Пока она дрожала как осиновый лист, Зульфия Ильдусовна положила перед собой доклад, красиво оперлась о кафедру и начала. Рассказала о целях, задачах и научной ценности диссертации; поведала о структуре и ходе литературного исследования – обо всей той ученой чепухе, которой предваряют изложение сути самой работы. Речь Зульфии была резвой, уверенной. Где-то – очень серьезной, а где-то игривой. Она не забывала разряжать обстановку приставшими случаю шутками и смотреть на аудиторию таким профессиональным преподавательским взглядом, словно обращалась к каждому.
Вера Александровна ощущала состояние собравшихся на защиту людей и могла безошибочно назвать его – восхищение! Зачарованный ректор едва заметно поднял большой палец, глядя на Веру, и изумленно покачал головой. Кажется, это была победа!
Зуля, ничуть не смущаясь, отвечала на вопросы заезжих профессоров – тем более что они любезно предоставили список заранее. Не могла же Вера Александровна пустить такой важный момент на самотек, зная, что прибудет начальство.
Министр, отсидев ровно двадцать минут, поднялся и, молча раскланявшись с Зулей, вышел. В аудитории сразу стало легче дышать. Приглашенные откинулись на спинки кресел, и вопросы посыпались как из рога изобилия – уже безо всякой подготовки. Зуля и на них отвечала прекрасно. Где знала – по существу, где не очень – красиво выкручивалась. Ее ораторским способностям можно было лишь позавидовать.
Проведя со своей аспиранткой три года бок о бок, Вера, как теперь выяснилось, не успела узнать всех ее тайных способностей. И открытие было приятно втройне.
Вера перехватила взгляд Виктора Каца, устремленный на Зулю, и заметила то же, что и у всех остальных, – восхищение. Но если в глазах прочей публики ей было отрадно видеть восторг, то эмоции Виктора неприятно задели. Вера Александровна усмехнулась сама себе: нашлась собственница. Да еще и безо всяких на то оснований.
Наконец три часа спустя любопытство всех и каждого было удовлетворено, защиту признали состоявшейся единогласно.
Зуля поблагодарила научного руководителя, членов диссертационного совета, гостей. Вот и все! Вера подумала о том, что за время аспирантуры Зуля стала для нее близким человеком: так часто бывает. Потом, конечно, эта связь истончится, а когда-нибудь и вовсе исчезнет, но сейчас она была в своем апогее. Выглядела осязаемо-крепкой.
По выражению лица аспирантки профессор Орлова догадывалась, что и Зуля чувствует то же самое.
Банкет в честь защиты должен был состояться в шикарном загородном ресторане. Автобусы уже ждали внизу. Гости, объединяясь в группы по интересам, заторопились на выход. Только Вера, погруженная в свои мысли и выжатая эмоционально, осталась сидеть на месте.
– Здравствуйте, Вера! – услышала она голос Виктора над своей головой.
– Здравствуйте! – Вера подняла на него глаза и тоже не сдержала улыбки.
Виктор Павлович явился при полном параде: отличный темный костюм, белая рубашка, роскошный бордовый галстук и даже запонки – если она что-то понимала в этом, с рубинами.
– Поздравляю, – он неожиданно нагнулся и поцеловал Веру в щеку, но промахнулся. Его губы коснулись уголка ее губ.
В замешательстве Вера поднялась с места, но вместо того, чтобы уйти, застыла перед Виктором.
– Спасибо, – голос ее безнадежно сел.
– Честно скажу, не ожидал, – и с голосовыми связками Виктора тоже было что-то не так.
– От меня?!
– От Зульфии Ильдусовны. – Он поедал Веру взглядом. – Я пришел, увидев в приглашении вашу фамилию: плакаты по всему университету развесили. А тут еще и талантливая аспирантка!
– М-м. – Вера снова почувствовала противный и в то же время смешной укол ревности. – Зуле остается лишь позавидовать!
– Только не вам, – он улыбнулся, – вы – самая прекрасная женщина из всех, кого я знаю.
Вместо того чтобы поблагодарить за комплимент, Вера Александровна смущенно опустила глаза.
– Вера, – Виктор Павлович сделал шаг к ней, удалив разделявшее их расстояние, – зачем вы меня обманули?
Она отпрянула:
– В чем?
– Что вы, как маленькая, – произнес он с упреком, – дали мне чужой телефон. Могли бы просто отказать: мы же взрослые люди.
– Ерунда, – Вера тряхнула головой, – это мой номер!
Она произнесла цифры вслух. Виктор слушал, нахмурившись, а в конце заулыбался.
– Так вы записали восьмерку как тройку! А я весь измучился...
– Вы мне звонили? – Сердце Веры забилось быстрее.
А ведь она ждала его звонка. До конца лета надеялась, что Кац захочет продолжить знакомство, но он пропал. Вера решила тогда, что второго Маркова – ветреного, непостоянного – не переживет: та боль еще только-только утихла. Поэтому и не стала звонить сама.
– Да, – Виктор кивнул, – а нарывался на сердитого мужика. На девятом звонке он пообещал мне устроить не «Веру Александровну», а «Кузькину мать».
– Вы подумали, что я замужем? – улыбнулась она, расправляя плечи.
– Подумал, – согласился Виктор, – но только вначале. Потом понял, что вы бы и дня не прожили с таким жутким хамом!
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Они рассмеялись.
Вере давно нужно было идти в автобус, но они оба не могли сдвинуться с места: так и стояли, поедая друг друга глазами.
– Вы на банкет поедете? – наконец спросила она, заранее зная ответ.
– Я же не гость, – Кац улыбнулся одними уголками рта, – а вам и вправду пора! Все давно ждут.
– Да-да, – Вера беспомощно покачнулась на своих каблуках, но так и не сделала ни одного шага в сторону двери.
– Идите, – печально попросил он.
– Не могу, – призналась Вера Александровна честно, – отпустите меня.
Ее слова прозвучали командой к действию: Виктор приблизился к Вере, крепко ее обнял.
И тут распахнулась дверь аудитории.
– Верочка, ты скоро? – раздался скрипучий голос Варвары Тихоновны.
Они отскочили друг от друга, но слишком поздно: в глазах Вериной несостоявшейся мачехи уже светился лукавый огонь.
– Я иду! – отозвалась Вера.
– Можешь не торопиться, детка.
Варвара Тихоновна театрально попятилась и прикрыла за собой дверь.
Не говоря больше ни слова, Вера бросила на Виктора прощальный взгляд и вышла из аудитории – Варвара Тихоновна, как она и предполагала, ждала, прислонившись спиной к стене.
– Не такой видный, как прежний, – весело поделилась наблюдениями старшая коллега, – но сойдет! После сорока нечего привередничать.
– Варвара Тихоновна! – произнесла Вера с укором.
– Ладно-ладно, – рассмеялась она, – лишь бы порядочный! Не как тот.
