– Это мой паспорт и моя фотография, ― тихо сопротивлялся я.
– Слышь, Павлов, ― окликнул дежурный сержанта, стоявшего по ту сторону окошка, ― похож этот на фотографию?
Сержант недобро ухмыльнулся.
– Не очень… ― с ехидцей буркнул он.
– Видишь, придётся остаться у нас до выяснения личности. Может, ты вон из этих, ― дежурный кивком головы показал на стенд «Их разыскивает милиция», который весь был увешан нечёткими фотографиями и рисунками преступников. ― Вон, на того с усами ты похож, только усы сбрил, типичный террорист… Так что, посидишь у нас до утра.
Я начинал понимать, что меня просто так уже не отпустят. И перспектива остаться до утра в обезьяннике меня не очень вдохновляла.
– Товарищ капитан, я понимаю, но можно как-то быстро проверить мою личность… Мы можем договориться.
Дежурный криво улыбнулся:
– Значит, договориться… Со мной, при исполнении… Ну, ну.
Терять было нечего. Я полез за кошельком, незаметно вытащил сто рублей и положил на стол рядом с чистым бланком протокола. Дежурный скривился, всем видом показывая, что я явно не рассчитал с суммой. Я снова залез в кошелёк и вытащил ещё две сотенные купюры.
Ловким движением дежурный смахнул деньги в ящик стола и небрежно подкинул мне мой паспорт:
– Свободен.
Я забрал паспорт и направился к выходу. Когда я уже проходил мимо окошка, краем глаза я заметил, как к дежурному подошёл ещё один офицер и что-то сказал ему, показывая на меня. Капитан впился в меня своими маленькими острыми глазками, торопливо махнул рукой и крикнул:
– Эй, Кондратьев, а ну постой!
Я хотел уже остановиться, но в этот момент почувствовал удар прикладом автомата в бок. Какой-то ретивый патрульный из числа прибывших вместе со мной в отделение решил, видимо, что я пытаюсь убежать. Я согнулся от боли, и в этот момент здоровый сержант схватил меня за руку, бесцеремонно завернув её за спину. Не спеша подошёл дежурный капитан.
– Ну, куда же ты, Кондратьев? Придётся тебе всё-таки остаться у нас.
У меня отобрали бумажник, мобильный и отправили в небольшой закуток за решёткой. Я всё-таки оказался в обезьяннике…
Мирно спавший на скамеечке и потревоженный шумом бомж проснулся и с интересом посмотрел на меня одним глазом. Второй он открыть был не в состоянии – тот просто представлял собой один сплошной большой синяк. От бомжа невообразимо воняло. Я забился в самый дальний угол и зло, словно попавший в западню волчонок, смотрел то на бомжа, то на проходивших мимо за решеткой милиционеров. Нестерпимо болел бок. Главное, чтобы не отбили что-нибудь внутри, вдруг подумал я. Сидевший напротив представитель улиц коряво улыбался своими гнилыми чёрными зубами, наверное, не понимая, как меня занесло к нему в гости.
Я не знаю, сколько мне пришлось сидеть в этой вонючей комнате. Минут двадцать – полчаса. По прошествии этого времени я услышал лязганье замка, и в обезьянник заглянул капитан.
– Кондратьев, на выход.
Около стола дежурного стоял Сарычев.
– Ну, вот он… Жив-здоров, ― сказал капитан, и моя передача из рук одной правоохранительной структуры в руки другой торжественно состоялась.
– Вы что, его били? ― строго спросил Сарычев, смотря, как я, ухватившись за бок, медленно подошёл к столу забрать свои вещи.
– Да нет… Получил просто один раз. Бежать хотел, ― ответил пухлый капитан, зло зыркнув своими маленькими глазками в мою сторону.
Мы с Сарычевым вышли на улицу. Он молча кивнул в сторону припаркованной во дворе старенькой «тойоты». Я забрался на переднее сиденье, а майор сел за руль.
– И что мы с милицией не поделили? ― как-то совсем отвлечённо и буднично спросил Сарычев, повернув ключ в замке зажигания.
– А вы как здесь? ― вопросом на вопрос ответил я. ― Вы следили за мной?
– Работа, ― устало сказал Сарычев.
– Значит, я и есть ваша работа?
– И вы тоже… Так что у нас с милицией?
– На меня напали, пытались обокрасть, а эти вместо того, чтобы догнать нападавшего, схватили меня, приложили прикладом, отобрали триста рублей и ещё в обезьянник кинули, ― обиженно выдавил из себя я.
Мы выехали на улицу.
– Расскажи про нападавшего. Что он хотел украсть?
– Записную книжку.
– Каков из себя?
– Я точно не разглядел, ― нерешительно и с сомнением сказал я. ― Небольшого роста, плотный. В джинсах и светлой джинсовой куртке… А больше ничего и не помню.
– Ну и что, удалось?
– Что удалось?
– Ну, украсть что-нибудь.
– Да, записную книжку.
– А бумажник у тебя был?
– Да, был.
– И что?
– Он не стал его брать.
Сарычев бросил озадаченный косой взгляд на меня:
– Ты видел этого человека где-нибудь раньше?
– Я не уверен…
– Говори.
– Я видел его около своего подъезда сегодня днём.
До самого моего дома Сарычев больше ни о чём меня не спрашивал. Я же устало и бестолково смотрел в окно, на пролетавшие мимо огни ночной Москвы. Когда мы подъехали к подъезду, Сарычев вместе со мной вышел из машины, подозрительно оглядевшись:
– Новые машины рядом с домом какие-нибудь появились?
Я тоже огляделся. Я никогда раньше не обращал внимания на стоявшие около моего дома машины, но сразу почему-то выделил припаркованный около первого подъезда незнакомый джип «мицубиси» с синими номерами. Его я точно видел впервые. Кроме того, хотя фары, габаритные огни и свет в салоне автомобиля были выключены, в салоне отчетливо виднелись силуэты сидевших в машине людей.
– Понятно, ― бросил Сарычев, поймав мой взгляд. ― Давай поднимемся в квартиру.
Оказавшись около дверей квартиры, мы остановились. Сарычев посоветовал мне не торопиться, быстро осмотрел лестничные площадки моего этажа и этажей выше и ниже моего. Потом он внимательно исследовал дверь и, взяв у меня ключи, открыл её. Оставив меня в коридоре, Сарычев, не включая свет, быстро осмотрел комнату и кухню. Когда он подошёл ко мне и наконец включил свет, я заметил, как он аккуратно спрятал в кобуру, висевшую под мышкой, пистолет Стечкина.
Когда я вошёл в комнату, передо мной открылся неприятно поразивший меня вид. Все вещи из шкафа были выброшены на пол. Книжные полки сняты со стен и стояли в углу. Сами же книги и бумаги в беспорядке валялись на полу. Тумбы письменного стола тоже были полностью очищены. Неизвестные не пощадили даже диван, полностью разобрав его. На кухне меня ждала такая же удручающая картина.
