Поэма «Чёрный человек». Предсмертное откровение разорванной души, исповедь уставшего от себя и окружающего мира поэта. И вечный «чёрный человек» в зеркале – дьявольски проницательный, безжалостный и мудрый демон-двойник, облачённый в одежды холодной, бесчувственной рассудительности. Белый художник и чёрный его антагонист, оригинал и его зеркальное отражение – они такие разные, враждебные друг другу, но составляют одно целое и жить друг без друга не могут. Нет белого без чёрного, как нет и чёрного без белого.
Я закрыл томик стихов и отложил его в сторону. Разговор с Полуяновым не прошёл для меня бесследно. Моя фантазия пыталась включить в орбиту полуяновских объяснений всё, так или иначе связанное с его именем; и теперь я везде, даже в поэзии, пытался найти тайный смысл противостояния добра и зла.
Глава 12
На шестой день моего заточения Сарычев пришёл намного позже обычного, уже к вечеру. Зайдя в мою комнату, он сказал:
– Сегодня у нас встреча с одним важным человеком. Собирайся, выходим через пять минут.
Был вечер субботы. Когда я вышел из подъезда, тёплый июльский вечер оглушил меня своей атмосферой, зелёным цветом дворовых деревьев и городскими звуками, от которых я уже немного отвык. Но я не успел насладиться шумной свободой улицы. Мы быстро сели в подъехавший прямо к подъезду автомобиль с затемнёнными стеклами. За рулём сидел тот самый Миша, который и привез меня на конспиративную квартиру вместе с Сарычевым. Следуя утверждённому ритуалу, мы некоторое время крутились по центру пустынного летнего города, потом нырнули в какой-то малоприметный дворик и остановились около железной двери.
За дверью оказался служебный вход в ресторан. Внутри нас ждали. Улыбчивый менеджер заведения любезно проводил нас в зал, где за небольшим ограждением находился незаметный уютный уголок с зарезервированным столиком. Как только мы с Сарычевым присели за стол, около него вдруг появился высокий человек в дорогом костюме. Сарычев сразу же встал, и я догадался, что этот незнакомец и есть тот важный человек, с которым мы должны были сегодня встретиться. «А вот и начальник нашего майора», – подумал я, заметив, как по-особенному предупредительно и внимательно, как это обычно делает хороший подчинённый на службе, Сарычев смотрит на незнакомца, демонстративно отойдя в тень и уступая ему инициативу. Скорее всего, это и был тот самый Рыжик, о котором с уважением и опаской говорили Сарычев и Миша. На вид человеку было лет сорок пять. Подтянутый, спортивный, с густой гривой рыжих волос, он выглядел моложаво и очень аккуратно. Бронзовое, загорелое лицо, длинный нос с горбинкой, проницательные карие глаза – всё это делало облик незнакомца особенно ярким и запоминающимся.
– Ну, здравствуйте, молодой человек. – Мужчина приветливо улыбнулся и протянул мне свою узкую ладонь. Я успел заметить на запястье правой руки дорогие швейцарские часы.
Незнакомец присел за стол. Сразу появился услужливый официант. «Как обычно, в тройном экземпляре», – бросил он, и официант сразу исчез.
– Давайте познакомимся, – сказал рыжий. – Генерал Пахомов. Константин Павлович.
– Руслан Кондратьев, – представился я, очевидно предполагая, что сидящий напротив человек знал обо мне куда больше, чем просто имя и фамилию; а может быть, даже больше, чем я сам о себе знал.
– Надеюсь, Руслан, вы не в обиде на нас за ваше вынужденное заточение? – спросил генерал и, не дав мне ответить, заметил: – Наше вмешательство спасло вам жизнь.
Тут, наверное, я должен был сказать особые слова благодарности, но у меня получилось лишь коротко кивнуть. Получилось это как-то неуклюже и не к месту.
– Мы с вами, Руслан, в некотором роде коллеги, – продолжил Пахомов. – Я в своё время тоже закончил МГУ – юридический факультет. И диссертацию мне довелось защищать на юридическом факультете. Благословенные были времена. Студенчество, молодость, вечная весна в сердце. Завидую вам, белой завистью завидую. Все успехи и достижения у вас ещё впереди. А как можно многого достичь при правильном использовании ума и способностей…
На столе появилась бутылка испанского вина, сыры и мясная закуска. Первый тост был поднят за нашу общую с генералом alma mater. У Сарычева, видимо, были другие университеты, но он тоже с удовольствием пригубил вина, аккуратно поглядывая на шефа. Я незаметно улыбнулся – со стороны, наверное, наше странное сборище больше походило на дружескую встречу, нежели на разговор охранника и его подопечного или, того хуже, арестанта и его тюремщика. Генерал Пахомов оказался увлекающимся в общении и словоохотливым человеком. Он с удовольствием вспоминал свою университетскую молодость, тренируя память перечислением фамилий обучавших его преподавателей. О ком-то я знал, с кем-то был знаком лично, а о ком-то слышал впервые.
– А Ракицкий? – вдруг спросил Пахомов. – Уж Ракицкого-то вы должны знать… Историк. У него было очень интересное имя… Кажется, польское или венгерское…
– Скорее уж тогда это имя греческое по происхождению, – поправил я. – Его зовут Стефан… Стефан Петрович.
– Точно! – искренне обрадовался Пахомов. – Точно он… Стефан Петрович читал нам какой-то спецкурс по истории Средних веков.
– Он мой научный руководитель, – вставил я.
– Неужели? – изобразил откровенное изумление генерал. – Земля, оказывается, слишком мала… Ведь он, кажется, профессор?
– Да, и уже лет тридцать, а то и больше.
– Летят годы, летят… – задумчиво сказал Пахомов и глубоко вздохнул. – А девушки сейчас на каком факультете самые красивые? Мне раньше нравились с биологического…
Я неопределённо пожал плечами. У меня таких странных стандартов предпочтений не было.
– На филологическом тоже есть красивые девушки, – неожиданно заметил Пахомов. – Впрочем, зачем я вам это рассказываю. Вы это и без меня прекрасно знаете.
Генерал ехидно улыбнулся и посмотрел мне прямо в глаза. Взгляд колкий, испытывающий и опасный. Увертюра закончилась, догадался я.
– Руслан, вы, естественно, понимаете, что наше внимание к вашей персоне не беспричинно. Скажу больше, вы представляете для нас большую ценность. Вы тот человек, который должен помочь нам восстановить справедливость, – важно сказал Пахомов. – Руслан, вы серьёзный, понимающий человек. Поэтому я обойдусь без лишних введений и объяснений. Мы давно ищем одного опасного преступника и сейчас как никогда близки к тому, чтобы обнаружить и схватить его. И вы должны нам в этом помочь.
– Преступник? – нарочито удивлённо произнёс я.
– Я говорю о Полуянове, – добавил генерал, хотя подобное уточнение явно было излишне.
– Полуянов – шпион? – спросил я.
– Да. Он сотрудник одной из западных спецслужб, – невозмутимо ответил Пахомов. – Не буду скрывать, в своё время он был завербован КГБ и выполнял для нас одно очень важное задание за границей. Но там, воспользовавшись обстоятельствами, он перешёл на сторону врага, предал своих товарищей, свою семью, свою страну. – Карие глаза Пахомова вспыхнули на мгновение недобрым огоньком. – Долгое время мы не могли наказать предателя, он был для нас недосягаем. Но сейчас этот человек находится у нас в стране, в Москве, и мы просто не имеем права не воспользоваться этим обстоятельством. Преступления против безопасности страны не имеют срока давности. Мы должны наказать предателя – и мы это сделаем.
