– И ты отдашь это Софье Истоминой? – уточнила Евдокия.
– Да мне так велено.
– Хорошо. Неси. Крекшин подозревает, что ты ходишь ко мне?
– Может быть. Но за мной не следили. Он лишь сказал, что я красивее Софьи.
– Что ж неси это новобрачной. И нечего не бойся.
Евдокия захлопнула дверь и карета тронулась. Что же задумал Крекшин? А на дворе было уже 23 июля. Время после свадьбы для Софьи прошло как-то незаметно. Молодые стали жить в доме Сегорской, поскольку у Истомина не было своего жилья в Петербурге, а на его съемную квартиру Софья не пошла. Истомин приживался к новому дому с трудом, он уходил из него часто и под любым предлогом. Но Софья не обращала на это внимание. Все её помыслы были обращены к Верейскому, с которым у нее был бурный роман в письмах. Эти письма каждое утро приносила ей молодая служанка, забирая ответы. Одно удивляла Истомину. Почему Андрей не ищет с ней тайной встречи? Пусть даже теперь она и замужняя женщина. О, если бы только он решился на это. Она бы бросила все и приняла его предложение. Софья хотела найти повод поговорить с Верейским. Ведь в письмах он так пылко говорил ей о своих чувствах. Женщина на минуту задумалась. А что если и он полностью будет в её власти, как и Истомин. Будет ли она так упиваться своими чувствами? Молоденькая женщина не знала ответа, но не законченность этой истории будоражило её чувственное воображение. Софья слезла с подоконника, и, кутаясь в платок, подошла к камину. Июльский день был прохладным. У камина, смотря на огонь, сидел Иван. Сегодня он остался дома, но молодая жена осталась безучастной к его присут- ствию. Истомин тоже был весь в своих мыслях. Его глаза с тоской следили за пламенем. Ему грезились пугливые задумчивые деревья и ручей, в котором отражалось лицо Дуни.
– Завтра вечером, нас пригласил к себе Нарышкин. Сказал, будет весело. В честь госуда- рыни устраиваются танцы, как она любит. Да и сын у него родился, тоже Александром назвали. Я принял предложение, – вдруг заговорил Иван. Истомина обрадовалась, и посмотрела на мужа.
– Это прекрасно, ведь ты знаешь, что я очень люблю танцы. А много ли приглашенных? Софья подошла к мужу поближе, словно желая рассмотреть в нем что-то особенное.
– Много. Ты кого-то хочешь увидеть?
– Да нет, – Истомина опустила взгляд. – Мне просто интересно.
– О тебе в приватных беседах часто спрашивает Левенвольде. Мне говорили, что он хочет быть представлен тебе.
Софья была польщена. Сам фаворит государыни, да еще такой красавчик. Может быть когда-нибудь, она подумает об этом. Но сейчас она увлечена Верейским.
– Но говорят, он болен. И его не будет на этой ассамблее,– продолжил Истомин.
– Мне приятно только твое общество. И мне не нужен любимец государыни, – ответила сладким голосом Софья, которая ничуть не притворялась, просто считала, что жена долж- на говорить приятности своему мужу, только по той причине, что он её трофей. А с трофе- ев нужно смахивать пыль и смазывать их маслом, чтобы блестели. А Истомин из трофеев был первым, и таким красивым. Иван отстранился от жены, которая попыталась его обнять и прижаться к нему, и ушел. Софья осмотрела комнату. Могла ли она когда-то давно, вдали от Санкт-Петербурга подумать о том, что её жизнь так удачно сложиться, что в ней будет столько красок и ярких эмоций. Левенвольд тоже не плохо бы смотрелся в этом списке трофеев её красоты. Хотя, конечно, такое приключение опасно из-за гнева государыни. Но Андрей, он особенный. И если Истомин нужен для брака, то Верейский для страсти и фейерверков.
Александр Львович Нарышкин, ставший почти одновременно, отцом и президентом Коммерц-коллегии хотел устроить пышное торжество. Сама Екатерина первая обещалась быть, и хозяин желал порадовать свою государыню, которая так любила развлечения. Потому было решено устроить гуляния в Летнем саду, со многими шумными фейер- верками, музыкой и столами с различными закусками. Гостей было много, все они были приглашены с помощью талантливых ряженных слуг, которые как было заведено еще при Петре Первом, приходили в дом будущего гостя и произносили заученное приглашение от имени Нарышкина. Енай Бравлин стоял рядом со своим учеником. Парень был очень своенравный и упрямый, и не захотел без своего учителя идти на этот праздник. Мужчина занял удобную позицию, которая позволяла ему наблюдать за тем, как прибы- вают гости. Из разговоров в доме Апраксина, ему было известно, что Евдокия тоже будет. Но ожидание затягивалось. Почти все Апраксины приехали первыми. Потом прибыла Екатерина Первая в сопровождении фрейлин и Меньшикова. К удивлению, Еная был приглашен и Дивиер. Это был очевидный вызов Александру Даниловичу. Неужели, Нарышкин хочет открытого конфликта со светлейшим князем? Или он просто дразнит зазнавшегося вельможу. Но Меньшиков сделал вид, что не заметил генерал – полицмейстера и свою сестру. Это наблюдение позабавило Бравлина. Тем временем, Алексей корчил рожицы, всем кто на него смотрел. Кого-то это веселило, кого-то оскорбляло. Енай попытался приструнить ученика. Тот на время успокоился. Истомин и Софья зашли одними из последних, но на этот раз их появление было незамеченным никем кроме Еная. Гости были рассажены за столы, Бравлин тоже поспешил занять свое место, увлекая за собой ученика. Началось застолье. Первым Нарышкина с рождением первенца от имени Екатерины Первой поздравил князь Меньшиков, преподнес в подарок новорожденному мальчику золотую табакерку, украшенную изумрудами и портретом Петра Первого. Нарышкин поблагодарил, и просил государыню быть крестной его сына. Екатерина в знак согласия кивала головой. Между тем Софья, как могла, разглядывала присутствующих, пытаясь высмотреть князя Верейского. Но его нигде не было. Это обстоятельство очень расстраивало молоденькую женщину. Ей так хотелось поговорить с предметом своих ночных мечтаний и грез. Истомина понимала, что еще плохо ориентируется в правилах светской жизни столицы, но она дала себе слово во всем разобраться и стать одной из первых фрейлин государыни. А там и до Левенвольда недалеко. Она видела его всего пару раз, и он показался ей очень красивым мужчиной, хотя слухи говорили о его дурной репутации. Как жаль, что нет Андрея. Софье не подумала, что князь Верейским не обладал таким положением, чтобы быть приглашенным к Нарышкину. Её красивой головке не хватала порой рассудительности, что впрочем, с лихвой компенсировалось честолюбием, тщеславием, авантюрным нравом, женским обаянием и артистическими способностями. Когда все поздравление были сказаны, подарки подарены, и закуски съедены, заиграла музыка, и начались танцы. Софья с её живым характером не хотела сидеть, а Иван не хотел танцевать. Он дождался, когда Нарышкин протанцевал три танца в подряд с государыней, передав её Меньшикову, и отправился к нему. Ивану всегда льстила возможность общаться с двоюродным братом Петра Первого, с которым он познакомился за границей. Они были ровесниками, обоим уже по тридцать два года. В отличие от Ивана Львовича Нарышкина, с которым Истомин тоже имел честь быть знакомым, Александр Львович охотно пошёл на общение с небогатым дворянином. И у них сложилось неожиданное для обоих подобие дружбы, в которой один снисходил, а второй не злоупотреблял расположением к нему столь знатного лица. Иногда, где-то в глубине памяти Ивана возникли слова его отца, который всегда приводил ему в пример их далекого предка Истому Григория, который был дипломатом и толмачом при дворе царя Ивана Третьего. Говоря всегда о том, что нужно старание, терпение и разумение, чтобы добить успеха. И теперь Иван думал, что благода- ря рассудительности Крекшина получил выгодный брак, а благодаря Нарышкину, он сможет получить выгодное назначение в Коммерц-коллегию, чтобы быть надежным соратником своему высокопоставленному другу. Поэтому Истомин не хотел упустить повод поздравить Александра Львовича с рождением сына и с назначением. А Софья разочарованно наблюдала, как удаляется её супруг. А танцы? К грустной молоденькой женщине подошел Лецкий.
