Евдокия и Иван посмотрели пристально друг другу в глаза. Для Истомина это могло бы перерасти в поцелуй, если бы его Дуня хоть как-то дрогнула под напором его эмоций. Но этого не произошло.
– Я не знал об этом, – пытался оправдаться Истомин, все также, не отрываясь, глядя на худенькую молодую женщину. Но она отвела взгляд, и посмотрела в сторону мужа.
– Как я хотел бы все исправить, – проникновенно проговорил Иван, – И чтобы ты, а не Софья была со мной.
– Полно, Иван Васильевич, – Евдокию не тронули слова Истомина, потому что были ска- заны слишком поздно. Внезапно к ним подошел Енай, и внимательно посмотрел на Ивана. Евдокия примиряющее взяла мужа за руку, давая понять, что все хорошо, и никто её не обижает. Иван отступил на несколько шагов, удивленно глядя на жесты Евдокии. Он закрыл глаза от нахлынувшей на него ревности и обиды.
– Так не должно было быть, – проговорил он, посмотрев на Еная, затем на Дуню, отступил ещё на несколько шагов и ушел. Енай обнял жену, чувствуя, как напряжена его Дуня.
– Он оскорбил тебя, моя княгинюшка? – тихо спросил Бравлин.
Евдокия вздохнула, почему-то вспоминая Крекшина, который рассказывал ей в красках, насколько она не подходит его другу Истомину.
– Нет. Всё хорошо.
– Пойдём. Актёры уже готовы показать нам Акт о Калеандре и Неонильде. Всех звали на представление.
Евдокия последовала за мужем. А Истомин ушёл, не предупредив Софью. На улице он нашёл ямщика, и отправился в трактир. Там он надеялся забыться за кружкой тминной водки с солеными сливами, ведь ему предстояло шагнуть в новый этап своей жизни. После спектакля и танцев, провожатым Софьи опять стал Лецкий. Алексей помог без помех добраться домой, обеспокоенной отсутствием мужа, молодой женщине. Она долго не решалась выйти из своей кареты. Софья внимательно смотрела то на свой дом, то на Алексея.
– Что с вами, Софья Павловна?
– Я боюсь. У меня дурное предчувствие.
– Не бойтесь. Может быть, Иван Васильевич, уже ждет вас дома.
– Знаете, Алексей Семенович, моя тётушка, уехала в наше имение под Великим Новгоро- дом, когда мы поженились с Иваном. Она говорила мне, что я буду счастлива со своим мужем. Но вот она уехала, и мне доброго слова сказать некому. Только вы всегда поддер- живаете меня.
– Она пишет вам?
– Да пишет. Но слова, сказанные человеком, который находится рядом, гораздо более утешительные.
– Я не узнаю вас, Софья Павловна. Вы еще так молоды. Где же ваша кипучая энергия, где мечты? Вы так любили ассамблеи и танцы, а теперь?
– Обнимите меня, Алексей Семенович, я прошу вас.
Софья посмотрела на мужчину, пытаясь справиться со слезами. Лецкий помедлив, прио- бнял Истомину, она положила голову ему на плечо.
– Мой кучер отвезет вас домой. Вы мой ангел хранитель, Алексей Семенович. Я очень вам благодарна, – тихо проговорила Софья, чуть не плача. Истомина, немного успокоившись, попрощалась с Лецким, и вошла в дом. Слуга доложил хозяйке, что её ждут. Она вошла в гостиную и увидела Крекшина. Истомина от неожиданности чуть не вскрикнула, ощущая предательский холодок накрывший её.
– Димитрий Осипыч, вы?
– Я, – Крекшин поднялся с резного стула навстречу Истоминой. Софья беспомощно огля- нулась. Бежать было не куда.
– Вы бледны, дрожите?– произнес наигранно обеспокоенно Димитрий, и бережно обнял её за плечи. – Пойдемте, сударыня, у печки сподручнее.
Крекшин заботливо отвел Софью на второй этаж в другую комнату и усадил в кресло. И она интуитивно поняла, что Крекшин пришел сюда, как победитель. Крекшин прошёлся по комнате, как полноправный хозяин. Снизу донесся шум. Димитрий поспешил выйти на лестницу. Там неприметный человек снял черную шляпу и поклонился.
– Димитрий Осипович.
Софья поднялась, и тихо, в дурном предчувствии, пошла за ним.
– Истомин убит, я выполнил все как велено.
Крекшин довольно кивнул головой. Женщина прикрыла рот рукой, пытаясь подавить возглас ужаса. На что Крекшин обернулся и вкрадчиво проговорил.
– Да, я совсем забыл вам сообщить, моя дорогая.
Истомина непонимающе посмотрела на него.
– Князь Андрей Васильевич Верейский арестован, и допрошен с пристрастием. Шпион-с, знаете, кардиналу Флёри
33 писал, супротив государыни заговорщик.
Софья сползла на ковер, с минуту она непонимающе оглядывалась, мелкая дрожь запол- няла её, а потом рыданья взорвали её сердце. Крекшин свысока смотрел на плачущую женщину, и чувствовал себя всесильным человеком, празднуя в своем гордом сердце свою победу.
Прошло два дня. Софья вся в черном, шла по холодному коридору Трубецкого раската Санкт-Петербургской крепости, рядом вышагивал Димитрий Осипович.
– Я все устроил, вас пустят к Андрею, хотя не велено.
Надсмотрщик загремел ключами. Железная дверь, тяжело охая, и скрипя, отварилась, и Истомина увидела измученного человека. Он полусидел в кандалах на холодном полу, привалившись к стене. Глаза его были закрыты. Софья неотрывно, смотрела на любимого. Сердце её сжималось от жалости и сострадания. Она хотела подойти к нему, обнять его, согреть его своей любовью, но Крекшин удержал её за локоть.
– Пойдемте, Софья Павловна, он уже два дня как без памяти.
Димитрий Осипович взял под руку подавленную молоденькую женщину и увел из казема- та. Истомина старалась не оглядываться, надеясь при Крекшине хоть как-то сохранять самообладание. Но дикий ужас сковывал её душу, ум и сердце. Выйдя из крепости, и пройдя караул, Крекшин помог ей сесть в карету.
– Я обязательно, приеду к вам вечером. Оттого насколько вы будете сговорчивы, зависит не только ваша судьба, но и князя Верейского, – Крекшин хищно улыбнулся половиной своего лица. Карета тихо вздрогнула, и покатила по мостовой. Софья долго оглядывалась, глядя в окно, боясь, что Крекшин передумает, догонит карету и поедет с ней. Но он не стал её преследовать, абсолютно уверенный, что жертва некуда от него не денется. Прое- хав несколько кварталов, она увидела Лецкого, во дворе одного дома. Софья попросила кучера остановиться, вышла из кареты и быстро направилась к Алексею. Она вошла в ворота, прячась за ними, так чтобы кучер не увидел её и не доложил Крекшину.
– Алексей Семенович! – слезы текли по лицу Софьи.
Лецкий удивленно смотрел на плачущую испуганную женщину.
– Спасите меня! – Софья рухнула на колени перед Алексеем.
– Что случилось? Встаньте, Софья Павловна, – Лецкий непонимающе смотрел на Софью.
– Я умоляю, вас, спасите меня от Крекшина! – горько рыдала молодая женщина, – Он всех убил! Он всех убивает! Он чудовище!
