– Я думаю, что это адрес дома, где сейчас может находиться Полуянов.
– Так-так-так, – тихо пробормотал майор и присел рядом со мной на стул. – А можно поподробнее?
– Когда я встречался с Полуяновым, он представился Сергеем Александровичем Померанцевым, историком из Института всеобщей истории.
– Это я помню. И что?
– Сначала я не обратил внимания на одну интересную вещь. Дело в том, что Сергеем Александровичем звали и любимого поэта Полуянова – Есенина. Я решил проверить, имеет ли отношение к Есенину фамилия Померанцев. Оказалось, что дом 3 по Померанцеву переулку был последним местом жительства поэта в Москве, куда он переехал после свадьбы с Софьей Толстой в 1925 году.
– Ты хочешь сказать, – задумчиво произнёс Сарычев, – что таким образом Полуянов оставил информацию о месте, где ты можешь его найти?
– Это вполне возможно.
– Не слишком ли это открыто? Ведь об этом мог догадаться не только ты, – скептически заметил Сарычев.
– Мне кажется, мало кто знает, что любимый поэт Полуянова – Есенин… А я это знал… – Я запнулся и добавил задумчиво: – А он должен был знать, что я это знаю…
Я вспомнил фотографию Есенина на книжной полке в доме Полуянова и Софью Петровну, пытавшуюся незаметно от меня смахнуть с покрасневших глаз слезу. «И всё-таки она с ним говорила, может быть, даже видела, – промелькнуло у меня в голове. – В любом случае, она знала, что он вернулся. И Полуянов, оставив закодированное сообщение о месте, где можно было его найти, через свою мать дал ключ к этому сообщению». Мысль казалась фантастической, и, пытаясь вспомнить дословно свой разговор с Софьей Петровной, я хотел найти этой мысли неоспоримое подтверждение.
– Ты уверен, что он там? – спросил Сарычев.
Нет, конечно, я был не уверен. Мне самому моя догадка казалась зыбким и неправдоподобным предположением. Но разве у нас есть другие варианты?
– В любом случае, других вариантов у нас нет, – сказал майор, как будто прочитав мои мысли, и посмотрел на часы. – Завтра проверим.
Добравшись наконец до «Водного Стадиона», мы долго стояли около дома, пытаясь вычислить возможную засаду. После случая с провалом нашего убежища в Химках Сарычев уже не был уверен ни в чём. Только тщательно изучив окрестности, майор решился отправить Бурята проверить подъезд и квартиру. Тот, вернувшись через несколько минут, сказал, что всё спокойно. Войдя в квартиру, Сарычев устало объявил, что ситуация после нашего побега может резко ухудшиться. Теперь, когда все мосты сожжены, скорее всего, мы будем объявлены в общий розыск. И любой милиционер с этой минуты представляет для нас опасность. В городе нам появляться было уже намного опасней, чем раньше, и потому майор заметил, что если поиски Полуянова не дадут результаты в ближайшие два дня, нам надо будет уезжать из Москвы. Сарычев огласил свои планы на завтра: я с майором отправляюсь на поиски Полуянова, а Бурят остается на связи в квартире, – и скомандовал отбой.
Мой навязчивый беспокойный сон в эту ночь получил новое продолжение. Улыбка приобрела лицо черноволосого, восточного типа человека, вполне конкретное лицо, которое открыло свои устойчивые запоминающиеся черты. Странный человек сна сначала улыбался, потом говорил, говорил тихо, бегло и монотонно, как будто что-то рассказывал, потом опять улыбался. Я не мог понять его речь. Слова мне были совершенно незнакомы, но я внимательно слушал, стараясь запомнить журчание его странного языка, пришедшего в мой сон из какой-то далёкой древности, и наблюдал за лицом этого странного человека. Я уже не боялся моего ночного гостя, да и он, казалось, проникся странным интересом ко мне. Мне казалось, что он пытался что-то донести до меня, что-то объяснить, говорил, улыбался, гримасничал, совсем не обращая внимания на то, что я не понимаю его. Его тёмные глаза, пронзительно яркие и проницательные, то весёлые, то грустные, скрывали непонятную застывшую печаль, оставляя невероятно сильное, почти демоническое впечатление. Мой разум даже во сне пытался разобраться с этой игрой образов, вмешивался в созерцание, спрашивал и не получал ответа. Откинув все аргументы здравого смысла, который не хотел видеть в необычных снах ничего, кроме дневной усталости мозга, я понял две вещи. Во-первых, я понял, что улыбка совсем неспроста пришла в мой сон, сделав ночь своей вотчиной. И, во-вторых, улыбка вернула образ своему хозяину, который что-то хочет сообщить. Но что же всё это могло значить?..
Глава 18
Уже к девяти утра мы с Сарычевым без приключений добрались до места. Померанцев был вторым по счёту переулком, если идти по Остоженке от метро «Парк Культуры». Расположившись в сквере перед Московским государственным лингвистическим университетом, мы некоторое время внимательно разглядывали стоявший через дорогу от университета дом, на котором висела табличка с цифрой «3». Серое пятиэтажное здание с большими окнами, высокая арка, два подъезда с железными кодовыми дверями, маленькая металлическая табличка с надписью, гласящей о том, что в этом доме жил Есенин с июня по декабрь 1925 года, и средних размеров указатель с рекламой какого-то кафе в конце переулка.
– И что теперь? ― спросил я, не сводя глаз с дома.
Разглядывая издалека окна здания, я хотел увидеть хоть какой-нибудь знак, подтверждающий мою догадку. Неужели они здесь? Мне казалось, что дверь сейчас вот-вот откроется, и я увижу Полуянова, а может быть, Карину. Одна мысль об этом заставляла моё сердце учащённо биться. Я очень хотел её увидеть, я должен был быть уверен, что с ней всё в порядке, что она в безопасности, и у неё всё хорошо… Да что там говорить! Я просто соскучился, устал и хотел поставить точку в этой странной истории. Всё должно было закончиться хорошо. Полуянов исчезнет так же, как и появился, а Карина останется со мной. Это было бы справедливо…
– Если всё действительно так, как ты рассказал, то Полуянова здесь быть не должно, ― вдруг беспристрастно заявил Сарычев.
– Но почему? ― Я удивлённо посмотрел на майора.
– Слишком уж это откровенно, ― недоверчиво сказал Сарычев. ― Этот адрес – только начало ниточки, которая должна привести нас к Полуянову.
– Но что же дальше делать?
– Для начала надо проверить дом, ― ответил майор и направился к зданию.
Через арку мы попали в маленький дворик здания. Там практически не было свободного места, он был полностью заставлен «ракушками». Оглядевшись, мы вернулись к дверям. Сарычев стал по порядку нажимать номера квартир на домофоне. В первом подъезде нам так никто и не ответил. Перебрав большинство безответных комбинаций цифр на двери второго подъезда, мы вдруг услышали недовольный старческий голос.
– Кто? ― задала вопрос неизвестная старушка.
– Милиция, откройте, ― со всей строгостью в голосе ответил Сарычев.
На этаже нас встретила полная пожилая дама. В квартиру она нас не пустила. Подозрительно оглядев меня и майора с ног до головы, она подробно изучила липовое удостоверение Сарычева и недружелюбно спросила:
