— Сонь… — он делает шаг ко мне, его взгляд растерян, нет в нём больше гнева. Наверное, и он решил изменить тактику, а возможно, почувствовал моё состояние. Но это уже не имеет значенья, игры закончились. Я выставляю ладони вперёд, этим жестом останавливаю его.
— Если в тебе есть хоть капля чего—то хорошего, ты оставишь меня в покое. Я больше не хочу тебя видеть, так что твоё предложение об увольнении весьма кстати…
— Если я причинил тебе боль своими словами, прости, — тут же перебивает он меня, — и ещё раз прости, — он тут же молниеносно преодолевает между нами расстояние, исхватив меня за талию одной рукой, притянул к себе. Он приподнял своей рукой мой подбородок, и смотря мне прямо в глаза пронизывающим душу взглядом, продолжил:—за то, что твоему желанию не суждено сбыться— я тебя не оставлю. И знаешь, я, кажется, догадываюсь о причине, по которой ты вновь меня отталкиваешь…
Я только хотела сказать, что он заблуждается, как этот несносный мужчина меня вновь перебил:
— У меня сразу закралось подозрение, что ты каким—то способом догадалась о прослушке, а когда ты спокойно отреагировала на моё признание, понял что прав. Я всё гадал, каким способом ты об этом узнала, и когда ты сказала, что являешься моим временным развлечением, пазл сложился. Ваша подруга, подслушала наш разговор у Марата, и всё рассказала.
— Я и раньше говорила тебе, что так думаю…— решила отпираться до конца, чтобы не сдать Юлю.
— Говорила, но не с такой яростью и болью в голосе. И ты можешь хоть до посинения отпираться, но я знаю, что прав.
— Ты постоянно причиняешь мне боль…— попыталась я вырваться из его объятий— не позволил.
— Ты тоже, значит, мы квиты.
— А ты, оказывается, не джентльмен, мог бы не наносить ответный удар.
—Сонь, то, что я там говорил, это неправда. Мы с Глебом договорились, держать наши чувства втайне, пока. Ты мне больше чем нравишься, и это не из—за того, что мне понравился наш секс. Мои чувстваболее глубокие. И я хочу с этим разобраться.Ты должна знать, что есть люди, которые готовы бросаться словами, кричать люблю, а на деле это только страсть. Я к таким не отношусь. Но и сказать, что люблю не готов. Знаю только что ты мне невыносимо вдали от тебя. Хочу засыпать и просыпаться с тобой, быть чем—то важным для тебя. Иногда я думаю, что это и есть любовь.Но…
—Когда любишь, то просто, знаешь, что это так.— Перебиваю его, — И сомнениям тут не место. А если они у тебя есть, то это всего лишь твоё ущемлённое эго.
— Давай ты не будешь, говорить то, чего не знаешь! Сонь, ты просто мастер, мне выматывать душу! — Взорвался он, — Общение с тобой, это всё одно, что биться головой об стену. Боли много, толку мало. И у меня нет сомнений насчёт своих чувств. Меня больше всего беспокоишь— ты. Сердцем чувствую, что я больше чем нравлюсь тебе, но ты по какой—то причине отталкиваешь меня постоянно. И это меня порядком задолбало! Видит бог, я пытался быть хорошим, подстраивался под твоё вечно меняющее настроение. Но всё, какпрежде, один шаг вперёд и ,чёрт возьми, десять назад!
— Ну а что ты хотел от меня, после того как узнала, что я всего лишь временное развлечение? Я должна пищать от восторга?Да и твои методы, знаешь, бесят! Одна прослушка чего стоит! И не смей меня обвинять не в постоянности, ты сам как маятник. Мне говоришь, что я тебе нравлюсь, а друзьям, что лишь развлечение.Ну и кто из нас непостоянен?
—Я? Как маятник? Да я сама постоянность! В отличие о тебя я в состояние сказать, что люблю…
Что? Растерялась от признания Кира, которое в порыве гнева, у него вырвалось не произвольно. Смотрю на своего блондинчика он сам в шоке от сказанного.
— Кх… — прочистила я горло, а то от его признания у меня образовался ком в горле, —Будет считать, что это ничего не значит. Сказал не подумав…— Решила выручить его. Онже смотрел на меня пристально, но вид у него был, словно мешком пришибленный.Наверное, мысленно обдумывал, как выкрутится из дурацкой ситуации. Видно же, что он сам жалеет о своей горячности.
— Никогда не говори за меня, — рыкнул он, и схватил меня на руки.
— Эй, ты чего творишь?! — возмутилась.
— В общем, так лучик мой, я тебе признался…
— Можно подумать я тебе проверила! Чего не скажешь в порыве гнева.
— Советую быстрее поверить, и смирится с тем, что отныне будем вместе.
— Эй, не гони коней! Что значит вместе? Я ещё не готова к таким кардинальным переменам в жизни.
— Поверь, я тоже. Но как говорят, судьбе сопротивляются только дебилы.
— Вообще—то так не говорят…
— Допустим, но смысл—то верный. Так что Сонь, смирись, я от слов своих не откажусь.
— От слова. — Вновь поправила его.
— Неважно, главное, что я его произнёс. — Тут он как—то нервно хохотнул и добавил: —Не вздумай проговориться своим подругам.
— Это ещё почему?
— Потому что они расскажут моим друзьям, а эти гады, тут же начнут выносить мне мозг своими подколками. А мне, знаешь, тебя достаточно.
— Я так хороша в этом деле?— Прыснула со смеха, понимая, что он сам ещё в шоке от своего признания. И самое поразительное, я поняла, что это правда, Кир любит меня. Но, сам испугался, признав это.
Эх…холостяки.
— Ты, занимаешь второе место. — Открывая ногой дверь в спальню, ворчливо произнёс Кир.
— А кто первое?
— Мама. — Скривился он, вспоминая её. — Я ведь поэтому на самом деле, не хочу говорить друзьям о том, что…— он замолчал, — нуты сама знаешь. Их подколки мелочь, по сравнению с тем, что нас ожидает, если матушка узнает о моих чувствах. А если узнают они, то сто процентов узнает и мама. Так что, считай это защитой твоей психики. Её напор не каждый может выдержать.
— Да ладно…— не поверила я. Ну что может сделать его мама?
— Поверь, солнышко, когда она узнает о нас, ты на своей шкуре почувствуешь, что такое настоящий прессинг. И моё давление на тебя, покажется незначительной мелочью. — Бережно кладя меня на кровать, произносит он, не отрывая от меня своего взгляда, в котором, начинает разгорается страсть.
Ну уж нет, никакого секса пока не поговорим!
— Кир, притормози коней! Нам нужно поговорить.
— Сонь, давай вначале помиримся, а потом поговорим, а? — Смотрит на меня как сама невинность. Но я отлично понимаю, милашка Кир—это маска.
— Нет, перед тем как…— я делаю паузу, красноречиво смотрю на выпуклость, на его штанах, показывая этим, что прекрасно поняла, какой способ он выбрал для примирения. — Нам нужно прояснить несколько моментов.
— Ну всё…началось. — Обречённо поднял он свои очи к потолку. Затем резко опустил и одарил таким…щенячьим взглядом. — Сонь, а может, всё—таки помиримся вначале?
— Нет, давай поговорим. — Безапелляционно заявила я.
