– История тамплиеров привлекла его своей неоднозначностью и множественностью самых противоречивых версий, – волнуясь, сказала Софья Петровна. – Он хотел найти то, что могло объяснить и примирить противоречивые исторические трактовки. Он хотел знать истину.
– Истину? – переспросил я.
– Да, именно так он и говорил. Переосмыслив все легенды, он хотел найти потаённый смысл существования ордена Храма.
– Он говорил о реликвии тамплиеров?
Софья Петровна внимательно посмотрела на меня:
– Вы что-то знаете?
Я смутился и опустил глаза:
– Совсем немного.
– Вы видели его?!
Мне почему-то не хотелось сейчас говорить Софье Петровне о том, что я видел её сына и даже говорил с ним, но я уже не мог ничего скрыть – моё волнение, мой голос, мои глаза не требовали никаких слов подтверждения. Сердце матери нельзя было обмануть.
– Да, я встречался с ним, – сказал я. – Я не знал, что это он… Наша встреча была во многом случайной.
– Как он? – тихо спросила Софья Петровна.
Я растерянно пожал плечами.
– Мне показалось, что у него всё хорошо, – нерешительно ответил я, мгновенно сообразив, что сказал форменную глупость – что хорошего может быть у человека, за которым охотятся спецслужбы.
– Значит он Вам рассказал о том, что искал?
– Нет. Он говорил намёками…– сказал я. – Что представляет собой реликвия тамплиеров? Он её искал в западных архивах? Для кого он это делал?
– Слишком много вопросов, на которые я, к сожалению, не могу ответить. – Софья Петровна печально покачала головой. – Я не знаю, что он подразумевал под реликвией тамплиеров и где хотел её найти. Но Слава был абсолютно уверен, что это была реальная вещь и что её мистический двойственный характер предопределил противоречивую судьбу ордена, в истории которого свет и тьма, добро и зло соединились трагическим образом. Сын обнаружил удивительные исторические свидетельства, которые доказывали его фантастическую версию. Что это было – для меня так и осталось тайной. Но однажды Слава (я отчетливо это помню) заявил, что он как никогда близок к разгадке тайны тамплиеров, знает, что есть реликвия ордена Храма и где её можно найти. Как об этом узнал КГБ – можно только догадываться. И, на удивление, КГБ заинтересовался этим вопросом. С помощью спецслужб Славе организовали командировку для работы в архивах Западной Европы. Там он должен был найти не только документы, подтверждающие его версию истории тамплиеров, но и вычислить современное местонахождение древней реликвии крестоносцев. Всё, что было связано с этой поездкой, оказалось окутано тайной, и никто из родственников Славы, включая меня, не знал, куда он должен был уехать и когда вернуться. Не прошло и месяца со дня отъезда Славы, как нам сообщили, что он исчез… Это были ужасные дни. Длительные беседы с работниками спецслужб, вопросы, объяснения, переходящие в оправдания, и это непонятное давящее чувство неопределённости и безысходности… Мы ничего не могли узнать, у нас украли родного человека – сына, мужа, отца, а мы ничего не знали о его судьбе и не могли узнать… Бедная Леночка – она ждала Славу, она надеялась, что он вернётся, и готова была простить ему всё – только бы он вернулся. Но она его так и не увидела. – Софья Петровна тяжело вздохнула, её глаза покраснели, и одинокая слеза медленно скатилась по щеке. – И вот теперь, через двадцать лет… Что теперь мне делать? Как ему помочь? – Она замолчала и отвернулась, чтобы скрыть свои слёзы.
Я стоял у двери комнаты, молчал и, нервничая, переминался с ноги на ногу. Мне хотелось успокоить старую женщину, но я совсем не знал, как это можно было сделать.
– А хотите, Руслан, я покажу Вам его книги? – вдруг, повернувшись, спросила Софья Петровна. – Он очень любил книги, гордился ими. Я сохранила его книжный уголок. – Она вытерла глаза платком и грустно улыбнулась. – Я верю, он обязательно придёт за ними.
Софья Петровна провела меня во вторую комнату, где в углу стоял массивный, старый книжный стеллаж с открытыми полками, полностью заставленными книгами. Меня сразу удивила широкая палитра этой странной мемориальной библиотеки, собранной исключительно для сохранения памяти об её владельце. Многотомные подписные издания великих писателей соседствовали с детскими сборниками сказок, тонкие брошюры стояли рядом с объёмными фолиантами позапрошлого века в потрёпанных корешках. Популярные исторические романы, известные детективы и очень серьёзные научные труды по филологии, философии, истории. На видном месте на одной из полок в красивой рамке аккуратно стояла открытка с фотографией Есенина. Спокойный взгляд печальных светлых глаз, густая грива волнистых русых волос – такой знакомый по школьным учебникам портрет великого поэта. А внизу фотографии на маленьком кусочке бумаги было написано и вставлено под стекло: «Белый цвет – Серёжа, с Китоврасом схожий. Н. Клюев».
– Он очень любил Есенина, – сказала Софья Петровна, заметив, что мой взгляд прикован к фотографии. – Мятущаяся, ищущая, до боли самоуничтожения, великая и трагическая русская душа… А вот книжка самого Славы. – Софья Петровна аккуратно сняла с полки экземпляр уже известных мне «Рыцарей Храма». – Он был очень недоволен своим первым опытом.
Я открыл бережно переданную мне в руки книгу. На первой странице широким размашистым почерком было написано: «Спасибо, мама! Твой сын Слава».
– Неужели он всё-таки вернулся? – задумчиво спросила Софья Петровна и окинула любящим взглядом бережно сохранённый ею книжный уголок сына. Она пыталась привыкнуть к этой странной, волнующей и невероятной мысли. Противоречивые чувства радости и беспокойства разрывали её сердце на части, заставляя его учащённо биться. В какой-то момент, не совладав с нахлынувшими на неё эмоциями, она медленно опустилась в кресло и призывно подняла руку, не в силах вымолвить ни слова.
– Что случилось?! – Я бросился к Софье Петровне.
Она молчала и держалась за сердце.
– Воды? Вам принести воды? – Я растерянно крутился вокруг неё, пытаясь понять, что должен сейчас сделать, и отчаянно боясь упустить драгоценное время.
Софья Петровна еле заметно кивнула и показала рукой на коробку с таблетками, лежащими на тумбочке около изголовья кровати. Я схватил упаковку, быстро достал оттуда одну таблетку, протянул её Софье Петровне, а сам бросился на кухню. Расплёскивая из чайника воду, я налил полный стакан и бегом вернулся в спальню. Я более-менее успокоился только тогда, когда запившая таблетку водой Софья Петровна слабым голосом промолвила:
– Спасибо, Руслан… Уже отпустило… Всё хорошо.
– Может, я позвоню в скорую? – обеспокоенно спросил я.
– Нет, нет, не надо… – запротестовала старая женщина и глубоко вздохнула, чувствуя, как боль постепенно покидает её сердце. – Всё хорошо, мне просто надо отдохнуть.
– Вы уверены?
Бледные тонкие губы Софьи Петровны медленно изогнулись в мягкой слабой улыбке.
– Я уверена, мой мальчик… Всё будет хорошо, – тихо сказала она и добавила: – А теперь мне надо побыть одной…
