Сезон охоты на меня был открыт. Благо, что я ещё нужен моим преследователям живым… Но стоит ли пугать себя, усиливая свою неуверенность и множа страхи? Следовало изменить алгоритм своего поведения. У меня было слишком мало времени для организации обороны… Значит, надо было нападать.
Глава 13
Сидя в небольшом кафе на Таганской, я думал о том, что должен был предпринять после внезапного обретения столь неожиданной свободы. Я сидел на месте больше часа, уже была допита третья чашка кофе. Официантка сначала немного презрительно и недоуменно, потом уже подозрительно посматривала в мою сторону, вероятно решая, сколько можно мне ещё дать времени прежде, чем попросить расплатиться, а потом решительно выпроводить. Я снова достал кошелёк, печально осмотрел имеющуюся в нём наличность. Впрочем, на пару чашек кофе у меня ещё хватит…
Итак, я знал, что должен был сделать, – мне следовало найти Полуянова. Он был главным действующим лицом разыгравшейся драмы, магнитом, притягивающим к себе опасный интерес. И с ним была Карина… Только он мог поставить все точки над «i», только он мог объяснить невероятную цепь событий и предсказать её продолжение. Мне необходимо было поторопиться, слишком велика была вероятность, что я найду его не первым… Но у меня был козырь в этой гонке. Я не без оснований подозревал, что существовал человек, который мог знать, где он сейчас находится.
Это была Софья Петровна. Странная и ничего не значащая мелочь, маленький эпизод с борщом на плите заставил меня усомниться в искренности показанного мне при встрече сердечного волнения старой женщины. Я прекрасно помнил слова Карины, что её бабушка готовит борщ только для неё или своего сына. Значит, она их видела или собиралась увидеть. Что скрывало под собой это странное театральное действо, понятное только посвящённым? Необходимость продемонстрировать своё неведение – ведь наш разговор, безусловно, могли подслушивать? Страх за судьбу сына и внучки? Или это был намёк? Неужели Софья Петровна таким странным способом хотела показать мне, не привлекая внимания чужих ушей, что она в курсе происходящего… Если это действительно так, то можно только восхититься её гениальной проницательностью. В тот день она сказала мне, что ждёт моего звонка. И это не могло быть простой случайностью. Она хотела мне что-то сообщить. Я должен был с ней встретиться.
Я долго искал рабочий телефон-автомат. Во времена тотального распространения мобильных телефонов эти аппараты выглядели странным пережитком прошлого, а функционировали с той же степенью надёжности, что и в советские времена. Внимательно прислушиваясь в пластиковую трубку, я ловил длинные гудки, которые предательски смешивались с шумом улицы. К телефону долго не подходили, потом послышалось еле различимое, тихое «алё». Это была не Софья Петровна. Подрагивающим старческим голосом какая-то общительная пожилая женщина, представившаяся её соседкой, сказала, что Полуяновой нет дома – она в больнице, у неё что-то с сердцем. Совсем не интересуясь, кто я и зачем звоню, она очень подробно объяснила мне, в какой больнице сейчас находится Софья Петровна и когда в этом заведении приёмные часы. Повесив трубку, я сразу перешёл на другую сторону улицы и нырнул в подземный переход, ведущий к метро. Какое-то непонятное подсознательное чувство опасности гнало меня подальше от телефона-автомата. Я беспокойно оглядывался, пока вновь не очутился в вагоне метро, где я почувствовал себя на удивление спокойнее. Не то чтобы я не верил доброжелательной соседке, которая так открыто и подробно ответила на мои вопросы. Меня смущало то, с какой лёгкостью старушка доверилась абсолютно незнакомому человеку, даже не поинтересовавшись, кто я такой… Или она знала, кто может позвонить?
На улице меня опять ждали автомобильная гарь, шум и дневная июльская жара. Поездку в больницу к Полуяновой надо пока отменить. Почему-то я был убеждён, что там меня уже ждали.
Что ж, надо было найти другой путь, решил я для себя. Я вспомнил о бывшей подружке Верхова и троюродной сестре Карины – Свете Тороповой. Внутренний голос подсказывал, что Света меньше, чем другие родственники и знакомые исчезнувших Полуяновых, была подвержена угрозе внешней слежки, но тем не менее могла помочь мне в поисках Карины и её отца. Я позвонил из телефонного автомата Свете на работу. Когда она услышала мой голос в телефонной трубке, на мгновение наступило неловкое молчание.
– Ты далеко? ― осторожно спросила она.
– В Москве.
– Мне необходимо увидеть тебя сегодня вечером, ― первая предложила она.
Мы договорились о встрече.
Во дворе обыкновенного девятиэтажного панельного дома в Тушино я появился примерно за час до назначенного времени. Сначала, выбрав неприметное место, неуверенно топтался в отдалении, изучая стоявшие около дома машины и проходивших мимо людей; потом, не торопясь, прошёлся вокруг дома, оглядывая идущие к нему тропинки и дорожки, и ближайшие здания. Когда убедился, что не обнаружил ничего подозрительного, нашёл во дворе деревянную скамейку, спрятанную под развесистым тополем близ детской площадки, и устроился на ней.
Было уже девять вечера. Стало постепенно темнеть. В окнах окружавших меня домов зажглись первые огни. Яркие, тёплые вестники домашнего уюта были так далеки сейчас от меня. Я вспомнил свою маленькую квартирку, поёжился и наглухо застегнул куртку – к вечеру стало заметно холоднее. «А ведь может сейчас и дождь пойти», – возникло неприятное предположение. Как будто в подтверждение моих мыслей висящие над моей головой облака стали множиться, густеть, наливаться свинцовой тяжестью. «Точно пойдёт дождь», – крепла моя уверенность. Я внимательно наблюдал за въездом во двор и ждал появления Светы Тороповой.
Она немного опоздала. Появившись во дворе, она сначала неуверенно осмотрелась, сразу не увидев меня. И только когда я приветственно махнул ей рукой, она быстро направилась в сторону моего укрытия.
– Русланчик, боже, откуда ты? ― воскликнула Света и села рядом со мной на скамейку.
У Светы был уставший, измотанный вид. Бледное, исхудавшее лицо. Без сомнения, события последней недели затронули и её – это было видно. Света не сводила с меня своих испуганных больших глаз, в которых можно было увидеть обречённую усталость, страх и откровенное изумление.
– Сергея похоронили? ― спросил я.
– Его тело увезли в Белгород, ― ответила она; Света всхлипнула и поднесла платок к лицу. ― Приехали его родители… Ты не представляешь, как всё это было тяжело. Его отец недавно перенёс операцию на сердце, а тут… ― Света тяжело вздохнула. ― Тебя искали… ― тихо добавила она после небольшой паузы.
Я понимающе кивнул:
– Можешь рассказать поподробнее: кто и когда?
– Скажи, только откровенно… Это связано со смертью Сергея и исчезновением Карины? ― Света замерла, немигающим взглядом смотря мне в глаза.
– Да… ― Я запнулся. ― Это странная и запутанная история…
– Он здесь? ― заинтересованно спросила Света.
