– Этого дьявола зовут Лесной воин, – сказал Мал. – Вы еще не видели его в бою. Это не человек. Вы можете сколько угодно говорить, что стратегия врага глупа, но когда вы поймете ошибку, будет слишком поздно.
– Не хотите ли вы сказать, что нам пора просить у него пощады, – усмехнулся дон Мигель.
– Возможно.
– Вы думаете, что я буду вместе с вами распространять страхи о вездесущем призраке и подрывать дух наших воинов? Или вы знаете, как одним ударом победить его?
– Я могу вступить с Лесным воином в переговоры. Думаю, что ему нужен именно я. В любом случае город сможет выиграть время…
– Если ему нужны вы, тогда зачем разрушать стены Нибура и посылать на смерть сотни людей?
– Лесной воин превосходит любого из нас как в способности сражаться, так и в силе ума, – в разговор вступил Хуфтор. – Нам придется признать, хоть его действия и не поддаются объяснению, это вовсе не означает их бессмысленность. То, что я знаю о Лесном воине, заставляет меня просить вас предупредить правителей города о грозящей ему опасности.
Рассудительный бедуин заговорил в тот момент, когда Мал, раздраженный самоуверенностью Дона Мигеля, уже едва сдерживал себя. И Хуфтору удалось найти слова, заставившие испанца прислушаться.
– Это вполне разумное предложение. Чем больше мы знаем о противнике, тем больше вероятность нашей победы. Предлагаю изложить известные вам сведения на военном совете города. Сейчас же напишите приказ на имя принца Мала и проводника Хуфтора!
Мал был в очередной раз поражен умением Хуфтора вовремя сказать точные слова.
Получив скрепленную печатью Дона Мигеля бумагу, Мал, Хуфтор и Верн стали спускаться по винтовой лестнице. На одной из ступенек Мал почувствовал, что перевязь для щита, надрезанная в бою, мешает ему, поправил ее и замер, как вкопанный. На него внезапно накатил приступ страха. Мал, мучительно преодолевая обездвиженность тела, потянулся к мечу Рамзеса.
– Хуфтор, я чувствую… – Мал не договорил.
Его рука легла на рукоять меча, тело словно ожило и дернулось вверх. Страх улетучился. Мал вытянулся. Воздух со свистом разрезал нож, ударился острием в грудь и отскочил, упав на каменные ступени. Если бы не реакция Мала, он мог бы торчать в одной из глазниц. На лестнице послышался шум. Сверху спускались двое в красных туниках. И тот, и другой были вооружены копьями. Один еще и держал нож в левой руке. В следующий момент Мал увернулся от удара копья и вжался в стену, одновременно доставая меч Рамзеса. Тот приобрел форму короткого клинка с широким лезвием. Второй рукой Мал ловил копье уже пробившее кольчугу, не давая ему войти глубже в тело. Удерживая древко, он изо всех сил ударил мечом и перерубил его. На Мала навалился могучий воин и прижал тяжелым телом, продолжая вдавливать в него перерубленный, но еще торчащий в кольчуге наконечник копья, одной рукой вцепившись в руку с мечом, второй сдавливая железной хваткой шею. Перед лицом мелькнуло лезвие ножа. Мал увидел Хуфтора. Взмах сабли, и хватка на горле ослабла. Тело нападавшего обмякло. Он захрипел, повалился на спину и покатился по ступеням вниз. Мал откашлялся. Перед ним стояли Верн и Хуфтор. У их ног лежал воин в алой тунике с глубокой раной на шее.
Из кольчуги Мала торчал наконечник копья. Хуфтор протянул руку и вытащил его. Наконечник вышел из змеиного торса, не причинив боли. Следов крови на нем не было. Мал попытался ощупать рану, но так и не смог ее найти. Кожа на животе была мягкой. С трудом верилось, что она могла защитить от удара увесистым копьем, несмотря на то, что торс уже не в первый раз доказывал неуязвимость. Очевидно, что враги знали об этой способности змеиной кожи, поэтому метили удары не куда-нибудь, а в голову.
Хуфтор рассмотрел один из кинжалов и сделал вывод:
– На лезвие – яд. Мал, на тебя напали хашшишины.
– Неужели, они больше никогда не оставят меня в покое?
– Этого я не могу тебе сказать.
Сверху спустились привлеченные шумом стражники. Осмотрев трупы, они признали в неудачливых убийцах чужаков.
– Кто повелевает хашшишинами? – спросил Мал.
– Их повелитель обитает в горах вблизи реки Аламут. Арабы называют его богом ножей. Среди сарацинов принять смерть от его воинов почитается за большую честь. На этот раз она уготована для тебя, – с улыбкой отвечал Хуфтор.
– Честь? – переспросил Мал.
– Хашшишины убивают только знатных людей и считают высшей доблестью исполнить приказ своего повелителя. Когда он назначает кому-либо смерть, то произносит имя жертвы и бросает в толпу острый нож. Тот, кто сумеет первым его схватить, получает право совершить убийство.
– Наверное, бог ножей хорошо платит подданным?
– Хашшишинов нельзя прельстить золотом. Но они верят, что, исполнив приказ повелителя, после смерти получат райское блаженство, поэтому без сожаления посылают кинжалы в сердца своих жертв.
Возле входа в башню их ждали Илин и капитан с лошадьми. Морквард сидел, прислонившись к стене и прикрыв глаза. Как только Мал, как и все остальные, уже готов был вскочить на лошадь, монгол встрепенулся и спросил Хуфтора:
– Поговорили?
– Поговорили.
Хуфтор не захотел вдаваться в подробности, и Мал добавил за него:
– Мы едем в Замок Правителей. Я хочу вступить в переговоры с Лесным воином и выяснить, что он задумал.
– Но ведь мы уже встречались с ним, и что? Какой толк с этих встреч!
– Это был поединок. В нем не нашлось места словам. Тогда как только они могут спасти город от Лесного воина.
– Неужели тебя волнует будущее Нибура, Мал? – спросил капитан.
Мал задумался. И в самом деле, что же им двигало? Скорее всего, это был гнев на Лесного воина. Как жалкая тень от человека посмела напасть на Великий Нибур! Как Лесной воин смеет разрушать самый красивый город из тех, что ему довелось увидеть! Но неужели всё так просто? И это всего лишь прихоть? Что бы там ни было, Мал хотел предпринять всё возможное для защиты Нибура…
– Я не оставлю Нибур на произвол судьбы и не позволю Лесному воину расправиться с ним. Что меня заставляет это делать, я не могу объяснить ни вам, ни себе самому.
– А как же Маргарита?
– Я ни на мгновение не забываю о ней.
Мал солгал: нападение на Нибур заставило его забыть обо всем.
– Смотрите! – воскликнул Морквард, – там, у городских ворот что-то происходит! Похоже, что неприятель все-таки прорвался!?
В сторону ворот летели стрелы, перед ними выстраивались полукругом нибурские воины.
– Этого не может быть!
Мал сказал это и понял, что солгал во второй раз подряд. В действительности, он помнил, что враг непредсказуем и способен на всё.
Пилигримы вскочили на лошадей и помчались к воротам. Там возвышался призрак. Он оглядывал сверху нибурских воинов, не обращая внимания на стрелы, летящие сквозь него. Заметив приближение Мала, Лесной воин переместился в гущу нибурцев. Те попытались достать его мечами, но тщетно. Мал смотрел на него и понимал: то, что будет дальше, город запомнит надолго. Одно мгновение, и Лесной воин обратился в старика с огромной секирой в руках. Стальное лезвие блеснуло на солнце и обрушилось на головы нибурских воинов. Отсеченные части человеческих тел разлетелись по сторонам. На землю обильно пролилась кровь. Старик размахивал секирой с невероятной скоростью и сеял смерть вокруг себя. В него непрерывно летели стрелы. Они вонзались в тело старца, пока не истощили накопленную им силу. Тогда Лесной воин остановился и рассыпался без остатка. На месте старика появился призрак. Он полетел над телами раненых, жадно втягивая в себя их жизненный воздух. Едва слышный стон обрекал жертву на смерть. Неосторожно сказанное слово, и на теле проступали кровоточащие язвы. Это длилось недолго. Насытившись, призрак вновь принял человеческий облик, и на этот раз его целью стал засов на городских воротах. Удар секиры, и огромный окованный железом брус рассечен надвое. Еще удар, и тяжелая железная решетка, опущенная перед воротами, отлетела к ногам ошеломленных нибурцев. Следом секира одну за другой перерубила цепи, удерживающие мост. Стрелы, стократно пробившие телесную оболочку призрака, заставили его вновь стать самим собой. Но он уже сделал свое дело – дорога волкам Упуата была открыта.
