Марфа смотрела на Велигорову преданным взглядом.
– Что-то, я не пойму тебя Марфа. Как же он может жениться на княжне Софье, если на ней возможно жениться Истомин? Об этом все говорят.
– Я не ведаю, барыня. Только можете мне верить, я правду говорю. Димитрий Осипович часто смеются над Иваном Васильевичем. Говорят, что он глупый болван, но ежели его правильно употребить, то пользу можно поиметь премногую. Истомин красивый и стат- ный мужчина на него любую княжну поймать можно. Помогите мне.
Велигорова понимала, что ей нужно все обдумать, и не спешить.
– Вот, что Марфа. Ты возьми это письмо, да спрячь. Подержи его у себя недельку, другую, а когда уже будет нельзя медлить, отдашь в караул, как велено. Только о том знак мне подай. А я меж тем временем, подумаю, как тебе помочь.
Марфа забрала письмо, поклонилась, и поспешила выполнять указания Евдокии. Велиго- рова же подошла к окну и долго всматривалась вдаль. Ей нужно было ехать к отцу, но она все медлила. Слова Марфы не шли из её головы. Одно было ясно, как белый день, Софья попала в планы Крекшина, а он своего не упустит, вцепиться как клещ. Для него люди это шахматные фигуры, а он всегда считал себя опытным игроком. Уже сидя в карете, Евдо- кия вспоминала виденный ею поцелуй Софьи и Ивана, и заново переживала свою боль, которая в какой-то момент стала отступать. К ней пришло понимание того, что в женитьбе Ивана не обошлось без Крекшина. Ей давно хотелось приструнить своего злейшего врага. А потому ей был нужен знатный и могущественный покровитель.
Дом генерал-адмирала, члена Верховного тайного совета графа Федора Матвеевича Апраксина начинал строиться в 1705 году еще архитектор Доменико Трезини из дерева. Этот дом со временем был перестроен и превращен в каменный дворец с легкой руки Жана Батиста Александра Леблона
19. Впрочем, сдержанный стиль Леблона не устроил Апраксина, который, с помощью другого архитектора Федора Васильева добавил в облик своего каменного дворца третий этаж, и более помпезный фасад. Велигорова вошла в отцовский дворец с черного входа. Как давно она не была здесь. В память сразу вкралось воспоминание о том, как она с матерью приехала сюда из Воронежа. Как любила играть в укромных уголках дома, и пряталась от знатных гостей. Как познакомилась с Истоминым. Прошло столько лет, а она так и не смогла забыть их первую встречу. Звуки музыки, красивый юноша с точеными изящными чертами лица и этот проникновенный взгляд серых глаз, которым он смотрел, как ей казалось, прямо в её сердце. И нынешний Исто- мин ей безразличен, а того прежнего она не в силах забыть. Велигорову окликнул слуга.
– Пойдемте со мной, хозяин вас ожидает.
Княгиня шла за слугой и про себя отмечала, что дворцовое убранство сильно изменилось со времен её юности, стало более богатым и нарочито ярким. Кабинет Апраксина встретил её отменным убранством, удобным дубовым столом и креслами с резными ручками.
– Guten Tag
20! Проходи, садись, – Апраксин указал дочери на стул с обитым кожей сидени- ем.
– Как тебе мой дом? Ты давно здесь не была. Нравятся тебе мои труды?
– Красиво.
Велигорова немного нервничала. Она не знала, что ей ждать от этого разговора.
– Да я добился от этих несносных архитекторов нужных результатов. Как ты живешь?
– У меня все хорошо, – неуверенно произнесла Дуня.
– Помнишь, тогда, – словно оправдываясь, – когда я стал членом следственной комиссии по делу царевича Алексея, моё положение было не простым. Мой брат Петр был аресто- ван, лишен имения за пособничество в побеге царевича за границу. Я много приложил сил для того, чтобы его оправдали. А потому, я не мог вмешаться в расследовании причаст- ности твоего мужа к заговору.
Евдокия знала про обвинения, которые были выдвинуты против её дяди Петра Матвееви- ча, но вспомнив пережитое, не смогла сдержать слез.
– Мы Апраксины, верой и правдой служили и служим Петру Великому, и его жене нашей императрице, и не забываем, что не просто выполняем свой долг, но и в родстве состоим. А ты забываешь, что моя сестра Марфа Матвеевна была женой царя Федора Алексеевича, брата нашего любимого почившего государя. И мы не можем иметь дело с заговорщи- ками.
Евдокия, потупив взгляд, смахивала слезы, которые текли по её щекам. Да, она все пони- мала умом, а сердце мучилось от беззащитности. Хотя за последние годы она заставила себя принять все, как есть. Апраксин посмотрел на дочь, и сердце война немного смягчи- лось. Сейчас его роду ничего не угрожало. Матушка императрица к нему милостива, да и Меньшиков опять же, и он может себе позволить то, что не делал все эти годы. Он может вспомнить о своей дочери, прижитой в Воронеже.
– Что ж, не плачь. Я решил позаботиться о твоей судьбе. Я дам тебе денег для покупки имения.
Евдокия подняла на отца удивленный взгляд.
– Можешь не благодарить. И мне нужно, чтобы ты докладывала мне, что происходит в вашей канцелярии. За то будешь получать еще по 150 целковых в год. Особливо меня интересуют доносы от разного люда о том, что супротив нашей матушки государыни и светлейшего князя замышляется, и я хочу знать, насколько усерден в своих обязанностях Екиманов, а также как часто он сообщается с московским управляющим – советником Казариновым, и по каким вопросам.
– Вас интересует Екиманов? – Евдокия была искренне удивлена.
Апраксин встал из-за стола и прошелся по кабинету.
– На него поступил донос. Пишут, что он к своим обязанностям относится без особого усердия, к делам государевым ленив, докладные записки о первом допросе, взятых под стражу, а также доклады о состоянии дел первому относит не своему начальнику Ромода- новскому, а генерал – полицмейстеру Девиеру.
Имя Девиера было произнесено Федором Матвеевичем с особой интонацией, говорящей о порицании данного действия.
– Да и потом, две недели назад, ко мне приходил Пётр Никифорович Крёкшин, и нижайше просил хорошую должность для своего родственника, говорил, что тот верой и правдой, не щадя живота своего служил в Тайной канцелярии.
Велировой захотелось воскликнуть: «Да ну!» Но она промолчала.
– Вот я и подумал. Что если Екиманов Семен Андреевич может и уступить свое место тому, кто лучше него служить будет. Я уж с Ромадановским переговорю. Поэтому, я жду от тебя вестей. Между прочим, на днях мне шепнули, что твоими трудами довольны. Толк в осведомительном деле имеешь. Всю без разбора информацию не докладываешь, имеешь понимание, в том, что важно. Ступай. Жду тебя с докладом через две недели, тогда и деньги велю выдать.
Велигорова поклонилась и вышла из кабинета в смятении. Это была какая-то шахматная партия. И Крекшин сполна использовал возможности сделать ход конем. Вероятно, следующий ход за ней. Жизнь не оставляла её в покое, а молодой город баловал развлече- ниями. Скоро наступило воскресенье. Маскированный бал был задуман масштабно. На поляне перед летним дворцом Екатерины Первый, на самом удобном месте Потешного поля
21 были устроены выкрашенные в красный цвет деревянные ворота по типу арки, по обеим сторонам которых, стояли лакеи в масках-домино и били в литавры. Гости прохо- дили в ворота и попадали в импровизированный театр, где перед сценой в центре в креслах под балдахином сидели Екатерина Первая по левую сторону от неё фаворит Левенвольд Рейгольд Густав, по другою сторону Меньшиков Александр Данилович с своей женой Дарьей Михайловной, герцог Голштинский Карл Фридрих и с женой Анной Петровной. Рядом с Рейгольдом Густавом уселся раздраженный чем-то барон Остерман. Где-то были растравлены стулья, где-то сбиты лавки. Предполагалось, что места хватит большинству приглашенных, коих было очень много. Не только дворяне, но и купеческое сословие могло покрасоваться своими богатыми нарядами. Ожидалось зрелищное преста- вление, и мало кто проигнорировал приглашение на комедию и маскированный бал. Неожиданно для себя довольный Крекшин, который следовал за своим дядей Петром Никифоровичем, столкнулся с не менее довольным князем Верейским. Первая мысль, которая пришла в его голову: «Он еще на свободе». Димитрию пришлось поздороваться с Андреем, и сделать вид, что он очень рад этой встрече. Верейский не слишком-то купился на лицемерную улыбку Крекшина, и поспешил уйти. Он торопился к Волконской Агра- фене Петровне, которая обещала представить его канцлеру Головкину Гавриилу Ивано- вичу. Подходя к Волконской, Андрей обратил внимание на Евдокию, которая в первый раз в своей жизни получило место рядом с Апраксиными. Они все сидели недалеко от императрицы. Граф Федор Матвеевич Апраксин рядом со своим родным братом Петром, затем его сын Алексей Петрович, далее беременная Елена Александровна со своим мужем Нарышкиным Александром Львовичем. Далее Елена Петровна и её муж Яков Алексеевич Голицын. Где-то рядом с ними сидел граф Андрей Матвеевич Апраксин. Евдокия находилась позади всех Апраксиных рядом с Варварой Михайловной, которая пожелала составить ей компанию. Енай расположился поодаль рядом с князем Козловским Алексеем Семеновичем и его сыном Семеном. Когда большинство расселось по своим местам, вошли Софьи и Иван. Софья победоносно осмотрела комедийную храмину под открытым небом и осталась под впечатлением. Сколь величественно и пышно было зрели- ще. Андрей Верейский тоже обратил внимание на Софью. Он в первый раз посмотрел на неё глазами мужчины. Сегорская была настолько хороша в этом бирюзовом платье с золотым шитьем, что Андрей на минуту погрузился в томное созерцание этой красоты и грации. Пока Истомин вел невесту за слугой, который указывал им свободные места, Софья ощутила на себе через сотни восхищенных и завистливых взглядов, но только один был так нужен ей. Это был взгляд Верейского. Сердце Сегорской сильно забилось, и радость ласковым крылом коснулась её души. Это был миг, который подарил ей надежду на взаимность. Ей хотелось улыбнуться, но присутствие жениха мешало этому. Истомин что-то говорил, но Софья не слушала его, она как кукла механически плюхнулась на лавку. Ей нужно было смотреть вперед, а так хотелось повернуть голову. Истомин удивленно поглядел на невесту, но так ничего и не понял. Он тоже сел, и огляделся. Ему льстило то, что их приход не прошел незамеченным, даже среди такого количества людей. Определенно, это было триумфальное появление на публике. Ну, и где же Крекшин? Ко- медия вот – вот начнется, а его нигде не видно. Княжна Сегорская замерла, как маленькая птичка на ветке, вот бы крылышками взмахнуть и улететь к Андрею. Софья украдкой посмотрела на Ивана, тот кого-то высматривал среди присутствующих. Верейского приве- ла в чувства Аграфена Петровна.
