– Что ты имеешь в виду?
– Из-за границы, например.
– Ты хочешь сказать…
– Нет, так, ничего… Почерк странный, а технически подготовлены отменно. Они твою мобилу пытались вести. Ни черта не боятся. Ребята думают, что если бы они знали, сколько нас будет, могли и пальбу устроить. А так, испугались после твоего звонка…
Сарычев громко хмыкнул:
– Если боятся, это уже хорошо. А организованную группу обнаружить куда легче, чем одиночку. Очень скоро мы их вычислим, поверь мне, и тогда уже игра пойдёт по нашим правилам.
– Что же им от этого парня надо? ― спросил второй голос.
Я понял, что речь шла, скорее всего, обо мне.
– Если бы знали, не бегали бы как зайцы, следы заметая, ― ответил Сарычев. ― Сегодня уже Рыжик интересовался нашим подопечным.
– Сам? ― удивился второй голос.
– Сам. Так что, будь готов.
У меня под ногой скрипнул паркет. Резко открылась дверь на кухню, и из-за неё выглянул Сарычев. Без пиджака, в одной тёмной футболке, но с кобурой и «стечкиным» под мышкой.
– Проснулся? ― спросил он, вонзившись в меня своим цепким взглядом. – Как дела?
– Да ничего, спасибо, ― смущённо пробормотал я, входя на кухню.
Напротив Сарычева за кухонным столом сидел тот самый парень, который сопровождал нас вчера. Светло-русый с голубыми глазами молодой человек в рубашке с короткими рукавами и тоже с кобурой под мышкой, но меньших размеров.
– Миш, иди телик полистай, ― бросил Сарычев коллеге.
Тот молча встал и вышел.
– Завтракать будешь? ― бодро спросил Сарычев и улыбнулся. ― Давай на «ты», а то, кто знает, сколько тут нам вместе торчать.
Я с подозрением посмотрел на майора. Его желание открытости настораживало.
– Я могу позвонить?
– Пока нет, Руслан, ― вполне дружелюбно, но твёрдо ответил Сарычев. ― К вечеру выйдем в город, оттуда и позвоним. Так как насчёт завтрака? Я могу предложить яичницу. Честно признаюсь, это единственное, что я умею готовить.
Я неуверенно кивнул.
– Что вчера произошло? Зачем я нужен этим людям?
Зашипело масло, брошенное на сковородку. Сарычев колдовал у плиты, сооружая нехитрый завтрак холостяка.
– Это, Руслан, ― сказал он, не оборачиваясь, ― мы должны у тебя спросить. Так что, мне кажется, будет и для тебя и для нас полезнее, если ты, ничего, понимаешь, ничего не скрывая, ответишь на наши вопросы.
Сарычев быстро и ловко приготовил яичницу и сел за стол.
– Вспомним наш предыдущий разговор, – сказал он и поставил передо мной тарелку, – и начнём с моего самого первого вопроса… Ты видел Полуянова в Москве?
Я сначала замешкался, но потом откровенно ответил:
– Да, мы встречались… То есть мне так кажется.
– Это как понять? – удивился Сарычев.
– Я разговаривал с человеком, который, как я думаю, и был Полуяновым.
Сарычев обернулся, достал из внутреннего кармана висевшего на спинке стула пиджака фотографию и показал её мне. Со старой цветной фотографии на меня смотрел молодой улыбающийся парень с яркими зелёными глазами.
– Он?
Я не сразу признал в этом молодом улыбающемся парне того Полуянова, с которым мне довелось общаться в ночном клубе. Но, присмотревшись, я понял, что это тот самый человек. Конечно, он изменился, лицо похудело, стало больше морщин, появились седые волосы. Но глаза, эти задумчивые зелёные глаза с загадочно-спокойным кошачьим взглядом. По ним можно было догадаться, что передо мной была фотография молодого историка Полуянова.
– Он? ― более настойчиво повторил свой вопрос Сарычев.
– Похож, ― осторожно ответил я, хотя никаких сомнений у меня уже не оставалось.
– Как ты с ним познакомился?
– В ночном клубе. Вечером, в день гибели Верхова, я должен был встретиться с Сергеем в клубе «Бочка», но… ― я запнулся, ― Сергея в то время уже не было в живых. В клубе ко мне подошёл незнакомец, представился Померанцевым Сергеем Александровичем, сказал, что знакомый Верхова. Мы поговорили.
– О чём?
– О тамплиерах.
– А конкретнее?
– В качестве варианта для телевизионной передачи о рыцарях Храма он предложил свою версию истории ордена.
Я вкратце пересказал Сарычеву то, о чём мне поведал Полуянов-Померанцев, не скрыв и его убеждение о существовании особой реликвии ордена Храма, имя которой он мне, впрочем, так и не открыл.
– Значит, у рыцарей Храма была очень ценная вещь, которой они или поклонялись, или каким-то образом использовали в своих интересах… Я правильно понимаю?
– Это просто одна из многих мистических версий истории, собственно к науке истории имеющая очень далёкое отношение. Подтверждений этой версии нет никаких… ― сказал я и внезапно умолк, неуклюже оборвав своё объяснение, – я вспомнил письмо Гийома де Ногаре.
Сарычев задумчиво почесал свой небритый со вчерашнего дня подбородок и недоверчиво посмотрел на меня.
– А может, эта странная вещица была у Андреева? ― рассуждал он вслух. ― И Полуянов приехал за ней в Москву?
«Они не знают, почему Полуянов приехал в Москву, они не знают, что он ищет здесь», ― пронеслось у меня в голове. Я сжал руки. Рассказывать или не рассказывать о злополучном конверте? Я посмотрел на майора. Сильный, спокойный, рассудительный, уверенный в себе человек. Скорее всего, ему можно доверять. Сарычев казался мне простым, но честным исполнителем. Он выполняет приказ и старается сделать то, что ему поручено, хорошо и правильно. Он склонен к справедливости, он доверяет мне. Но чей приказ он выполняет, орудием в чьих руках является, какая роль у него в этой игре? Я прикусил губу. Совершённая сейчас мною ошибка может дорого обойтись не только мне…
– Что ищет Полуянов? ― в лоб спросил Сарычев, буравя меня своим взглядом, и вдруг добавил, будто прочитав мои мысли: ― Руслан, ты знаешь, что это такое… Более того, ты знаешь, где оно находится.
Майор испытующе посмотрел на меня. Я молчал.
– Из-за этой вещицы погибли уже два человека, и ты был на волосок от этой участи, ― сказал Сарычев. ― Всё стало слишком серьёзно. Люди, которые охотятся за тобой, не намерены шутить, понимаешь. Что это такое?
Я молчал, уставившись в пол.
– Руслан, теперь только мы можем тебя защитить. Но ты нам должен помочь.
Наступила долгая нервная пауза.
– Это письмо, ― наконец выдавил я, решившись.
– Письмо? ― недоверчиво переспросил Сарычев.
