После этих слов Варея вся напряглась, на её лице отразился призрак испуга, подкреплённый страхом за свою и своей подопечной дальнейшую судьбу.
– Ты что?! Библиотекарю можно сообщать что-либо в последнюю очередь! Много ты ему рассказала?
– Не знаю, не помню… – испугалась Фиама ещё сильнее. – А что такого? Почему ему нельзя? – не успела она договорить, Варея её перебила.
– Потому что портрет – уши Декана! Если ты не говорила об образах ему, и не собиралась, – поправилась маг, – то и библиотекарю нельзя. Я не знаю, как ты относишься к архимагу, я лично его опасаюсь. Он хитёр, и насколько я знаю репутация его не так блистательна, как он хочет показать. Лучше бы ты рассказала обо всём своему Куратору. Тот хоть и зубрила, но не болтун, – взъелась Варея. – А ещё лучше мне. Теперь рассказывай всё мне. Вместе мы всё поймём. Между девочками секретов нет, к тому же две головы лучше одной, – снова подмигнула эмпат.
– Но почему библиотекарю нельзя? Я с ним хорошо общаюсь, – не понимала Фиама.
– Библиотекарь почему, как ты думаешь, картина, а не живой человек? Да чтобы не предал. Кого? – Варея понизила голос, а следующее слово произнесла шёпотом, – Декана. Это же его Академия, он имеет доступ ко всему. И ему проще простого узнать, что ты обсуждаешь со своим библиотекарем. Тем более, что это не более, чем бездушная картина с умело применённым заклинанием иллюзии и помощью сильфов. Так что будь впредь аккуратна в общении с библиотекарем. И что ты ему сказала? Я думаю, нет смысла таиться теперь, мне-то ты можешь доверять.
Фиама уже ничего не понимала и боялась доверять кому-то. Что если Варея специально настраивала дочь ашуры против портрета и требовала рассказывать всё ей? Что если она такая же хитрая как Сиэль, сначала притворится доброй, а затем попробует «воспитать»? Фиама растерялась, как же ей не хватало советчика, мамы или сестры, которые помогли бы, решили за неё, защитили.
– Я ему рассказала про эмоции и упоминала про видения как-то раз, – начала было полукровка, но увидев ужас на лице Вареи, начала оправдываться. – Но он мне сам советы давал. Ну, то есть объяснял, что я теперь интересный экземпляр, а моя кровь ценная. И что Декану выгоднее меня обучить управлять эмпатией, а не исключать. – Фиама испугалась и запуталась, она не помнила, что говорила Эстариолу в тот раз, к тому же потом её отвлёк Гил, а затем ревнивая выпускница. Полукровка не отличалась хорошей памятью, особенно на фразы, брошенные без задней мысли. Зато она помнила дурацкую считалочку про Тень и слова Сиэля о воспитании.
Дочери ашуры с трудом верилось, что даже Эстариолу она не могла поведать свои печали и злоключения. Он всегда шутил над ней, но этим он ей и нравился. Парень не остерегался её, не притворялся добрым, он был таким какой есть, а не как остальные люди в Академии. Именно Эстариол сказал про ценность дара эмпата и надоумил Фиаму развить дар, чтобы потом «зашибать бабло» и быть незаменимым магом Поднебесного Правителя.
– Так про кровь и сказал? – опешила Варея.
– Да, про чёрный рынок ещё, – сжавшись, пискнула Фиама.
– Странный у тебя библиотекарь, – потеребила локон Варея. – Хотя в чём-то он прав. На чёрном рынке ценится кровь магов, а если они ещё и с редким даром. Но я не думаю, что, – маг запнулась. Не думала, что Декан способ продать девчонку? Мог ли он так поступить? Варея не знала. Она узнала о его участии в экспериментах по созданию химер вместе с земичами лишь когда покинула Академию. Маг решила сменить тему. Она сомневалась, что Декан способен торговать адептами, в конце концов Варея же доучилась до выпуска без особых проблем. – Одно мы знаем наверняка – дар нужно развивать! Эмпаты в наше время редкость. Мы с тобой – сокровища Аэфиса, – Варея подмигнула адепту, но заметила её недоумение. – Эрви сказал, ты не очень ладишь с Деканом и его сыном. Не переживай, я тоже с Деканом не очень. Теперь, став эмпатом, ты скоро станешь для него звёздочкой, – самоуверенно закончила маг. – Но помни, на счёт портрета-библиотекаря. С виду он хороший, родственником или другом прикидывается, но на самом деле это продажный пёс Декана. Ты ему – никто, предать тебя для бездушной картины раз плюнуть.
Фиама кивнула, но в мыслях всё ещё блуждало недоверие к словам наставницы.
– Кстати, а что за перчатки и лента? – перевела тему разговора Варея и взяла в свои руку полукровки. – В моё время самовыражение заканчивалось причёской на голове и модой красить глаза. Несколько лет назад девушкам было модно рисовать вокруг глаз узоры, а теперь ребята подводят глаза углём и рисуют стрелки. Вот ведь времена! Но за предметы одежды из дома нас ругали, и иной раз наказывали мытьём посуды, – Варея скорчила рожу. – Заколка или кулон – это предел разрешённых личных вещей. А у тебя и лента, и кулон, и перчатки – многовато послаблений, или законы изменились?
– Можно я уже пойду? Мне ещё кучу письменных заданий готовить, – робко спросила Фиама, состроив свою самую наивную и молящую моську. Варея умилилась.
– Да, мне сказали, что ты вытянула перо ястреба и по уши застряла в заданиях. Но всё же, час ещё не прошёл. Я хочу узнать тебя как можно лучше, – констатировала наставница.
При упоминании ушей Фиама невольно подтянула ленту на голове. Только бы не заметила ушей. Эх, наставница, я вас тоже хочу узнать. Вы вот ничего не рассказываете, только я должна тайны раскрывать. Нечестно.
– Придя в Академию, ты должна была избавиться от всей домашней одежды. Но не избавилась. – Варея принялась разглядывать руку в перчатке, оттянула палец и потёрла материал. – Это даже не кожа, а простая ткань. Не думаю, что они очень дорогие. Так почему ты ходишь в перчатках весной, тепло же?
Фиама запаниковала, она не могла вырвать руку, это было бы грубо, а Куратор наказал подружиться с наставницей, но и рассказать Варее о своей способности вытягивать энергию прикосновением тоже не хотела. Об этом никто не должен знать! Если бы не прикосновение Коуди, и последовавший за этим беспробудный сон, никто бы не узнал о даре, включая Фиаму. Дочь ашуры сжалась и медленно тянула руку к себе, но Варея крепко ухватила перчатку за палец, так что вытягивая руку из лап наставницы, Фиама стягивала перчатку с пальцев. Полукровка прекратила тянуть, и с ужасом смотрела на ладонь. Она должна соврать что-то, хоть что-нибудь, чтобы вопросы прекратились. Молчание затягивалось, Фиама попыталась выкрутиться:
– Это личное, вам не нужно знать.
– Личное? Нет уж скажи мне, как это получилось, что адептка оставила себе домашнюю одежду, придя в Академию магии Воздуха, да ещё и не прячет эту вещь, а разгуливает в ней. Чего ты так запаниковала? Личное или нет – признавайся, начнём знакомство без секретов, – выпытывала Варея.
– Ну ладно! – не вытерпела Фиама давления со стороны мага и провизжала своим писклявым голоском, когда Варея начала стягивать перчатку. – У меня привычка плохая… я грызу ногти, – еле слышно промычала полукровка.
– Что? – Варея не расслышала. Фиама прятала глаза, как нашкодивший ребёнок. Это не самая истинная правда, но привычка у неё и впрямь имелась.
