался.
– Тебе нужен Бондарович или сама управишься?
– Он не знает нашей специфики. Предпочитает другой профиль. Справлюсь сама.
Президент взглянул на часы:
– Сколько нужно времени?
– Как повезет.
– Даю тебе час. Тебе ведь сейчас везет, – Президент нажал на кнопку селектора. – Отмените поездку. В течение часа меня не беспокоить.
Он устроился поудобнее:
– Ну что ж, лейтенант, допрашивай первое лицо страны.
Через пятнадцать минут разговора Виктория обхватила голову руками:
– Боже мой!
– Что с тобой? – Президент встревожился.
– Протоколы, экспертиза, пленка с записью из кабинета Елены Борисовны. Всем в целом мог владеть только Кожинов…
– Правильно, Поливода и сказал, что они изъяты из сейфа Кожинова на даче.
– Убийца – Тимур – там был один. После моего выстрела он скрылся на машине. Мы сами еле разминулись с тревожной группой, когда улепетывали оттуда на машине генерала. Никакой сейф никто не мог вскрыть. Это заявление – чистейшей воды липа. И эти материалы Кожинов никогда не выносил из Кремля. Он унес только кассету, и охотились за ней.
– Так что же это значит? – Президент удивился.
– Всем в целом могли владеть только Кожинов… и заместитель по режиму секретности полковник Карпик… – сказала Виктория упавшим голосом.
– Значит, Карпик.
Виктория потрясенно молчала.
Президент изменился в лице, нажал на кнопку селектора:
– Охрану сюда!
Охрана влетела в кабинет еще до окончания этих слов, парни рыскнули глазами, но опасности не заметили.
– Будьте здесь… – и снова заговорил в селектор: – Вызовите мне Карпика со сводкой… да с чем хотите! На подходе в кабинет разоружить.
– А ты с оружием, Скорострел?
– Да, господин Президент.
– Правильно, я распорядился, чтобы тебя не разоружали. Мне так, пожалуй, спокойней, – он строго взглянул на своих телохранителей.
Из селектора раздалось:
– Господин Президент…
– Что?
– Полковник Карпик во время телефонного звонка застрелился у себя в кабинете…
– Застрелился… – у Президента дернулась бровь.
– Наушники… – подсказала Виктория. – На нем были наушники?
– На нем были наушники? – повторил Президент. – Сейчас узнают…
Пару минут длилась пауза.
– …Да, были.
Виктория уронила голову на руки и горько заплакала.
«Крот» полковник Карпик подслушивал даже Президента страны…
Эпилог с колоколами
Александр Бондарович и Виктория Бондарович,
7 часов вечера,
12 апреля 1996 года, «уединенный отдых у озера»
Гена Рыпула предупредил хозяина Колю, чтобы гостиница была в порядке и даже человека подослал, чтобы тот подготовил все как надо.
Однако такой кавалькады Коля никак не ожидал.
