Портреты висели в библиотеке повсюду, они наблюдали за каждым движением посетителей, и помогали Фиаме ориентироваться, направляли её. Через несколько минут необходимые книги лежали на руках.
– Залетай ещё, когда будешь поживее зомбаря, а то как такую сипуху чморить. Да и потрындим подольше, – подмигнул девочке портрет.
Фиама кивнула головой, одарила юношу ещё одной благодарной улыбкой и побрела к выходу из библиотеки. Впереди её ждали двести пятьдесят ступеней разочарования.
Поднявшись по всем ступенькам и наконец оказавшись на последнем этаже башни, в которой поселилась, девочка прокляла своё решение. Теперь она понимала, почему другие адепты выбирали нижние этажи. Макри бы сразу догадалась, а вот Фиама сглупила. Однако расчёт её был в большей степени на уединение. Чем дальше она от людей, тем дальше от беды, так Фиама думала, пока не заметила, что дверь в её комнату открыта нараспашку, а ведь уходя, полукровка плотно захлопнула её, что никакой сквозняк не откроет.
Дочь ашуры напряглась, сердце забилось чаще. Она заглянула в гостиную и обнаружила беспорядок: вещи разбросаны, мебель перевёрнута, на полу истоптанная и измазанная пылью и грязью лежала простыня, у расчёски отломаны зубцы, нижнее бельё висело повсюду.
Чистые небеса, ну кому могло понадобиться проводить обыск в моей гостиной и комнате? Что пытались найти эти бешеные люди? думала дочь ашуры. Или шорох навели, чтобы досадить ей? Фиама заглянула в спальню.
Часть второго комплекта формы оказалась порвана, письменный стол перевёрнут, ящики валялись на полу, постель выпотрошена. Кругом валялись перья и пучки фатили, которыми набивали подушки и одеяло. Фиама застыла, на стене красовалась надпись «убирайся, откуда пришла, отродье», написанная углями. Книги выпали из обессиливших рук на пол. В памяти воскресла кровавая надпись на стене дома, могила любимого кота. По коже прошлась дрожь, слёзы покатились по щекам.
Неужели ей придётся сбежать из Академии также, как из деревни. Почему люди так несправедливы к полукровке? Она ничего не успела сделать, просто тихо и мирно посещала занятия. Она не могла уйти! Фиама хотела учиться магии и никто не смел отнимать у неё шанс!
Дочь Шанны стояла на пороге своей комнаты и смотрела на разруху, она только вчера привела всё в порядок, а теперь, такая уставшая после долгого и трудного первого учебного дня, должна зашивать одеяло, подушку, форму, стирать простынь и собирать перья.
Фиама аккуратно пробралась через бардак к окну и выглянула в него. Хоть из окна ничего выкинуть не додумались, подумала она.
Полукровка понуро вернулась к порогу, взяла книги и положила их на матрац. Разбираться сейчас со всем этим не было сил. Она решила, что постирает тот комплект, который на ней сейчас, за ночь он высохнет, и она снова его наденет.
В уборной Фиаму ждал очередной сюрприз. Недоброжелатели заглянули и сюда, сбросили всё с полок, не разбирая. Стеклянные бутылочки разбились, экстракт мыльной травы растёкся по полу, зубной порошок покрывал раковину. Фиама вышла, закрыла дверь и постояла так некоторое время, собираясь с мыслями и силами.
Дочь Шанны взяла себя в руки, она собрала разлитый по полу экстракт в самый большой осколок баночки, ссыпала зубной порошок с раковины в коробочку. Она наведёт порядок чуть позже, а сперва ополоснётся и смоет с себя все невзгоды прошедшего дня.
Вода оказалась чуть тёплой. Привыкшая мыться в суровых деревенских условиях, где в жаркие дни нет холодной воды, а в холодные – тёплой, Фиама быстро ополоснулась и завернулась в полотенце – наверно единственный чистый лоскут ткани. Вещи пришлось стирать, а потому полукровка стёрла ими остатки мыльного экстракта с пола и зубного порошка с раковины. Пены было столько, что хватило на бы на весь этаж.
Повесив форму сушиться, девушка принялась наводить порядок в спальне и гостиной. Она расставила мебель, вернула на место ящики стола, собрала все комочки фатили и набила ими подушку и одеяло. Починка второго комплекта формы могла подождать, а вот спать Фиама хотела в заштопанной кровати. Стежки криво и грубо ложились на ткань, но фатиль внутри держалась, значит дело сделано.
Наводя порядок Фиама несколько раз пожалела, что на двери нет засовов и замков. Неужели ей предстоит уборка в конце каждого учебного дня? Стон сорвался с губ. Это не жизнь адепта, а работа горничной.
Расправившись с делами, девочка могла позволить себе сесть и расслабиться, насколько позволяла столь недружелюбная обстановка. Даже читать взятые в библиотеке книги желание пропало. Фиама прикрыла глаза, как раздался звон труб, созывающих на ужин, следовательно уже девять часов вечера. Выходя из комнаты, полу ашура вдруг сообразила, что ходит в нижнем белье. Она не могла идти в таком виде в столовую. Что делать? Один комплект формы сушился, а второй рваный.
Фиама застыла, где стояла. В животе урчало и требовательно просило заслуженной порции еды.
Полукровка проверила постиранную форму, но та ещё не высохла. Поразмыслив немного, Фиама натянула высокие гольфы, и мантию, в которой на физкультуре не занималась. Колготки, как и простынь сушились в уборной. Застегнув мантию на все застёжки, дочь ашуры рассудила, что выглядит сносно.
Из-за того, что мантия была ей велика, разрезы начинались не у таза, как полагалось, а на бедре. Фиама постаралась делать шажки поменьше, чтобы подол не разлетался, и не открывал всем вид её исподнего.
На ужин выбор оказался не богатым, в основном овощные блюда, салаты, реже рыба. Голодные адепты ждали большего, хотелось съесть что-то тяжёлое и сытное, но в Академии стремились к насаждению правильного питания и здорового образа жизни.
Фиама заметила, что обеденная порция была самой большой, в неё входил суп, второе, состоящее из основного сытного блюда, куска мяса или рыбы и салата из свежих овощей, и десерта – спрессованного злакового батончика, политого мёдом, и стакана молока на запивку. Иногда предлагали хваленые булочки надгорного края, которые в народе звались просто «пышками».
На завтрак обычно давали злаковые кашки на молоке с добавлением фруктов. Доступ к свежим фруктам и некоторым овощам оставался всегда. Особо прожорливые адепты частенько забегали в столовую на переменах и подкреплялись ими. Перекусы не запрещались, главное чтобы времени хватило. Фиама заметила, что иные адепты действительно успевали добежать до столовой, съесть яблоко или огурец, и появиться на занятии вовремя.
Вечером в столовую многие опаздывали и приходили с книгами, чтобы есть и сразу читать. На этот раз Фиама пришла одной из первых, что озадачило, поскольку она долго думала, как прикрыть наготу. Взяв поднос, она собрала себе ужин и направилась к пустовавшим столам.
Редкие адепты, сидевшие недалеко поглядывали на полукровку. Девушка с двумя юношами насторожено косились, наблюдая, куда она сядет. Трое ребят потешались над висящей мешком мантией, кивали на неё и перешёптывались.
Фиама старалась делать ещё более маленькие шажки, а вдруг адепты заметили, что она пришла в столовую в нижнем белье под мантией. Дочь ашуры поправила подол, посмотрела за спину – вроде ничего не видно. Тогда что они так смотрели? Беспокойство овладело полукровкой. Они смеялись над ней, но почему? Может она где-то испачкалась. Фиама постаралась успокоиться.
