– Вот, посмотрите на эту фотографию. ― Бартли аккуратно и не спеша, чтобы не провоцировать меня резкими движениями, положил её передо мной на журнальный столик. ― Возьмите, возьмите, не бойтесь…
Я, не опуская глаз вниз, быстро взял фотографию со стола. Это было цветное, слегка размытое, не очень хорошего качества фото Полуянова, которое, по всей вероятности, было сделано с видеоизображения камеры наблюдения, установленной в каком-то ресторане или казино.
– Обратите внимание на надпись на обратной стороне фотографии, ― сказал Бартли.
Я перевернул карточку. На обороте по-французски от руки было написано: «Себастьян Деко. Вход запрещен. Максимальный уровень контроля».
– Подобная фотография есть у каждого охранника в любом казино Монте-Карло и Лас-Вегаса, ― пояснил Бартли. ― Полуянов – картёжный шулер… Несколько лет он вытягивал деньги, и очень не маленькие деньги, из казино, разъезжая по всему миру. В настоящее время вход в эти заведения ему заказан навсегда… Теперь вы понимаете, с кем связались? Полуянов – мошенник! Он обманул вас.
Я бросил фотографию на журнальный столик. Бартли врёт, опять подумал я… А если нет? На лбу выступили капли пота. Неужели всё так просто и очевидно? Никакой мистики, просто деньги, и, наверное, большие деньги. Но разве можно верить этому толстому профессиональному обманщику и убийце?! Нет, конечно, нет! Но всё-таки… Я сунул левую руку в карман и спрятал перстень в кулак. Надо было действовать. Попытаться всё-таки прорваться к выходу? Шансов ноль – это я прекрасно понимал. «А может, выбросить перстень в окно?» – пролетела шальная мысль. Бессмысленная затея.
– Уберите нож. И отдайте перстень, ― ещё раз, уже тихо и угрожающе решительно проговорил Бартли и протянул руку.
«Это последний раз, ― пролетело у меня в голове. ― Больше он просить не будет». Потянулись медленные секунды напряженного ожидания. Четыре пары глаз наблюдали за мной. Я заметил, как рука Бартли начала медленное движение назад. Надо было решаться…
– Выходит, Полуянов обманул меня, ― потупив взор, задумчиво сказал я.
Бартли замер в нерешительности. Я нагнулся, делая вид, что хочу ещё раз взять в руки фотографию, чтобы внимательнее рассмотреть её. В последний момент, когда моя левая рука уже была занесена над фотографией, я резким движением схватил журнальный столик за низ крышки, и он, опрокинувшись, упал под ноги Бартли и «сантехнику». Те успели немного отскочить. В этот момент я бросился вправо на прикрывавшего один из выходов парня. Во время рывка я успел бросить ему в лицо свой нож. Он инстинктивно поднял руки, пытаясь защитить свою голову. В этот момент, оттолкнув его, мне удалось проскочить к открытой двери и буквально вылететь в коридор. Два прыжка – и я у спасительной двери. Сзади – ругань и шум. У меня есть буквально секунда. Я быстро распахиваю незапертую входную дверь и … утыкаюсь носом в чью-то клетчатую рубашку. Один короткий сильный удар сбивает меня с ног. Я чувствую обжигающую боль где-то в районе виска и глохну. Опрокидывая вешалку, я падаю на пол, пытаясь зацепиться за что-то руками, и ударяюсь головой о стену. Всё куда-то проваливается, в глазах темнеет. Вокруг суетящиеся тени, они что-то кричат, но я сначала не понимаю, что именно. Глаза уже закрываются, но я ещё слышу: «Вот сука!.. Дверь закрой!.. Сюда, сюда…»
Я пришёл в себя и медленно открыл глаза. Распухшие губы и щека нестерпимо ныли, превратившись в большой синяк. Передо мной стоял Бартли. Он склонился и, сжав в раздражении зубы, сверху вниз смотрел на меня. Я хотел было дёрнуться, но сразу понял, что сижу, привязанный ногами и руками к стулу. Широко открытые, выпуклые глаза Бартли с ненавистью смотрели на меня.
– Что это?! ― заорал он, махнул своими маленькими пухлыми пальчиками и сунул мне под нос перстень Соломона.
Я безучастно посмотрел сначала на перстень, потом на Бартли и ничего не ответил, облизнув губы. Я почувствовал солоноватый вкус крови.
– Что это?! ― опять крикнул Бартли, его налившиеся пунцом толстые щёки затряслись от гнева, а зрачки глаз раскалённым прутом вонзились в меня.
Я ещё раз посмотрел на перстень и тут увидел, что по зелёной огранённой поверхности камня ползла тоненькая белая линия трещины. Глупая бессмысленная улыбка медленно раздвинула мои опухшие губы. Я, кажется, начинал понимать, что произошло…
– Что это?! ― опять взревел Бартли.
– П-п… пе… перстень, ― прошептал я; непослушный язык еле переваливался во рту.
Резкий удар откинул мою голову в сторону.
– Сволочь! ― Бартли тряхнул рукой, выпрямился, повернулся ко мне спиной и отошёл в сторону. Он нервно бросил перстень на стол, тот стукнулся и, один раз подпрыгнув, прокатился по поверхности, остановившись у самого края. Рядом со столом стоял «сантехник». Он смотрел на меня, но казалось, куда-то мимо, с каким-то злым и обречённым выражением глаз.
– Что будем делать? ― спросил «сантехник».
– Искать Полуянова! ― вскрикнул Бартли, вдруг сорвавшись на визг. Он развернулся и опять подошёл ко мне.
– Этот дурак даже не понял, что его обвели вокруг пальца, ― прошипел Бартли и крикнул уже мне: ― Где Полуянов?! Ты понимаешь, что это фальшивка? Это просто стекло. Он подбросил тебе фальшивку… Где Полуянов?
Я неспешно повернул голову – это было трудно сделать, всё лицо горело, – а потом сплюнул на пол кровавой слюной. Вдруг раздался звонок мобильного телефона. «Сантехник» сунул руку в карман пиджака и вытащил трубку.
– Да, да… Понял… Срочно выдвигайтесь туда, перекройте все входы и выходы, максимальная осторожность! Мы сейчас будем, ― сказал он в телефон и выключил его. ― Полуянов обозначился! Он звонил Ковалёвой из телефона-автомата на Ленинградском вокзале. Он там с дочкой, ― объявил «сантехник», его глаза заметно повеселели. ― Взяли четыре билета на скорый поезд до Санкт-Петербурга. Поезд через час.
Бартли оживился:
– Почему четыре?
– Ну, Полуянов, Карина, Ковалёва и… этот, возможно. ― «Сантехник» небрежно показал на меня пальцем.
– Смотри-ка. ― Бартли присвистнул. ― Они о вас, Руслан, не забыли… Хотя это как-то странно… Вы здесь, а они там. Кажется мне, что вас, Руслан, бросили.
– Что будем с ним делать? ― «Сантехник» торопливо показал головой в мою сторону.
Бартли ещё раз, задумавшись, посмотрел на меня.
– Думаю, свою роль он уже сыграл… Извините, Руслан, сами виноваты.
Бартли повернулся ко мне спиной, направился к выходу и скрылся в дверях комнаты. «Сантехник» лениво достал пистолет из внутреннего кармана и абсолютно спокойно стал навинчивать глушитель на его ствол… Мой взгляд был прикован к нему. «Как? И это всё? ― успел подумать я. ― Так просто?» Страха не было. Была какая-то детская обида и тоска, внезапно сжавшая сердце. Я безучастно наблюдал за тем, как «сантехник» возился с пистолетом, приспосабливая к нему глушитель.
