И зачем согласилась?
Сразу же было понятно, что настроения веселиться у меня нет и не планируется. Но Ирка, неожиданно нагрянувшая позавчера, продемонстрировала чудовищное упорство. Устав сопротивляться, через два с лишним часа уговоров, угроз и четыре литра чая, я сдалась.
На самом деле, Волков пригласил меня сюда еще раньше, спустя всего день после нашего неудавшегося свидания. И я обещала подумать – читай, вежливо отказалась.
Потому что наш первый совместный вечер наглядно показал, что пары из нас не получится. Друзей, скорее всего, тоже. И дело было совсем не в парне.
Мне было скучно. Настолько, что уже выходя из подъезда, я украдкой посмотрела на часы, размышляя, через сколько минут моя просьба разойтись по домам не будет звучать оскорбительно. Через полчаса я с трудом сдерживала зевоту. Через час – раздражение.
Нет, Ромка вел себя в высшей степени прилично. Не приставал, не сыпал пошлыми шуточками, не делал неприличных намеков. Даже за руку брать не стал, позволив мне ухватить его за локоть в целях удержания равновесия. И ничуть не обиделся, когда вместо запланированного проката на байке, предложила просто прогуляться.
А я просто не смогла. Казалось, что сев на его мотоцикл, совершу что-то неправильное. Почти подлое. Что предам тот миг счастья, который подарил мне Баринов…
Закусила губу в попытке прогнать образ мажора из памяти. Куда там! Он засел, как репей в колтуне у бродячей собаки – ни вычесать, ни выгрызть. Только срезать острыми ножницами, оголяя беззащитную нежную кожу…
Я смотрела на Волкова, а видела совсем другого парня. Слушала его веселые и не очень байки, а сама злилась, что тембр голоса совершенно не такой. И улыбка не такая. И глаза не отливают сталью, выдавая все эмоции с головой…
Тихо застонала, закрывая глаза и откидывая голову на спинку диванчика. Пора было уже признаться себе самой в том, что мне плохо без Никиты. Без нахального мажора, перевернувшего мою расписанную на ближайшую десятилетку жизнь с ног на голову. А Волков не мог не то, что заменить его, он даже на слабую тень Баринова не тянул…
Как жаль, что сегодня его здесь нет. Ирка обмолвилась, что Никита уехал куда-то отдыхать с родителями и это стало последней каплей, качнувшей весы нашего спора в сторону моего согласия. Видеть его и не иметь возможности подойти и просто поговорить, заглянуть в глаза, вдохнуть потрясающий аромат мужского парфюма с его индивидуальной нотой, было бы слишком тяжелым испытанием.
Но и сидеть здесь, окруженной тяготившим меня вниманием нелюбимого парня, оказалось не намного легче.
А ребята постарались на славу, позаботившись чуть ли не за два месяца насчет аренды. Вместительный коттедж был просто создан для веселья в большой компании. На первом этаже располагался огромный зал, в котором стоял длинный стол, стулья, небольшие диванчики, высокий аквариум в половину стены, музыкальный центр с несколькими колонками, микрофоны для караоке и внушительный плоский телевизор под потолком. Цветомузыка довершала образ, выводя веселье на уровень хорошего клуба. Дальше по коридору шел санузел, спальня и небольшая кладовая. Лестница на второй этаж, на мой взгляд, была чересчур крутой и узкой, но, видимо, хозяев это не смущало. Там находились еще три спальни и один туалет. Как раз то, что нужно для студентов.
Чуть приоткрыла глаза, рассматривая происходящее вокруг. Складывалось ощущение, что вся компания просто переехала из «Бригантины» в этот коттедж. Кто-то стоял около стола, дегустируя закуски, несколько девчонок извивались под музыку, уже дойдя до нужной «кондиции», многие стояли отдельными группами и громко переговаривались, срываясь на смех. Ирка крутилась во дворе рядом с Артюшевым, который жарил купленный в супермаркете по дороге шашлык.
Всем было весело.
Кроме меня.
И меньше всего хотелось, чтобы у меня интересовались о причинах кислой физиономии и пытались развеселить.
К черту!
С твердым намерением уехать домой, я решительно поставила полупустой стакан на широкий подлокотник и собиралась уже встать, когда громкие приветственные крики заставили повернуть голову в направлении входа.
Чтобы тут же подавиться собственным вдохом, замечая знакомую фигуру…
Какого лешего он здесь делает?!!
А Баринов, тем временем, улыбаясь, пожимал знакомые руки.И в упор меня не видел, да и не искал. В груди защемило от горечи, и я машинально прижала одну руку к ней. Ощутила, что воздуха стало ощутимо не хватать, и едва сдержалась, чтобы не броситься на выход. Дура, ты, Лазутина! Еще не хватало расклеиться перед всеми!
Тут же пожалела о своем внешнем виде. Из чувства противоречия сегодня надела черные непримечательные брюки и свободный вязаный полувер мышиного оттенка. Волосы собрала в высокий хвост, сделав уступку лишь легкому макияжу. И это только потому, что плохо спала последние дни и смотрелась бледной больной молью.
Ромка стойко делал вид, что ему все нравится. Суколова оказалась более честной, выразительно покрутив пальцем у виска. Но мне было насрать, если честно. Мой образ как нельзя лучше передавал настроение. И оно стремительно катилось в канализацию…
Тонкие изящные руки Маринки, огладившие плечо парня, скрытое под тонкой черной футболкой, а затем легко соскользнувшие ему на грудь, окончательно уверили меня, что здесь делать нечего. А жар, опаливший мое лицо, лишнее тому подтверждение.
Но уйти мне снова не удалось…
– Заскучала? – Ромка с размаху приземлился рядом, а я нервно дернулась от неожиданности и еле сдержала ругательство, – а я вот тебе урвал кусок мамонта. Самый первый и горячий, между прочим.
В руках у парня дымилась пластиковая тарелочка с несколькими кусками аппетитно пахнущего шашлыка. Рядом заботливо примостились кусок хлеба и одноразовая же вилка. И я, несмотря на всю неоднозначность ситуации, сглотнула набежавшую слюну.
– Спасибо, – нашла в себе силы улыбнуться и попыталась хоть немного расслабиться.
– Угощайся, – подмигнул мне Волков и сунул тарелку в руки, двигаясь ближе и закидывая руку на спинку дивана таким образом, чтобы касаться пальцами моего плеча.
Шарахаться от парня глупо, но его желание вторгнуться в мое личное пространство начинало ощутимо раздражать.
Тебе же не пятнадцать лет, Янка! Что за закидоны?
С трудом, но усидела на месте. Даже не выпрямилась, хотя очень этого хотелось.
Наколола первый, истекающий ароматным соком кусочек, и почти уже поднесла к губам, когда непонятное ощущение заставило поднять глаза.
Баринов, стоя в пятнадцати метрах от нас в компании своих друзей, в упор смотрел на меня. Не реагируя ни на Маринку, призывно улыбающуюся сбоку, ни на вопросы окружающих. Просто смотрел и хмурился, будто само мое присутствие ему не нравилось. И лишь когда я приподняла в немом вопросе бровь, еле заметно передернул плечами и отвернулся.
