– Это было рискованное решение, ― заметил я.
– Чистой воды авантюра, ― согласился со мной Полуянов. ― Но я был молод и самонадеян. Я обратился за помощью к своему школьному товарищу, Константину Пахомову, который служил в КГБ, и тот организовал мне встречу с Рыбаковым. Я показал полковнику письмо Святослава Ракицкого… И, представляете, моим мистическим проектом заинтересовались! Через Академию наук была организована научная командировка во Францию. Перед отъездом я отдал письмо Ногаре, о котором в КГБ не подозревали, на хранение Андрееву. Тот сначала даже не хотел его брать, но потом согласился. Вскоре мы, я и мой сопровождающий из спецслужб, оказались в Тулузе. Я был уверен в победе и совершенно убеждён, что величайшая историческая реликвия будет найдена. Указанные в письме церкви мы обнаружили без труда. Но… тайники, устроенные в них, оказались пусты.
– Так значит, тайники всё-таки были?! ― воскликнул я.
– Конечно, ― абсолютно уверенно подтвердил Полуянов.
– А как же быть с возрастом самих церквей? ― поинтересовался я, вспомнив рассказ полковника Рыбакова. ― Разве вы, будучи в Тулузе, не выяснили, что церкви были построены в восемнадцатом веке и, соответственно, никакие тамплиеры не могли ничего спрятать в них в четырнадцатом веке?
Полуянов покачал отрицательно головой.
– Об этом Рыбакову сообщил мой напарник в экспедиции, но это не соответствовало действительности в полной мере. Дело в том, что церкви были лишь перестроены в восемнадцатом веке, а построены они были ещё в одиннадцатом-двенадцатом веках, ― объяснил он. ― Так что это возражение не могло опровергнуть рассказ о кладе тамплиеров. Поиск и вскрытие тайников – это было единственное, что могло доказать или опровергнуть историю моих предков… И я нашёл эти тайники и именно в тех местах, о которых говорится в письме моего прадеда, но, как уже говорил, они оказались пусты.
Во всех трёх церквях, названных в письме моего прадеда, мы обнаружили хорошо замаскированные тайники, о которых не подозревали даже служители. Но они были уже пусты… В каком-то смысле мы могли говорить об успехе экспедиции – мы получили реальные подтверждения информации, содержащейся в послании Святослава Ракицкого. Но ниточка поиска была оборвана. Рыбаков решил, что наша миссия провалилась и её надо свернуть… Никто из нас тогда даже предположить не мог, что произойдёт потом…
– И что же произошло потом? ― Я всем телом подался вперёд.
– За сутки до нашего отлёта из Франции мой сопровождающий был убит, а меня похитили прямо из гостиницы. Всё было подстроено таким образом, что я отравил своего товарища, сымитировав его самоубийство, а сам скрылся.
Полуянов замолчал и сцепил руки, облокотившись на стол.
– И кому это понадобилось? ― не удержался я от возгласа.
– Вы не поверите. ― Полуянов криво усмехнулся. ― Я всегда поражаюсь тому, как реальность схожа с банальным художественным вымыслом… А может, это вымысел созидает реальность?.. Короче, это было ЦРУ.
– И что произошло потом? ― Я превратился в слух, боясь пропустить мельчайшую деталь рассказа.
Полуянов грустно улыбнулся.
– Шпионский роман получил своё удивительное и неожиданное продолжение. Меня поселили на конспиративной квартире под охраной нескольких агентов. Держали взаперти целый месяц, ежедневно допрашивали, несколько раз проверяли на детекторе лжи. Их интересовало одно: какова была цель нашего приезда в Тулузу и что мы искали в церквях. Оказалось, всё время, пока мы находились в Тулузе, за нами наблюдали сотрудники ЦРУ. В последний день нашего пребывания за границей они решились на крайние меры, чтобы задержать нас. Сначала я не мог поверить в то, что американская разведка всерьёз относится к нашей миссии во Франции. Я был уверен, что это какая-то ошибка, что нас с кем-то путают. Ну, право слово, кому нужны охотники за ветхими реликвиями?! Хоть мы и работали на враждебную спецслужбу, но неужели обыкновенное историческое любопытство к деталям событий, давно канувших в Лету, заслуживало смерти? Это было невероятно и дико. Я не находил никакого нормального логического объяснения поведению агентов ЦРУ, пока не познакомился с их руководителем…
– Кто это был? ― спросил я, подозревая, что в ответ услышу знакомое имя.
– Джордж Бартли, ― сказал Полуянов; мои подозрения оправдались. ― Вам ведь знакома эта примечательная личность? Рыбаков наверняка поведал вам о том, что это за человек.
– Я видел Бартли и говорил с ним, ― промолвил я. ― Он готов пойти на всё, чтобы найти вас. И я хотел бы узнать почему.
Полуянов глубоко вздохнул и внимательно посмотрел на меня:
– Руслан, знание приумножает печаль. Не так ли? Вы уверены, что хотите знать об этом?
– Я хочу знать, что происходит вокруг меня. Я хочу знать правду.
– Правда есть совсем не то, что истина. Правда есть справедливая сила человеческой души, а истина представляется мне символом могущества знания. Я иду дорогой истины потому, что хочу получить ответы на свои вопросы. А вы? Зачем вам это? Куда вы идёте? Вступив на этот путь, вы можете в итоге никуда не прийти, но уже точно никогда не найдёте пути назад. То, что вы увидите, вполне может быть не настоящим светом, а лишь его отражением. Путь истины не гарантирует её достижения. Вы можете, в конце концов, лишь ухватить кончик плаща её тени. На это ли вы рассчитываете? Не боитесь ли вы глубоких разочарований? Не говоря уже об обыкновенной физической опасности, всё это сильно усложнит вашу жизнь – ваш дух претерпит изменения.
– Моя жизнь уже изменилась. Я попал в круговорот странных событий. Теперь я должен знать, вокруг чего всё это крутится.
Потупив свой взор, Полуянов некоторое время сидел молча. Взгляд его зелёных глаз был прикован к сахарнице, стоявшей на столе, а длинные пальцы ловко и быстро сворачивали и разворачивали салфетку, превращая её в правильный треугольник.
– Хорошо, ― решил он. ― Я расскажу вам об этих странных подводных течениях моей истории, которые, разорвав жизнь простого советского историка на две половинки, навсегда определили его судьбу… Но прежде дождёмся вашего друга, которому, наверное, тоже не терпится услышать эту историю от меня лично.
Я резко обернулся. В дверях ресторана стоял Сарычев.
Глава 19
Сарычев подошёл к нашему столу и молча сел на стул. Полуянов, нисколько не смутившись, предложил ему заказать кофе. Майор отказался.
– Техника сломалась? ― ядовито поинтересовался Полуянов.
Майор ничего не ответил, но его выразительный взгляд был красноречивее любых слов. Вот он, источник всех наших несчастий, читалось в его глазах. Было видно, что если бы не обстоятельства нашей встречи, Сарычев с огромным удовольствием и превеликим облегчением защёлкнул бы сейчас наручники на запястьях сидевшего перед ним улыбчивого наглеца.
